Крестьянский сын

  - Я, как всегда, недоумок, – сказал огорчённо молодой князь.
  - Ты не недоумок, – отец нахмурился, – так ответить мог только ты. Разве мог ты понять, что проигрывать имение не стоит? Сел играть: о чём ты думал? Отец простит – ладно, но ты проиграл большую часть имущества, поэтому, сын, ты должен уехать... сейчас же. Я дам тебе письмо, отвезёшь его... – он быстро царапал на конверте имя друга, как он полагал тогда, – вот, возьми, на словах скажи: "Старый отец..." – впрочем, не надо, не говори.
С каждым словом старый князь мрачнел.
"Нет, пожалуй, не осилит, надо..." – князь думал про себя, перед глазами вырисовывалась картина: сын, его сын, едет на лошади, откуда не возьмись... что это?..  Наваждение? Князь откинулся в кресле.
  - Всё, иди, сын, и подумай хорошенько.
Воспитывал князь сына в забавах, ласках, роскоши, а сейчас задумался: к чему это привело или могло привести? Его не станет, что будет делать сын? – малахольный, как он его только что назвал. Нет, не сможет... когда получит – пропьёт, проест, проиграет и останется один: что он будет делать тогда? В письме к другу князь описал свои сомнения в будущем сына, что игрок, безалаберен в делах – ни к чему не способен... в общем, охулил сына, не понимая последствий.
Письмо друг получил и сына товарища по играм (знакомы с детства) в придачу. Хорошо, думает, "вот тебе мой сын, воспитывай" – ладно, а как тебе будет, получить моего оболтуса? Слушать перестал, мать чуть не за проститутку почитает, если та... в общем, получай! Отписывает ответное письмо и сына в сажень ростом посылает: "Отвезёшь и останешься... надолго!" – это слово он прокричал – "надолго".
Гостя принял холодно и крепко выругался за столом:
"Вот как бывает, когда крестьяне кровь свою мешают..." – больше ничего не добавил.
Через некоторое время, когда гость освоился и стал забегать с разговорами вперёд хозяина (перебивать), обронил фразу, которую чуткий гость не пропускает мимо ушей: "Кровь предков попорчена: что с этим поделаешь?" – вздохнул и принялся за еду.
Встречались только за столом, больше разговоров не предвиделось и молодой князь в рассуждениях провёл весь вечер. Утром за завтраком всё же спросил:
  - Дядюшка (родственной связи не было, но принято было так называть, как и детей "кузенами"), объясните, не пойму...
  - Что тут понимать? Нагуляла тебя мать, – и принялся за еду, – что думаешь, выдаст? Пусть будет моим... так и сказал: а ты в неведении был? Вот... – намазывая маслом хлеб, – знай теперь.
  - Что мне теперь, стреляться?
  - Стреляйся, не поможет, отцовское... его имение уж не вернуть, а всё кровь... – сказал со злом.
  - Дядюшка, а всё ж помогите... кузен тоже поехал... того?..
  - А что с его матерью? Рост у моего сына не мой? Так дед у него под потолок был.
  - Со своим сыном вы и так почти вровень. Не в отца сын, так крестьянский? – пожал плечом, бросил салфетку на стол. – Пойду плакать, – сказал шутливо, а сам продолжил думать.
Мать он любил: очень эксцентричная, она норовила мужу... так-так... всё стало сходиться. Ласкова с прислугой, с кучером так вообще заговаривала надолго, всю дорогу, пока ехала. Он ей новости всей дворни, она новинки... моды... причём здесь мода?..  Он всегда скучал с матерью, а она разговаривала... с ним... уж не кучера я сын?..
От смеха, он перешёл к грусти, а потом сомнения всё больше овладевали им. Кузен действительно был похож на своего отца, только рост большой, тот же нос, губы. А у него: разве кривизна пальцев? Не скажу ему: "Голубчик, разуйся, дай посмотреть на твои пальцы". Отцу не скажу, а мужику?.. На смех поднимут, всей дворней смеяться будут. На кучера похож? Он приподнял шляпу, посмотрел на лоб: всё те же черты, но смотреть стал по-другому – похож, не так явно... как думал...  В подавленное состояние его привела фраза, сказанная в полуоборот, когда дядюшка выдавал деньги "на расход" (теперь у него не было своих, деньги "на нужды" выдавал каждому хозяин дома – все кланялись выдаваемой сумме):
  - Принял, простил – не огорчайся, на... только не играй на них, – дядюшка смотрел хитрыми глазами, потому что знал – здесь даже на полставки не хватит.
Мысль завертелась с прежней силой, да так, что выезжать никуда не захотел: ни сегодня, ни завтра. Углубился в чтение, благо, библиотека была обширная: дядюшка книги любил.
"Зря я его... – думал друг семьи, – как бы руки на себя того..." Но довести до конца свой план, задуманный для своего "недоумка" он всё же решился.
  - Что скажут люди? – спросила его жена. – Рассорит тебя с сердитым князем на долгие годы твой план, хотя, как решил, пусть будет, теперь поздно что-то менять.
Молодой князь гулял пешком, рассматривая прохожих: "Простил, простил..." – продолжал думать и углубился в рассуждения до тех пор, что...
"Надо отдать отцу его имение: как?" – он всё ещё называл князя отцом, почти не веря в своё происхождение. Мать была "дорогих" кровей, но отец – князь. Отдам, только... где взять столько на игру? Значит, не игрой: чем?.. Гуляя мимо биржи, заглянул туда, стоял как зачарованный: вот где деньги!
  - Молодой человек, вы к нам? – был призыв клиенту.
  - Мне бы на работу к вам, в ученики...
История закончилась скоро – через год. Именно год понадобился образованному, смышлёному юноше, чтобы освоить азы заработков на бирже. Домой не стал возвращаться, продолжая зарабатывать, не боясь поколебать имя князя: крестьянский сын (уже уверовал в это) мог себе позволить "низменное" занятие торговлю акциями. Титул не указывал нигде, в случае банкротства, падений акций на бирже, которыми располагал он, имя князя запачкано не будет, как он себя уверял. Имение выкупил, вначале на подставное лицо, потом на своё, чтобы махинации (а они были) не были замечены. Работу не прекращал, пока не получил от отца письмо: "Возвращайся..."
Возвращаться не хотелось, он жил отдельно, письма ему пересылали регулярно, а когда он стал отказываться от "довольствия" забеспокоились. Потом, видя прифранченного "племянника", успокоились: на собственных дрожках (кучеров на дух не переносил), сам управляя, лихо сдвинув цилиндр на затылок, "чтоб не мешал обзору", подъехал к дядиному дому. Встретился с кузеном, он был женат: привёз жену и та уже в положении. Старый князь лучше не придумал, как женить единственного сына друга, не уведомив об этом (сын же понадеялся на дядюшку или сам не захотел писать – обиды не прощал даже отцу). Князь пока не знал, чем "исправлял" тот его единственного сына.
  - Надо ехать, поезжай, соскучился небось, денег дам на дорогу.
  - Не надо, дядюшка, свои есть, хватит.
  - Ну ладно, как знаешь, не бери. Вон мой берёт, теперь вдвойне, – и захохотал.

  - Может, скажешь, ведь не хорошо получилось, – жена была против эксперимента над "детьми", но вмешиваться опять не стала.
  - А моего женил без моего согласия, хорошо хоть... (невестка ему нравилась по всем статьям).

Развязка была такая: друзья рассорились, только на смертном одре простили друг друга. Молодой князь не сразу сказал, как он заработал свои миллионы, а причину указал одну: "Что можно крестьянскому сыну, князю воспрещено". Потянули "за ниточку":
  - Ах, вот как! – старый князь разулся. – Вот это посмотри, – показал кривые пальцы, – а это, деформация черепа – фамильное! Как ты родился, сразу "мой" нащупал. Вот они, косточки, – он играл пальцами ног, – ну-ка, а у тебя? – заставил разуться. – Вот видишь? Вот видишь? Я этому... так мать опорочить, не прощу!..
Молодой князь простил, но в письме написал: "... я конечно благодарен Вам, дядюшка, за то, что научили меня самостоятельности в деньгах, но я мог умереть из-за Вас, я мог убить за фразу о своей матери, но Вы сказали только "простил", вот и я Вас прощаю..." – далее он писал о нуждах семейства, где он может помочь. И размашистым почерком подписал: князь N.