вновь, как и вчера, почувствовал, как его сбрасывают с небольшой высоты на что-то твердое и холодное. Крышка захлопнулась, и Заир попытался выбраться из ткани. Это было
невозможно – ткань лишь ненамного растягивалась от его усилий, но это ничего не меняло. Подумав, что можно раскрутиться, Заир стал отчаянно вертеться, стараясь перевернуться набок. Когда ему это удалось, у него уже не оставалось сил продолжить, и он замер, с трудом дыша в тесном свертке.
Отдохнув, он продолжил свои попытки и вскоре почувствовал, что может раздвинуть ткань еще шире. Напрягая последние силы, Заир сумел высунуть руку. Дальше было проще, и вскоре он сидел на ткани, которой еще недавно был обмотан, как саваном и смотрел на неподвижно лежащий на больших льдинах сверток, в который было обмотано тело Перузы.
Над головой все время ходили, слышались мужские голоса. Заир ждал. Он не хотел попасться, когда свобода уже казалась такой близкой. Надо дождаться, когда все уснут и попытаться незаметно вылезти из погреба.
Часа через два все стихло. В сарае, в подвале которого они находились, никого не было – Заир слышал, как Шакир говорил своему напарнику, чтобы тот не опаздывал с утра, что у них много работы и чтоб не пил ночью. После этого над головой прошлись чьи-то тяжелые шаги, скрипнула входная дверь и наступила тишина, нарушаемая лишь удаляющимися голосами Шакира и его напарника.
Заир попробовал осторожно приподнять крышку погреба и с радостью убедился, что она легко поддается. В погребе царил мрак, но привыкшие к темноте глаза смогли разглядеть лежащий на льду сверток. Мысленно сказав «прости», Заир откинул крышку и тихо выбрался из погреба. За маленьким окошком быстро вечерело, но Заир решил дождаться полной темноты. Он прошел в глубину сарая, внимательно осматриваясь и ища что-нибудь, что могло послужить оружием. Заир прошелся вдоль широких полок, на которых лежали мешки и стояли большие кувшины, наполненные чем-то пахучим. Запах был знакомым, но Заир не мог вспомнить, что это такое. В конце сарая виднелся большой стол на толстых ножках, на котором белел огромный кусок льда с лежащим на нем телом.
Мучимый любопытством, Заир подошел ближе, пригляделся и едва сдержал крик – на него смотрело лицо Гулистан. Но страшно было не это. То, что он сначала принял за тело, оказалось всего лишь его половиной. Заир с ужасом смотрел на искромсанное туловище старой женщины, не в силах поверить, что видит это наяву. Его взгляд скользнул левее, где он увидел большие аптекарские весы. На одной чаше лежала пара маленьких гирек, на другой несколько, мелко нарезанных коричневых кусочков. Заир взял один из кусочков – тот оказался упругим на ощупь. Пытаясь понять, что это такое, он поднес его к глазам и в нос ударил до отвращения знакомый запах меда.
Он смотрел на него, чувствуя, как от ужаса поднимаются редкие седые волосы. Отбросив кусок человеческого мяса, Заир попытался оттереть руки - бежать, немедленно бежать из этого богомерзкого места! Еле владея собой, он дернулся к двери, но вовремя остановился – его могли заметить и тогда он превратился бы в то же, что осталось от Гулистан. Внезапно пришедшая в голову мысль, заставила вновь подойти к весам. Сдерживая подкатившую к горлу тошноту, он взял несколько кусочков сухого, пахнущего медом мяса и внимательно осмотрел их. Казалось, он уже видел это, но память упорно не желала подсказывать, где и когда. Верткая как саламандра мысль вертелась на языке, но никак не давалась.
Решив, что вспомнит потом, когда рассмотрит их при дневном свете, Заир вдруг вспомнил, как расхваливал свой товар Али. В голове четко всплыли слова, сказанные хитрым торговцем, и Заир замер, не веря самому себе: «…И от головной боли, и от
забывчивости!» Заир вновь посмотрел на коричневые кусочки – он вспомнил! Его трясло от бешенства, но единственное, что он мог сейчас делать, это сохранять спокойствие. Потом, когда все уснут и наступит такая темень, что не увидеть и собственной вытянутой руки, он уйдет.
Он стоял у маленького оконца и клялся, что обязательно дойдет до города, где расскажет людям об этом ужасном месте и раскроет неслыханный, гнусный обман, и верил, что кара, которая постигнет убийц и торговцев человеческим мясом, будет ужасной. Никто не спасется! Ни мулла с его убийцей Карамханом, ни Ишхан с его лживыми рассказами, ни аптекари, изготавливавшие из умерших стариков «волшебное», пахнущее медом и нектаром мумиё - никто! Заир верил, что успеет привести людей до того, как умрут Рустем и его жена и очень надеялся, что ему хватит сил добраться до города раньше, чем его схватят обнаружившие пропажу его трупа аптекари. Хватит сил и удачи!
Вздрогнув от странной, несвойственной ему мысли, Заир встал на колени и, сложив руки перед собой, медленно опустил голову к полу – он знал, кого нужно попросить об удаче, и был уверен, что ему не откажут. В этот раз ему не посмеют отказать…
