Упорство. Глава пятая

закончилось. Странное чувство, но нет ни единой возможности его отвергнуть. Ничего больше не ощущается. Ни рук, ни ног – все тело будто онемевшее. Даже боли нет. Взгляд полностью укрывает туман. Совершенно ничего, лишь одна мысль в голове, что сомневаться нельзя, останавливаться нельзя. И еще помнится, что это почему-то очень важно, но и все.
Уже не режут слух противные крики. Наверное, все кончено. Больше ничего не будет. Остается лишь… да ничего не остается. Все. Голова опустела, и в ней ни единого признака жизни, ни одной внятной мысли, только странное ощущение, которое все тянет куда-то вперед, и даже не ясно, куда. Вперед. Просто вперед.
Как вдруг, разум озаряет свет. Продравшись сквозь туман, заволокший взгляд, яркий, ослепительный блеск вонзается в глаза с болью, но веки не спешат укрыть, спасти от неприятной боли чувствительную оболочку. А затем уже и ум просыпается. Мгновенно, хотя еще миг назад не оставалось ни капли силы.
Впереди горит свет. Впереди выход. Снова орут со всех сторон пажи, тело разрывается от дикой боли, но это даже не отвлекает. Все это совершенно не важно, потому что можно не чувствовать ничего, и мгновение назад это получалось. Теперь же кажется, что пусть хоть самая жуткая и нестерпимая боль так и будет терзать до конца дней, пусть эта пытка хоть никогда не закончится, главное, что впереди есть выход, главное, что можно исполнить слова отца, и тогда не окажется, что сказаны они были напрасно.
Словно агонизирующая змея, с хрипом и стоном прорывается Исэндар вперед. Глаза его не обманывают. Впереди свет, до которого он уже почти дотянулся. Остается только вытащить тело из пастей жутких чудищ, упасть на живую землю, отдышаться и почувствовать, наконец, как унимается боль.
Правда, все происходит в тумане, не отступающем из глаз. Несмотря на пробуждение, взору недостает сил, чтобы окончательно проясниться. Да и боль не такая сильная лишь потому, что тело уже не может ее чувствовать, потому, что для этого не хватает ясности ума. И все же, остается самое простое, только рухнуть вниз, удариться головой о сырую землю, покрытую ровным травянистым ковром, после чего щекой приникнуть и так и застыть, не найдя сил даже для того, чтобы пустить слезу, отдавшись чувственной радости.
Только еще одно не дает сразу пропасть в беспамятном, глубоком сне. Серебристый значок, неожиданно загородивший все остальное, встает перед глазами, мерцает и светится ярче, чем прежде. Даже сейчас его можно разглядеть, пусть он и кажется размытым. Все остальное и вовсе предстает взгляду, словно цветастая лужа, но вот очертания значка вполне различаются. А затем Исэндар все же роняет голову, не выдержав и потеряв сознание.
Когда он открывает глаза, взгляд уже проясняется. Еще не удается вспомнить, что именно случилось. Привиделся ли кошмар, или все это было на самом деле. Сонный взгляд еще не может сосредоточиться, все кругом плавает и дрожит, и только странный значок перед глазами более или менее хорошо заметен.
– По… лу… чен… на… вык… – с трудом читает Исэндар надпись на мерцающем значке. – «У… пор… ство»…
А после, так ничего и не поняв, он снова теряет сознание, и остается дремать на тайной поляне у подножия маленькой, бесконечно очаровательной каменной статуи.