О жизни в СССР без прикрас

                                     
1961 год. Мне четырнадцать лет, неполная семья. Я  окончил семилетку. Мама на окладе в 730 рб нас трое детей  и бабушка, без пенсии.
Отец, военный летчик, прошедший всю войну с первого дня и служивший до 1957 года, погиб в неравной борьбе с зеленым змием.
По знакомству приняли на работу грузчиком в плодово-овощную базу,  зарплата 490 рб и это для меня пацана были огромные деньги. Таскал на плечах мешки по сорок кг, наравне со взрослыми парнями, развивался физически.
В 16 лет приняли на работу в автобазу смазчиком машин. Прошла Хрущевская реформа, зарплата 53 рб. А в 17 лет я по объявлению поехал работать на строительстве Найманского водохранилища там были невыносимые условия работы, но платили по выработке от  200 рб и это было пределом мечтаний. Мы, наша семья  выбрались из нищеты и долгов.
Именно тогда я понял, что можно проработать всю жизнь грузчиком на минимальной оплате в прохладном складе на расфасовке сухофруктов, а можно зарабатывать в четыре раза больше, работая под палящим солнцем на крутых склонах, вручную ломом пробивая шурфы на глубину руки в скальной породе. В эти шурфы заряжали Аммонит и взрывали, ровняя склоны  будущей чаши  водохранилища. В 18 поступил от ДОСААФ на курсы водителей, чтобы в армию  идти со специальностью.
После армии немного пожив в родном городке,  уехал на новостройку Ошского текстильного комбината. Но уже не строителем, а слесарем экспериментальщиком, с зарплатой 110 рб. Там  получил квартиру, отучился в техникуме, без отрыва от производства,  и без раздумий поступил в  Институт,  без особого напряга завершил образование. После чего чтобы не страдать от безделья купил несколько ульев и развел кочевую пасеку. Через три года В наличии имел около 100 семей. После рабочего дня на комбинате, садился в авто  и ехал в Узбекский кишлак к пчелам. Жизнь была насыщенной и интересной.      Но, расскажу о жизни более подробно.

                                                          ***

1966 год Осенний призов в Армию. В те далекие времена практиковалась ротация населения.  Призывников из ср Азии отправляли  отдавать долг родине на другой край страны. Вероятно для того, чтобы не было соблазна у родителей приехать на присягу к родному чаду, как это принято сегодня.
Да, ныне в армии служат легко и приятно. Не успеют домашние пирожки вывалиться из тела, как остается  сто дней до приказа и сопляки, вчерашние новобранцы, начинают именовать себя дедушками и опускать пряжку ремня до яиц, подчеркивая  пофигизм к уставу. Мы служили гораздо дольше, и год службы был первой ступенью перехода в  черпаки, а вчерашние черпаки становились дедами, и это было справедливо. Они на два года старше новобранцев, они познали азы воинской службы, они стали специалистами в  воинской профессии. Не каждый из молодежи понимал, что  служба в армии это серьезно, а домашние привычки, типа не хочу и не буду, тут не проходят и за каждый взбрык нужно нести ответственность. Мне довелось служить в Амуской области. Наш призыв состоял из вчерашних пацанов, отучившихся  на базе ДОСАФ и призванных в армию после получения прав. Станция  Возжжаевка, громадный гарнизон с всевозможными родами войск. Посчастливилось попасть на службу в автобат. Кто-то весьма мудрый решил, что водителям  не следует нести службу, сдувая пыль со стоящих на колодках ЗИЛах, и посадили на автомобили, обслуживающие местный УНР. т е мы работали на строительстве казарм, подвозя строй материалы, без привлечения гражданских водителей. Рабочий день, как на гражданке, но вечером до отбоя наверстывали то, что должны знать и уметь советские солдаты. И строевая, и физподготовка, но стрельбы были один раз за всю службу. При каждом  призове была одна ночь, в которой проходила проверка, кто есть кто, кто мужик, а кто так одно название. Мне довелось видеть весь процесс, так как в эту ночь стоял  у тумбочки дневальным.
Отбой,  все в постелях, но это не значит, что рота спит. Процесс засыпания идет медленно и наступает момент когда все угомонились и прекратилось всякое хождение. Открывается входная дверь входит дежурный по роте приложив палец к губам, типа тихо мол, салага, не шуми. Проходит в расположение взвода, где спят салаги,  растолкав спящего, что-то шепчет ему на ухо. Тот вскакивает, торопливо обувается, накинув на  плечи бушлат входит из казармы. Роту от автопарка отделял лишь дощатый забор, так что проникнуть в автопарк можно не выходя из ворот части
Через некоторое время он влетает в казарму с озлобленным лицом, но его ловит на входе дежурный, старшина и пару  сержантов и тихо объясняют:
- Сейчас подойдешь к другу и скажешь, что в автопарк  привезли девицу, она сейчас в вулканцехе, что ты уже побыл с нею, и передаешь ему как товарищу, девица из тех кто ищет приключения.
- Да нет там никого, я даже под матрас заглянул.
- Ясное дело, что нет, это шутка, ты же не хочешь один выглядеть дураком!
И так шло по цепочке. Кто-то бежал в Автопарк в надежде снять  весеннее напряжение, а кто и посылал куда подальше и продолжал спать. А утром слышался хохот и громкий крик дежурного:
- Половые гиганты, подъем!!! Рота с хохотом поднималась. Как позже нам стало известно, эта традиция существует в данной роте с незапамятных времен.  Но то, что по дальнему востоку ездили озабоченные гастролерши я убедился во время несения службы.
Нашу часть посетила  молодая деваха, но  со сдвигом на сексуальной почве. Она  спокойно ложилась под роту, с  условием, чтобы кормили и не били. Это дошло до командира части. Было общее собрание, наш Батя Вася Громов нашел такие слова, что всем было стыдно, от скотского поведения. 

                                                                      ***
Помню привезли нас, новобранцев в часть аккурат в конце ноября. И закрыли в казарме на карантин. Разбили на группы,  с каждой группой работал сверхсрочник в чине от сержанта и выше. Нашу группу обучал и воспитывал сержант Авданин, высокий, красивый парень, чем-то напоминающий былинного богатыря. Голубые глаза с затаенными смешинками и кудрявые волосы на много длинней уставной прически, цвета спелой пшеницы,  образ завершали  аккуратные усики того же цвета.
Расспрашивал в основном о размере одежды и обуви, о домашнем положении и довелось ли на гражданке поработать  на автомобилях или  в опыте только то, что привили на авто курсах.
В первое утро после дороги, между этими разговорами нас по одному отводили в бытовку, где парикмахер из старослужащих подстригал всех
на лысо. Когда был подстрижен последний из нашей группы. Построили и повели в баню, предупредив, чтобы головной уборна улице  не снимать. Сержант, усмехнувшись, сказал:
  –  Здесь Амурская область, сопляки, вы и не заметите, как отморозите уши. А сейчас за мной бегом в баню. –
Через сто метров пробежки мы остановились перед обледеневшей дверью.
  –  Все на  месте, отставших нет? Тогда вперед, в помещение. В  жарком тумане мы разделись и прошли все процедуры, которые превратили нас из  гражданских оболтусов, в голых солдат. Не знаю как остальные, но я принимал душ с огромным удовольствием, так как за восемь дней пути в замкнутом пространстве, тело соскучилось по чистоте. Поперек предбанника появился прилавок и на нем мешки с обмундированием. Мы уже внесены в списки и против каждой фамилии указан размер обуви исподнего и формы. Надели амуницию, кто как смог намотали портянки, надели бушлаты и каждый подошел к старшине и получил зимнюю шапку. Строго следили, чтобы головной убор был по размеру. Вышли из бани  и тут же почувствовали обжигающее дыхание Амурского мороза. На следующее утро сводили на завтрак, а позже началась репетиция по правильному пользованию одеждой. Тех, кто не носил сапог, учили, как правильно  наматывать портянки, как быстро надевать штаны и гимнастерку. А затем  мы тренировались, по команде отбой раздевались и на персональную табуретку укладывали форму, ставили рядом сапоги и оборачивали вокруг голенища портянки, дабы вспотевшие за день портянки высыхали  ночью. Вообщем обучали всем тонкостям армейского быта. В обед  строем повели в столовую. Стол на  десять человек. Бачок с первым блюдом, бачок с кашей,  тарелки с порционным мясом, хлеб черный и белый уже порезанный на порции и чайник  с компотом. Кружки миски ложки, все на десять человек. И так  муштровали каждый день. Сержанты читали устав текст присяги,  требовали, чтобы каждый запоминал текст присяги. Время шло медленно но, неуклонно к нам приближался новый год!  Буквально за пару дней до Нового года мы приняли присягу. Построили повзводно на плацу, на шею вешали автомат, в руки давали лист с текстом присяги, прочитав текст, вновь испеченный воин, расписывался и становился  в строй. После присяги праздничный обед, выраженный в дополнительной пайке сахара и масла! Пообедали и вновь на занятия в казарму.
  –  Все сопляки, теперь вас можно драть тольки-тольки,  –  произнес старшина Онышко. –  Теперь вы будете отвечать по закону, вплоть до расстрела!!! Эта его фраза подняла у всех настроение. За месяц изоляции, проведенный в казарме, мы поняли, что старшина у нас добрый, и он т так шутит.
                                                                    ***
Буднично, в привычных занятиях, подошел Новый 1967 Год. Мы и не видели, когда в клубе установили елку.
Он наступил, Новый Год!  В фойе клуба стояла большая ёлка красавица, под самый потолок. Настоящая елка красиво украшенная. После серых будней карантина, елка, выглядела по домашнему и как какое-то наваждение, ноздри щекотал запах свежей выпечки, почти как дома!  Мы не сразу поняли, что в библиотеке на прилавке были разложены различные булочки, от которых шел вкусный одуряющий запах. Те счастливцы у кого были деньги,  быстро раскупили все лакомства. Пока мы безденежные новобранцы, бессмысленно бродили вокруг елки.  В двери вошла шумная ватага  местных детишек, детей служащих и  сотрудников части.  Да и рядом живущие с нашей в\ч  детки тоже были приглашены на елку. Из глубины библиотеки появились дед Мороз и Снегурочка, деда я узнал сразу – это был наш Сержант Авданин, хоть ему и накрасили нос губной помадой, и нацепили белую бороду, его выдавали смеющиеся глаза. Рядом с ним шла Снегурочка. Я был поражен ее красотой,  это было от того, что  начиная с посадки в вагон всю дорогу и месяц карантина,  не видел ни одного девичьего лица. Кроме нашей заведующей клубом Софьи Михайловны. Но, она была женщиной на возрасте и смотрелась как наша общая мама.
Дед и Снегурочка водили хоровод вокруг елки,  пытались и из нас построить второй круг  хоровода, но из этой затеи ничего не получалось. Если бы в клубе присутствовали только новобранцы,  они бы подчинились сержанту, но  большинство было из старослужащих не пожелавших отсиживаться в Лен комнате роты и пришедших поглазеть на елку. Отцы командиры как таковые в  фойе отсутствовали, они  праздновали в  кабинетах или каптерках. В фойе, по  углам где составлены кресла,  старики кучковались по темным углам. Надоело бродить  у елки, и  мне захотелось посидеть в тишине и  издалека полюбоваться на празднично наряженных деток. Сел чуть в сторонке от стариков,  видно, что они пришли на елку не