его. Пусть, думаю, закаляется. Это тебе не дивизией командовать, мой друг! Но, увы, это не могла долго продолжаться. Тем более, что жена моя уколола меня взглядом: "Мол, что ты делаешь, изверг!" Ну не зверь же я в самом деле! Сжирают твоего друга! И я решил резерв ставки пустить в бой.
Дамы, дамы, минуточку внимания! Полковник хочет поздравить именинницу!
От неожиданности Сансаныч уронил вилку на пол, опрокинул бокал с недопитым шампанским, но, быстро взяв себя в руки, поднялся с рюмкой коньяка в руке.Дамы все любопытно уставились на него, как новобранцы на своего сурового старшину. Полковник немного помялся, выдержал длительную паузу и произнес голосом Левитана:
–Выпьем за сказанное!
Ай да молодец, полковник! Ай да умница! Толково, круто! Надо знать цену словам! И он знает цену своим словам.
Дамы переглянулись и искренне расхохотались. Ведущий, не дав нам толком закусить, объявил "Белый танец":
–Дамы приглашают кавалеров!
Моего друга вмиг захватили в плен. Тут я должен признаться- я немного даже позавидовал полковнику: Он был высок, строен, супер элегантен, относительно молод, намного моложе меня и он опять удивил меня,- танцевал великолепно! Я аж приревновал. Нет, я тоже парень не из последних в деревне, тренировки "лезгинкой" в детстве мои ноги пока ещё помнили да и схватывали они любые канделябры в танцах с первого взгляда.Иной раз мы с женой набирались наглости и вполне успешно выкручивали ноги даже в аргентинском танго "кумпарсито". В танце полковника я усмотрел легкую угрозу моему лидирующему положению в моём возрастном сегменте, но сразу успокоил себя мыслью, что он моложе да и в состязании за значок ГТО в танцах мне уже воевать нет необходимости. Все возможные призы и значки в своей жизни я уже заработал.
Вышли покурить. Вечера уже трубили в горн о том, что скоро начнутся генеральное наступление холодов по всему фронту.Быстро покурив, я зашел в фойе. Полковник, схватив за руку, затащил меня в угол.
–Дама мне тут одна приглянулась.Поговорили. Приглашает к себе.Но она замужем, а муж в командировке.
–Убью! – сказал я ему закрутив, насколько это было возможно, суровый взгляд. Полковник осёкся, растерялся, замолчал. Я понял, что переборщил. Не надо было так резко. Он же только учится жить среди людей. И я решил смягчить удар.
–Ворошилов, дорогой ты мой друг, не надо портить свой служебное досье на первых же стрелах Амура! Оно тебе ещё пригодится. Город наш небольшой и завтра же будут все будут сочинять роман "Сер Роберт Ловелас тире Ворошилов.Или Сансаныч Казанова". Тебе это надо? Не надо. Тут столько молодых и, уверен, одиноких дам! Не пачкай мундир полковника сплетнями.
–Дай закурить, – расстроился друг мой.
–Не дам. Ты бросил.
–Да ладно тебе, Шамиль. Я же только по пьяни.
–Ладно, -так ладно. На, покури, подумай, и... в общем, ты понял.
За столом я шепнул другу:"Которая?" Я чисто из любопытства, чтобы понять его вкусы относительно женского персонала.
–Напротив. В красном.
Незаметно посмотрев и оценив вражескую подпольщицу в наших рядах, я понял, что имеем дела с опытным диверсантом. У неё не горели глаза, не краснели щеки, ничем не выдавала себя, чтобы заподозрить в коварном замысле соблазнить моего неопытного друга.О, аллах, спаси и сохрани раба своего от грехопадения, подумал я в душе.
За разговорами и тостами время стремилось к полуночи.Наша компания стала напоминать пчелиный рой. Языки у подпитых дам стали вращаться быстрее гусениц танков последней модели. Устав нарушали уже все. Кто хотел курил, кто хотел пил и закусывал.. Полковник опять кружился с очередной дамой под тихую и грустную музыку времён холодной войны.Мне уже хотелось домой, о чем я личным донесением известил свою верную и преданную подругу. Жена тут же согласилась, но предложила подождать полковника. Логично: Вместе приехали, вместе и должны эвакуироваться. Уловив момент, кивком головы я дал понять полковнику, что мы на постоянное место дислокации. Ворошилов подошел к нам и четко доложил:
–Я с вами не еду!
Всё, перевербовали нашего друга. А мне уже было не до него. Начала болеть голова, она требовала горячего чая без сахара и я торопился лечиться от последствий своего легкого поведения в виде потери контроля над дозой отравляющего вещества.
-Ок! Мы поехали. Удачи тебе!
6
Два дня разведки по поиску полковника никаких результатов не дали. Я уже начал думать, что пал мой друг смертью храбрых в тяжелом, кровопролитном бою по завоеванию женского сердца, или, словно хороший коньяк, растворился в её крови, как на третий день увидел его в саду, спокойно копающим лунки под деревья.
–Ну и что? Как побывка?
–Танки наши быстры и крепка броня!
–Холостая?
–Разведенка.
–Это уже по нашему. Лет сколько?
–Двадцать три?
–Сколько? Я не ослышался? Двадцать три?
–Да, двадцать три.
–Я понял. Дочери у тебя нет и ты договорился её удочерить. Я правильно подумал?
–Нет, не правильно. Удочерить уже не получиться.Мы с ней двое суток из спальни не вылазили. Дорвались, что называется.
–Надеюсь, следующее свидание назначена не в ЗАГСе?
–Нет. Я сразу предупредил, что собираюсь жениться, но не на ней, а постарше. Она без претензий.
–О! Это правильно. Это по нашему,- порядок в танковых войсках.
–И где она теперь?
–На работе. В торговле она работает. Договорились, что два дня она работает, а два дня у меня.
–Но разведка продолжается? Разведка боем?
–Так точно, товарищ Шамиль!
На некоторое время мне пришлось забыть моего друга.В мою размеренную жизнь вторглись клином неожиданные проблемы по житейским делам. А ещё задание получил из редакции, – изучить вопрос газификации частного сектора на примере нашего микрорайона. В вопросе я был кровно заинтересован, потому как мы стояли в очереди и что-то не очень охотно Газпром расширял своё политическое влияние на наши жилища. Я почти закончил свои суетные дела и почти был готов приступить к генеральной инспекции амурных дел моего друга, как от него поступил звонок.
–О, привет! Только думал о тебе. Рассказывай.
–Зайди ко мне.
Дом Ворошилова встретил меня с распахнутой душой. Входная дверь, как и всегда, не закрыта. Внутри идеальный, как в казарме пятикурсников высшего военного училища, порядок. Кровать заправлена, пол блестит от чистоты; тапочки, обувь аккуратно сложены в строевой порядок, из кухни валило облако пьянеющего запаха вкусной пищи. Хозяин вышел в прихожую, крепко, по полковничьи пожал мне руку и, улыбаясь, произнес:
–Проходи.
На столе ароматными парами дышали тарелки с пловом, мелко нарезанный лимон, малосольные огурцы, посреди стояла бутылка коньяка с "золотой" надписью: "Дагестан".
– Офигеть! – была моя первая реакция. – Где взял?
– Вот, решил сделать тебе приятное. И пловом узбекским решил тебя угостить.
Сам я много лет был прописан по студенческим общежитиям и, хочешь –не хочешь, пришлось научиться готовить, а потом и вкусно готовить, да ещё и по той причине я научился готовить, что не хватало мне с детства привычной остроты пищи в европейской кухне. Но плов от полковника не оставил у меня ни малейшего шанса не то что на критику, но даже на намёки на моё мастерство в области кулинарии. Опять удивил меня Сансаныч. И я не мог не хвалить его.
–Очень вкусный плов, Сансаныч, очень. Приготовлен не хуже чем у профессионального повара узбека. Зачем тебе вообще жениться: готовить умеешь, порядок у тебя образцовый, как перед министерской инспекцией, а для сладостных утех есть уже подруга...
–Да ты что, Шамиль! А поговорить! А в театр ходить? В гости ходить? Да и поругаться, наконец!
–Вот, мой друг! Вот! Я тут тебя и поймал. Ответь теперь: О чем ты будешь говорить со своей двадцатипятилетней курицей из торговой сети? О бабских сплетнях их змеиного клубка? О том, как ловчее обсчитывать и обвешивать покупателей? Кстати, дети есть у неё?
–Дочь. Два годика.
–Ну вот, что и требовалась доказать.
–Да нееет, Шамиль, это не тот случай. Мы просто потребности укрощаем, либидо удовлетворяем. Девочка красивая, в пастели хороша и ничего не требует кроме. Я тут с другой познакомился на сайте.
–Вот это уже интересно. Подробнее.
–Давай выпьем, закусим. Ты ешь, пока плов горячий, а я буду рассказывать... В общем, она музыкант, профессор, преподает в консерватории. Красивая дама. И пишет грамотно.Сорок лет.Сыну двадцать лет. Собирается жениться.
–Замечательно!Если пишет, что сорок, значит, где-то сорок пять или чуть больше лет. Квартира двухкомнатная, молодой любовник аспирант. И она уже ищет, куда бы демобилизоваться от будущей невестки подальше.
–Я этого не знаю. Не спрашивал.
–А ты спроси, где жить мол, будем и как она на работу будет ездить за пятьдесят километров? Что её заставляет эвакуироваться из столицы в нашу провинцию? И готова ли она поднять уроки музыки в средней школе до уровня консерватории?
–Надо встретиться, поговорить.
–Обязательно! Когда очная ставка?
–Завтра поеду. У неё как раз вечер свободный. На какой-то концерт пригласила меня. А там и выходные два дня.
–Ну, это уже внушает хоть скромную, но надежду. Удачи тебе, друг мой! Только не спеши с решением.
7
На следующий день полковник появился на горизонте только вечером, когда солнце, уже устав от своего изнурительного труда, уходила спать за горизонт.
–Ну что? Поговорили? Профессор поделилась темой своей диссертации?– спросил я через сетку-рябицу, означающую пограничную заставу между нашими государствами – поместьями.
–Некогда было. На концерт ходили.
–И что, сразу и разбежались?
–Нет. Она у меня. Спит.
–Спит? В это время? Ни день, ни ночь! Ты так уморил её?
–Я не знаю, кто её уморил. И ночь спала, и весь день спит. В обед встала, поела и опять спать.
–И стихи читать не пробовал ей?
–Какие стихи, если она спит все время! А ещё Юля приходила утром...
–Ииии? Кулачный бой женского батальона?
–Не, не дошло. Обозвала меня старым ловеласом и ушла, хлопнув дверью.
–Хорошо, что не старым пердуном. Это тебе первая награда, друг мой дорогой, за боевые заслуги на женском фронте. Их будет много у тебя. Хорошо, если место для дырок хватит на кителе. Что будешь делать?
–Отвезу домой, как проснется. На фига она мне, спящая красавица такая? Пусть дома спит.
–Доклад принят. Одобряю. Утверждаю.
Сим я расстался с полковником и потерял его на целых два дня. Ни по телевизору, ни в газетах сообщений о нём нет. Телефон его молчит, в саду его не видать. Истекал третий день, когда меня совсем уже заволновало изнутри. Объявил узкие поиски.
Всегда открытая входная дверь на этот раз была заперта. На дверной звонок не откликается. Нервно барабаню в дверь:
–Сансаныч! Ты живой?
Щелкнул замок в двери. Полковник, открыв деверь, молча пошел в кухню.То, что я увидал, меня уже не удивило, а поразило, вызвав жалость к моему другу и ярость к тому, кто это сделал. У него на лице красовались длинные едва заживающие раны, будто следы от когтей после боя с барсам или медведем.
–Это что такое, полковник? Как? Кто посмел моего друга так?
Я не мог найти нужных слов. Шутка тут была не уместна, а серьёзных слов, чтобы утешить друга, не нашлось в моём лексиконе. После долгого, перемешанного окопного жаргона со светским диалектом, разговора, я уяснил себе
