двинулись сомкнутым строем с копьями и сулицами на один стан, кутигуры стали притворно отступать, но на них помчались макрийские конники с длинными пиками и побежавшие уже по-настоящему ордынцы сами смяли второй, а потом и третий свой стан. На самом деле всего кутигур было не больше семи-восьми тысяч и с ними были обозы с семьями. Иногда это добавляет стойкости, а иногда, как в этот раз только увеличивает суматоху и давку. Именно из-за захвата их семей часть кутигур согласились стать Черным войском макрийцев.
– А что радимские хоругви?
– Они ушли вверх по реке строить вежи, как ты им наказал, и теперь не могут пробиться назад на помощь Вохне, – сказала Эсфирь.
– Что делает Агапий?
Эсфирь бойко продолжала:
– Готовится к осаде, если твое войско не подоспеет на помощь. Послал к Вохне три хемодские лодии с ратниками и припасами. Срочно приказал собирать урожай по всему Правобережью, даже если и не совсем все созрело. Ну и Ратай ему в помощь…
– Ну-ну, – с улыбкой поощрил Дарник.
– Подключил к своим кузням кузни Хемода. День и ночь куют колючки под сапоги и копыта макрийцев, все поле перед Дарполем усеял вкопанными острыми колышками и рытвинами, присыпанными сеном, с восточного вала на западный перенес все камнеметы, со своими подручными несколько плотов на бочках соорудил.
– А их зачем?
– Говорит, их легко по реке за лодиями тащить и высаживать ратников где угодно.
– Узнаю шалости главного вояки, – не удержался от легкой подковырки Корней.
– Вижу, что там я вам совершенно уже без надобности, – пошутил и князь.
– Агапий говорит, что надо собрать все войско и двинуться навстречу макри одновременно по правому берегу и на всех биремах по реке. Но это можешь сделать только ты, – уверенно произнесла Калчу. – Все рвутся на рать. Даже хемодцы обещают выставить латную дружину из двух сотен воинов.
– Это с какой стати? – удивился Рыбья Кровь.
– Без рипейских рудников у них не будет ни железа, ни малахита, ни серебра, – разъяснила Эсфирь.
– Стало быть, нам не только надо разбить войско макрийцев, но и пройти полторы тысячи верст, чтобы освободить аборикские рудники.
– Хотел бы я посмотреть, как ты потом отдашь их назад хемодцам, – рассмеялся Корней, заражаясь дарникским победный уверенностью. – Семьсот верст на запад до Ирбеня, тысяча верст на север до рудников, семьсот верст на восток до Кята, тысяча верст по морю до Гургана – неплохое, однако, княжество у нас получается, людей только не густо: по одному ратнику на сто верст.
Кроме этой самой важной вести из Дарполя привезены были и другие новости. О прибывшем из Кята торговом посольстве во главе с Ислахом ибн Латифом. (Неужели клюнули на союз против Хазарии?) О персидских фелуках с княжескими расписками. (Слава богам, лишь пять фелук из тридцати ограбленных!) О том, как в Эмбе Сигиберда и Зарубу уже трижды грабили ночные воры. (Каково-то без княжеской защиты!) О почти полной готовности четвертой биремы. (Где только моряков найти на нее!)
Итогом этих обсуждений было подробное послание Агапию, что и как делать, в том числе послать в Вохну потеповцам приказ сопротивляться макрийцам не в полную силу, постройки сжечь, погрузить камнеметы на плоты и плыть на них в Дарполь. Радимским хоругвям переправиться на Левобережье и тоже возвращаться в столицу. Вместе с гонцом по Ватажной гоньбе в Дарполь помчалась и Калчу с приказом Князьтархана переправлять Ставку и все улусы Малой Орды на левый берег Яика, дабы не давать им встречаться с макрийским Черным войском. Сначала Калчу возражала против такого решения, но потом все же согласилась, что кутигурских конников способнее использовать против самих макрийцев, чем против своих соплеменников.
Сам князь ехать пока в столицу не мог, надо было дождаться результата посольства к тудэйцам. Корней, довольный приездом жены, уверял Дарника, что сам может со всем этим в Заслоне прекрасно справится, но князя тревожили нехорошие предчувствия.
