Часть пятая
1
Генерала в отставке Николаева хоронили со всеми полагающими воинскими почестями. Оркестр, вышколенный караул, подушечки с боевыми наградами: два ордена Красной звезды, несколько медалей. Публики собралось человек сорок, в основном пожилые мужчины в дорогих костюмах. В траурном зале военного госпиталя и потом на кладбище они говорили прочувствованные речи. Однако по какой-то негласной договоренности никто не упоминал про «руку убийцы, подло оборвавшего жизнь гражданина и защитника отечества». Наверно, работай Николаев в государственной структуре, это обязательно бы прозвучало, но его служба частным денежным мешкам заставляла почему-то обходить причину смерти фигурой молчания. Более того, многие из присутствующих непременно спрашивали друг у друга: «Ну что, накопали там что-нибудь?» «Какие версии?» «По финансам или по политике погорел?»
Глава фирмы «Элис» Аникеев, тот, что был на фото с Ельциным, дородный господин с лицом бывшего партийного работника, сумел заметить эти перешептывания, и это еще больше испортило его и без того не самое радужное настроение. Уже на кладбище он подошел к вдове, сказал ей дежурные слова утешения и раньше всех направился по дорожке к выходу. За ним последовали шеф отдела безопасности «Элиса» Лавочкин. Издалека, соблюдая дистанцию, за ними перемещались подручные Лавочкина неврастеник-живчик Смыга и тугодум-увалень Грибаев.
Аникеев прежде чем сесть в тускло-отсвечивающий лимузин, обернулся к своему начальнику службы безопасности.
– Кто бы это не сделал, ты должен его закопать. Неделя срока. Или будут сделаны оргвыводы. А ты знаешь, что это значит для тебя.
– Уже ищем, – с готовностью доложил Лавочкин.
– Я сказал: неделя срока.
Дверца захлопнулась, и лимузин тронулся с места.
К Лавочкину тотчас приблизились Смыга и Грибаев.
– Ну? – сердито глянул на своих подручных Лавочкин.
Смыга горделиво показал видеокассету.
– Вот запись видеонаблюдения, милиция ее еще не видела. Смотреть будете?
– А у вас своих глаз нету? – Лавочкин гневным взглядом испепелял вечно раздражавшего его своей детской непосредственностью Костю.
– На ней Зацепин со своим пацаном входящие и выходящие в спорткомплекс, – пришел на выручку Смыге Грибаев. – На выходе Зацепин охранника еще рукояткой своей волыны приложил.
– И дальше что?
Смыга для большей убедительности закивал головой:
– Это точно Зацепин Николаева застрелил. Он и телохранителя в предбаннике вырубил.
Лавочкин чуть подумал.
– Вы в милиции про Зацепина ничего не сболтнули?
– Нет, конечно, – уверенно произнес Грибаев.
– Пускай сами ищут. Вам работать теперь только по пацану.
Подручные в некотором недоумении посмотрели друг на друга.
– А Зацепин? – все-таки не удержался от уточнения Костя.
Лавочкин снова тяжело посмотрел на него: мол, когда ты научишься понимать все без примитивного разжевывания.
– Зацепин битый волк с десятилетним стажем нелегала. У него наверняка и лишние ксивы, и готовые места отхода. Так что свое видео на компьютере обработайте так, чтобы Зацепина на ней не было, только студента оставьте.
«Как обработать на компьютере?» – едва не слетело с языка Смыги, но Грибаев вовремя дернул его за рукав.
– И потом ее милиции подсунуть? – Костя старался предугадывал распоряжение шефа.
– Я разве сказал, что милиции подсунуть? Мне сдашь ее потом, без Зацепина.
Лавочкин внимательно посмотрел сквозь ограду на кладбище, вспомнив вдруг старое поверье, что убийца обожает приходить на похороны своей жертвы. Но Зацепин вместе с Алексом явно не страдали излишней любознательностью.
Смыга, обескураженный сплошным непопадание в настроение начальника, выразительно глянул на младшего напарника: теперь давай ты с вопросами. Грибаев чуть выдохнул и спросил:
– А если они вдвоем на заготовленную лежку смылись?
– Не думаю. Все по студенту давайте ищите. Всю его родню, институтскую группу и приятелей прошерстите. Пять дней сроку. Иначе головы полетят и с меня, и с вас, причем очень даже в прямом смысле.
2
А тот, кого искали в городе-герое Москве, пребывал тем временем в городе-герое Ленинграде, ныне горделиво именуемым Санкт-Петербургом, осваиваясь в своем новом обличии. Получал в одном неприметном учреждении у якобы гражданского пожилого дядечки на имя Дмитрия Волкова паспорт, новый студенческий билет, метрику, приписное свидетельство, а также десять тысяч рублей подъемных, некий запечатанный конверт и ключи от отдельной квартиры. Расписываясь в ведомости, Алекс, правда, слегка лопухнулся, когда спросил:
– Мне бы еще адрес моего нового жилья узнать.
– В паспорте на прописку посмотри, – строго глянул на бестолкового курсанта дядечка.
– А водительские права где? – Копылов не хотел остаться в долгу.
– В бардачке своего «Мерседеса» найдешь, – старого служаку уесть тоже было не просто.
В ближайшем туалете Алекс заглянул внутрь запечатанного конверта. Там была подробная автобиография Дмитрия Волкова, уроженца Твери, этнического великоросса, ни разу не выезжавшего за рубеж. Ничего не говорилось и о владении Волковым иностранными языками. Наверно, предполагается, что испанский и английский я выучил, занимаясь ими самостоятельно, весело подумал Алекс. Фактор близости с такими понятиями как разведка и государственные тайны приучил его мгновенно замечать подобные нестыковки, да и вообще относиться ко всякого рода конспирациям как к чему-то банальному и тривиальному: ну разведка, ну гостайны, ну еще недавно расстрельные статьи за любой проступок – все это такая же скукотища как прописные истины.
Предвкушая в вагоне метро встречу с первой в своей жизни отдельной квартирой, Копылов не сомневался, что это окажется какая-нибудь панельная пятиэтажка возле железнодорожных путей, что была у малышки Юли, где все звенело и тряслось от проходящих мимо грузовых составов. А что еще ему могло достаться, если в газетах пишут, что даже старшие армейские офицеры с семьями порой ютятся в бараках-общежитиях?
К своему изумлению вместо убогой панельки он обнаружил сравнительно новый башенный кирпичный дом всего в пяти минутах ходьбы от станции метро. Рядом не было не только поездов, но и автобусно-троллейбусных магистралей. Квартира хоть и однокомнатная, но за счет большой кухни и застекленной широкой лоджии на весь фасад она выглядела вдвое объемней Юлькиной хрущевки. Приятной неожиданностью стал и выпавший ему последний четырнадцатый этаж. Над головой только бетонная плита и небо. А перед окнами на добрый километр лесопарк и несколько коротышек-девятиэтажек. Расхаживай дома хоть голышом, никто тебе слова не скажет.
В квартире имелся полный комплект мебели и все необходимые для житья прибамбасы, включая бытовую технику, кухонную посуду и постельное белье, аккуратно сложенное в секционном шкафу. Две подушки намекали, что никто не запрещает ему простые мужские радости, а наличие огромного кресла-кровати – что и присутствие ночующих гостей здесь тоже не возбраняется. Вся меблировка, правда, была далеко не новой и совершенно разностильной, словно подбиралась на каких-то распродажах. Наверно, это специально для того, чтобы характер жильцов для сторонних аналитиков труднее просчитывался, успокоил он сам себя.
Не обнаружив на кухне никаких съестных припасов, Алекс первым делом отправился в ближайший супермаркет как следует затовариться. Не забыл по пути приобрести и комплект постельного белья с банными полотенцами – то, что лежало в шкафу хотелось еще раз пропустить через стиральную машину.
Весь остаток дня он провел в освоении своих новых возможностей: до одурения принимал ванну, переключал каналы телевизора, постоянно что-то пил или жевал, иначе расставлял мебель. На антресолях в прихожей обнаружились две картонных коробки, забытых предыдущим жильцом: в одной были книги в жанре фэнтези, в другой виниловые пластинки с классической музыкой. И так как музыкальный центр в квартире тоже имелся, то вечер для Алекса заканчивался под бесконечное «Лебединое озеро». Оставалось лишь сожалеть, что рядом не оказалось однокомнатников по московской общаге – как бы эта музыка заставила их лезть на стену.
Прикидывая необходимые покупки обстановки, в первую очередь приличного компа, Алекс уже жалел, что оставил свои накопленные доллары вместе с «береттой» и загранпаспортом зарытыми недалеко от своей московской общаги. Зацепин сказал, что дополнительные деньги ему в Питере не понадобятся, вот он и сделал себе московский схрон. О своем новом жалованье на «государевой службе» Копылов здесь в Питере постеснялся спрашивать, и теперь непонятно было, когда ожидать следующих денежных поступлений.
Рано утром он проснулся хорошо отдохнувшим и полным созидательной энергии. Тут же обнаружился дополнительный плюс нового жилища: восточная сторона позволяло утреннему солнцу пронизывать все квартиру насквозь. Чуть умывшись, он натянул джинсы и футболку и отправился исследовать дальние окрестности дома. Почти сразу наткнулся на маленький заброшенный стадиончик с гимнастическим городком. Не удержался и сделал несколько подтягиваний на турнике и уголков на железных брусьях. Видный из окон лесопарк оказался приятным и вблизи. Так что самое время покупать велосипед и начинать вести здоровый образ жизни.
Радостный и возбужденный этими перспективами поднялся Копылов к себе на этаж. Едва вышел из лифта, как из соседней квартиры появилась молодая женщина в плаще и с сумочкой.
– Держите, держите дверь! – крикнула она.
Какую дверь – не сразу врубился и промедлил Алекс, сказалась непривычка пользоваться лифтом. Дверцы за его спиной съехались, и кабина пошла вниз.
– Извините, – понял он свою оплошность.
Соседка сердито нажала кнопку вызова и окинула его внимательным взглядом.
– Вы наш новый сосед?
– Да вроде бы.
– Купили или сняли?
На этот вопрос Алекс совершенно не знал, что сказать. В ящике на кухне видел какие-то документы на квартиру, но не удосужился их просмотреть.
– Еще сам не знаю, надо будет у кого-нибудь обязательно уточнить, – такой ответ у русских всегда мог сойти на приемлемую шутку.
– Как-то не задерживаются в ней жильцы. Только начнешь привыкать, как раз – и новое лицо. – Женщине было лет двадцать семь, пухлые губы, чуть прищуренные глаза и очаровательный орлиный носик. – Интернет проводить будете?.. Раз молодой человек непременно будете… – Дверцы лифта вновь раскрылись. Соседка вошла в кабину и сделала знак пальчиком, мол, пока.
Любовь с доставкой на дом, подумал Алекс, заходя в квартиру. Только минут через двадцать до него дошло, какой это все может оказаться проблемой. Была, правда, надежда, что она тоже из ГРУ, приставлена за ним дополнительным соглядатаем, тогда это не так страшно.
3
Ознакомившись с досье Александра Копылова, инструктор Николай Григорьевич Стас испытал двоякое чувство: естественный интерес к человеку, который до тринадцати лет не знал ни одного русского слова, и враждебное отношение кадрового военного к «пиджаку», ни одного дня не служившему в армии. Не очень порадовала и сопроводиловка Копылова из школы-интернаты № 114, где были перечислены все «подвиги»
