Алекса, начиная от милицейской телеги за двух избитых им парней и кончая его «охотой» сотоварищи в 11-м классе на московских скинхедов. Таких субчиков обычно принято пафосно называть человеком войны, но то, что хорошо для спецназа, совсем не плюс для невидимой службы нелегала-тихушника. Настораживала и та поспешность, с которой Алексу в одночасье все поменяли: и паспорт, и место жительства, и институт. Что-то было во всем этом не то. Ну и наконец, какое-то непонятное исчезновение предыдущего куратора Копылова майора Зацепина. Существовало несколько стандартных приемов, когда человек надолго уезжал в зарубежную командировку. Про Зацепина же было сказано, что он отправлен на поправку здоровья, что обычно означало тяжелое ранение, нередко переходящее в скромную надгробную плиту.
Поэтому перед личным знакомством Стас предпочел несколько дней понаблюдать за Алексом со стороны: проводил его на своей вишневой «Ладе-шестерке» от дома до метро, походил рядом с ним по супермаркету, прослушал через установленные жучки времяпрепровождение Алекса в квартире. Заодно надо было подкорректировать рабочий график с тремя другими «фабзайцами», как у них в учебном отделе называли курсантов – будущих рыцарей плаща и кинжала.
Первое беспокойство возникло, когда Копылов с домашнего телефона стал обзванивать частные фирмы с предложением разработать им компьютерные сайты. Пора было загружать заданиями слишком уж предприимчивого фабзайца.
Алекс как раз занимался подключением к ноутбуку только что купленного струйного принтера, когда в дверь позвонили. Интересно, что будет, если он не станет открывать? Последует ли звонок на телефон или нет?.. Подключив принтер, он установил курсор на знак печать и нажал клавишу мышки. И ноутбук и принтер были бэушные, но вроде бы работали, из щели стал выползать напечатанный лист бумаги.
На десятый или двенадцатый звонок он пошел открывать. Глянул в глазок, потом открыл дверь. На пороге стоял широкоплечий, почти квадратный мужчина лет сорока. По привычке драчливых парней Алекс тотчас постарался определить: справится ли он со стоящим перед ним «клиентом» в личной схватке или нет. Не справлюсь, уверенно заключил Копылов, оглядывая могучий торс и шестидесятый размер шеи незнакомца.
– Ну? – спросил гость, желая знать причину непонятной задержки.
– Я думал, у вас свой ключ есть, – сказал Алекс, пропуская здоровяка в прихожую.
Тот прошел, повесил на вешалку плащ и кепку, достал из потрепанного саквояжа домашние тапочки и переобулся в них. После чего прошел в комнату.
Алекс шел сзади, уже вспомнив, где видел этот высеченный из гранита лик.
– Будешь называть меня Стасом. Это не имя, а фамилия, – представился гость.
Он не протягивал руки для рукопожатия, не грешил даже дружеской улыбкой – просто произносил сугубо нейтральную информацию и только. Впрочем, в этом смысле Алекс тоже был не подарок – безучастно стоял и ждал, что будет дальше, глядя не на гостя, а чуть в сторону.
– Апартаментами доволен? – вынужденно заполнил словесный вакуум Стас.
– А что, можно было выбирать? – чуть удивился Алекс.
– В течение двух ближайших лет я твой главный инструктор. Будут и другие специалисты, но я для тебя самый главный, типа классного руководителя. Дважды в неделю будешь составлять мне подробные отчеты…
– Уже.
– Что «уже»?
– Вот отчет, – Алекс взял из принтера лист бумаги и протянул инструктору.
Это был действительно отчет, который начинался со слов: «Куратору NN», а дальше все было расписано по часам за три первых дня пребывания в Питере.
– Хорошо. Только впредь без всяких обращений. Просто отчет и дату его написания. Понятно?
– Так точно.
– Так точно тоже говорить не надо, – снова поправил Стас и посмотрел на снаряженный на письменном столе компьютерный уголок. – Купил ноутбук и принтер? Надеюсь, чеки сохранил?
– Не-а. Я на рынке бэушное взял.
– Ну и зря. Тогда тебе никто это не оплатит. Все подъемные угробил?
– Почти.
– Мы организация во многом бюрократическая. На все нужна письменная заявка.
– А я даже не удивлен, – пожал плечами Алекс.
– Как выкручиваться будешь? На дополнительные доходы рассчитываешь?
– Вроде того. В отчете об этом сказано. Сто баксов за сайт обещали. Для одной рыбной фирмы.
– А как насчет нашего согласия?
– Вы разве не заинтересованы, чтобы ваш сотрудник зарабатывал больше денег?
Этот вопрос Стас проигнорировал.
– Вот так человеку с улицы разработку своего сайта и поручили?
– Я им показал свои предыдущие сайты, и они прибалдели.
– А если они возьмут и наведут в тех фирмах справки? И всплывет твоя прежняя фамилия?
На это у Алекса тоже имелся готовый ответ:
– Скажу, что просто украл чужую работу.
– Вот так просто?
– А чего шахтерить? По-моему, чем все глупее, тем лучше.
Теперь это был уже скрытый вызов.
– Учти, после каждого занятия я пишу отчет, как и что. Думаешь, твоя мальчишеская инициатива нашему начальству понравится?
Но выпускнику специнтерната все было нипочем.
– Надеюсь, меня расстреляют за это без особого цинизма, – произнес он с лучезарной улыбкой.
Этажом или даже двумя этажами ниже вдруг заработала электродрель. – Наверно ЦРУ уже мне прослушку ставит, – снова вспомнил про интернатовский юмор Алекс.
Стас словно не слышал, раскрыл саквояж и выложил на журнальный столик стопку отпечатанных на принтере учебных пособий и несколько книг в одинаковой серой обложке.
– Эти ротапринтные издания чтобы никто у тебя не видел. Только для личного пользования. Конспектировать и делать из них выписки тоже нельзя. Два раза прочитаешь и все запомнишь.
Алекс взял верхнюю книгу, глянул на название и положил на место. Стас тем временем достал пакет с фотографиями.
– Прочитал я твою новую биографию – полный бред! Составителю уже шею за нее намылили. Но ничего теперь не поделаешь, будем работать с тем, что есть. Написано, что ты до двенадцати лет жил в Твери. Вот тебе карта и фото Твери, чтобы ты хоть немного себе это представлял. Запоминай горсад, кинотеатры, памятники и смотровые площадки. У тебя, я так понимаю, никаких детских фото не осталось? Вот подобрал тебе из нашего архива, – Стас протянул Алексу несколько старых фото, на которых был изображен ребенок трех, пяти, восьми и десяти лет. Затем протянул дискету. – Здесь твои якобы фото пятнадцати, шестнадцати и семнадцати лет. Сделаешь их на себя более похожими в фотошопе. Сам справишься?
– А куда я денусь? – Алекс почувствовал приятное возбуждение – такое дело было по нем.
– Еще ты сам должен как домашнее задание проработать несколько вопросов, что и как отвечать на них. – Инструктор протянул подопечному несколько сколотых листков с текстом.
– «Были ли вы на своей малой родине, когда выросли? Если были, то когда и зачем? Если не были – почему не были?» Зачем все это? Мне что на военный завод предстоит устраиваться? Если я буду закордонным нелегалом, то мне лучше разрабатывать биографию и фото детства какого-нибудь Смита или Вессона.
– Сначала научись русскую легенду как следует доделать, чтобы без косяков. Хорошие навыки никогда не пропадут.
– Мы только здесь всегда заниматься будем? – перевел разговор на другое Алекс.
– Почему же? Не только.
– Скажите, а с куклой я тоже дело иметь буду?
– С какой куклой?
– Ну у нас в интернате только про это и говорили. Что приговоренному к вышке зэку дают в руки нож и выпускают бежать, а ты его должен догнать и своим ножом прирезать. Куклой его называют.
Стас первый раз позволил себе улыбнуться:
– Что, так не терпится кого-нибудь зарезать?
– Да нет, просто спросил. Ведь будет же какое-то боевое каратэ или что там у вас?
– Сражаться против закордонного спецназа никто тебя учить не будет это точно. Если уж тебя берет их спецназ, пусть самый занюханный, никакие Джеки Чаны не помогут. Максимум, что тебе покажут – десяток спецприемов против уличных гопников.
– А хотя бы один спецприем сейчас показать можете?
– Прямо здесь?
– Ну, а чего такого?
В голосе Копылова прозвучало столько молодого задора, что отказать было невозможно. Стас встал и огляделся. Подошел к полке и взял с нее заточенный карандаш. – Вот, кстати, одна из разновидностей холодного оружия, которое ты всегда спокойно можешь носить при себе. Становись.
Алекс с готовностью задвинул журнальный столик в угол и принял некую боевую стойку напротив инструктора, просто став к нему чуть боком.
Стас сделал резкий замах правым кулаком, Алекс слегка отшатнулся и в следующий миг инструктор скрытным движением левой рукой снизу почти вонзил карандаш Алексу в кадык.
– Удар может быть не только в шею, но и просто в лицо. Гопники обычно народ молодой, о красоте лица заботятся и такой урон им гораздо страшней, чем перо под ребро.
– Ну вы точно, как Цезарь. Тот точно так учил своих ветеранов против салаг Помпея, – проявил свою просвещенность Алекс. Хотел еще добавить, что именно подобным образом, только без карандаша он почти всегда в драке и действовал, но воздержался – зачем обескураживать серьезного дядю?
При прощании он протянул инструктору лист бумаги, на котором очень похоже была изображена его голова.
– Не понял! – резко вскинулся от такого подарка Стас.
– Когда я вижу одного и того же человека за своей спиной в третий раз, я обычно его зарисовываю. К тому же у вас очень выразительное лицо, – объяснил Алекс.
Похоже, мне уже не одну, а сразу две руки пора отрубить, весело думал он, когда за сердитым и смущенным инструктором закрылась входная дверь.
4
Лавочкин на своем дачном участке любовно перекапывал вилами компостную кучу. Это была не та дача на Истре, которую обещал ему Николаев за ликвидацию группы «Верность присяге», а обычный шестисоточный участок по Серпуховскому шоссе. Главным его достоинство состояло в том, что он примыкал к внешнему забору садового товарищества, за которым начинался густой лес, а также в постоянном отсутствии хозяев на двух соседних участках. При желании здесь легко можно было себя представить владельцем элитной дачи, тем более что сам дом был с подземным гаражом и в два бревенчатых этажа.
Рядом переминался с ноги на ногу Смыга, которому не разрешалось помогать с компостом, и докладывал:
– Он исчез. Бросил все: и институт, и свою подругу, и вещи.
– А документы?
– Паспорта нет, а приписное, метрику, водительские права, студенческий билет, зачетку – все оставил у подруги. Из родных у него лишь бабушка Евдокия, которая сейчас в больнице. Мы проверяли – внук там не появлялся. Я оставил свой телефон местному участковому, который терпеть этого Копылова не может. Если он появится в деревне, мент тут же отзвонится. То же самое и в больнице у бабушки. Конечно, если она помрет, он наверняка явится на похороны. Но не факт, что он сразу узнает о ее смерти. Можем, конечно, бабушку поторопить с этим делом…
Шеф на его предложение не отреагировал. Все так же усердно ворочал вилами два куба компоста. Аникеев уехал в месячный отпуск в Доминикану, и можно было действовать в расследовании без лишней спешки.
– Спрашивал я двух парней, с кем он в комнате жил, – продолжил после паузы Костя. – Они говорят, что и близко не знают, куда он мог деться. Клянутся, что других друзей у Копылова не
