так чтобы противник не успел среагировать, метнул копье назад в пентарха. Бросок был точен – копье угодило пентарху в шею, прямо над кромкой чешуйчатого доспеха.
– Не стрелять! – заорал князь по-готски, видя, как варагесцы уже натягивают луки.
В следующее мгновение вся их ватага скакала прочь.
Эта стычка порядком обескуражила Дарника. Вместо красивого хвастовства собой и своим успехом все получилось прямо наоборот. Для ромеев он по-прежнему не только не князь, а самый низкий предатель, какой может быть, еще и убийца их пентарха, чего они точно никогда не забудут. Ему просто не надо было спешиваться, а спокойно, на расстоянии дожидаться прибытия Карикоса. С ним бы они как-нибудь да сумели бы до всего до чего нужно договориться.
Он осторожно глянул на своих спутников. Рагинар перехватил его взгляд, сразу заулыбался и прямо на ходу стал показывать, как князь ловко перехватил копье и с разворота метнул точно в цель. Все остальные тоже с восторгом смотрели на Дарника, вполне разделяя восхищение брата Милиды.
Ничего не оставалось, как воспользоваться всем этим. Переведя коня на шаг, Рыбья Кровь жестом подозвал к себе Янара.
– А ты молодец! – перегнувшись князь дружески потрепал Янара за плечо. – А еще не хотел быть главным телохранителем. Быть тебе княжеским полусотским, – и громко добавил по-хазарски: – Слава молодцу!
Возбужденные хазары, подъезжая, радостно хлопали сотоварища по плечу.
– А ну все вместе: слава молодцу! – скомандовал им князь.
– Слава молодцу! – повторили они за ним.
– А теперь и все остальные! – Рыбья Кровь сделал повелительный знак рукой.
– Слава молодцу! – прозвучало из двадцати восторженных глоток непривычное, и для половины непонятное, но от того не менее торжественное восклицание.
Жена Янара так вообще бросилась целовать своего доблестного мужа.
Отъехав от лагеря версты на полторы, Дарник приказал поворачивать коней на восток. Он собирался, обогнув лагерь, выехать к морю, а там уже вдоль берега разыскать речушку, ведущую к Утесу. Но не проскакали они и версты, как намерение князя вновь изменилось. После одной неудачи, стоило ли доискиваться другой – ведь неизвестно что ждет его там, на Утесе, может, никого и в живых уже нет, или все в таком состоянии, что лучше их посторонним людям не показывать?
– Ты хочешь напасть на бирему? – на правах законного помощника осведомился Янар.
– Ты прав, поджигать ее мы не будем, она нам самим еще пригодиться, – нашел хорошее объяснение своим метаниям князь и они снова повернули коней, теперь уже точно на Варагес.
В городище их встретили с большим облегчением.
– Что, никто не захотел назад к ромеям? – довольно спросил вышедший из ворот княжескому отряда навстречу Сигиберд.
– Сильно приревновали меня мои союзники к вашему городищу, – сообщил ему Дарник. – Я даже сам не ожидал. Пусть Рагинар тебе сам об этом расскажет.
Рагинар, разумеется, рассказал и весь вечер Варагес об этом только и судачил.
Князь тем временем обсуждал данное происшествие с Агиливом без лишних ушей.
– Почему все же ромеи напали на тебя? – допытывался вождь, уже не так благожелательно, как еще день назад. Его сомнения можно было понять: что это за союзники, которые позволяют с гребенским князем такое? А ведь рано или поздно он непременно узнает, что какое-то время Дарник был у ромеев в качестве пленника-раба.
– Они сказали, что раз хазарская декархия является частью их команды, то и все, что хазары получили, все кони, одежда и женщины принадлежат всей биреме. К сожалению, иларха Карикоса там не было, только навклир и старший декарх. Я сказал, что не дело собак решать что-то за своего хозяина. Наверно, мне не следовало так шутить, но что сделано, то сделано. В ответ навклир приказал взять меня в заложники, пока хазары не передадут им все, что ромеи требовали. Стерпеть такое было уже свыше моих сил. Жалею лишь, что брошенное мной копье досталось не навклиру, а пентарху, который просто слишком яро выполнял команду навклира.
– Рагинар сказал, что ты собирался поджечь бирему.
– Да, было такое желание, но я решил все же не поджигать ее, – продолжал придумывать Дарник, впрочем, не слишком далеко отступая от правды.
– Что же будет теперь дальше?
– Чтобы это решить, мне нужно два совета: один – от тебя, другой – от моей дружины.
Вождь чуть подумал.
– Скажи, князь, а почему ты вообще оказался у ромеев один без своей дружины?
И снова Дарнику пришлось выкручиваться.
– Таково было условие иларха. Он опасался моих воинов, поэтому согласился принять меня у себя только одного… Так что ты мне посоветуешь?
– Посоветую просто забыть про них. Если же горишь желанием отомстить, то можно изредка посылать к их лагерю большой отряд конных лучников пугать своим видом ромеев, чтобы они, как только наступит тепло, сели на свой корабль и побыстрей уплыли отсюда.
Если бы Рыбья Кровь не грезил о захвате биремы, то лучшего совета было не сыскать.
– Отличный совет. Стало быть, на двадцать-тридцать конных лучников из Варагеса я могу рассчитывать? – Дарник не столько ловил Агилива на слове, сколько хотел посмотреть, как тот станет отказываться от своего предложения.
И вождь, в самом деле, чуть замялся.
– Боюсь, Сигиберд будет возражать. Уговоришь его, тогда все получится.
На этой неопределенности они с князем и расстались.
Свой день Рыбья Кровь завершил обходом своей хазарской декархии. Прошелся по тем домам, где хазары встали на постой, посмотрел, кто как устроился, для каждого нашел парочку незначащих фраз, обозначивших как бы его княжескую заботу о них. Последним навестил Янара. Его жена Квино, миловидная порывистая худышка, уже вовсю тараторила на смеси хазарско-словенских слов и к немалому смущению своего мужа бойко распоряжалась родительским домом, указывая всем, как именно надо принимать словенского князя. Дарник только добродушно ухмылялся, с удовольствием принимая их угощение в виде запеченного гуся, нафаршированного сушеными ягодами и яблоками.
– Все хорошо, – успокаивал он Янара. – Но впредь будешь сам приходить ко мне каждый вечер.
Отдав должное гостеприимному дому, они с Янаром выбрались поговорить наружу.
– Что говорят твои хазары о сегодняшней поездке?
– Им все понравилось: и ты, князь, и кони, и жены.
– Так уж и все? – не очень поверил Дарник.
– Они боялись, что пятерых неженатых ты вернешь в ромейский лагерь.
– Значит, возвращаться в него они уже не хотят?
– Не хотят. – Янар выразительно закивал головой.
– И самое главное: ты на всех из них можешь положиться?
– На всех, кроме Устуша, – честно признался новоиспеченный полусотский.
– Хорошо, – просто сказал на это князь.
– Как ты с ним поступишь?
– Займет место не в дружине, а в войске, только и всего.
Наглядевшись на тесноту, в которой находились женатые хазары, Дарник больше всего опасался, что и их с Милидой опочивальня пополнится дополнительными ночевщиками. Но нет, новая порция общего уважения оставило здесь все, как было накануне.
И также как и вчера, стоило ему отвернуться, Милида вновь запрыгнула ему на спину. Однако теперь это было вполне ожидаемо и даже желаемо, и вместо прежней суетливости в их схватке появилось что-то и плавно-заученное, словно этой постельной борьбой они занимались не первый месяц. Догадался Дарник и о причине столь непривычного поведения своей суженой. Видимо, ей дословно перевели его слова после поединка с Вальдой, что, мол, князь всегда желает ее побеждать, вот и поняла это буквально. Ну что ж, он совсем не против такого ночного времяпрепровождения.
9
Для поездки на Утес Рыбья Кровь отобрал восемнадцать человек, вернее, не столько отобрал, сколько немного сократил вчерашний отряд: из женщин разрешил ехать с ними лишь Милиде и Квино, хотел поразить утесцев красотой варагесок, не возражал и против шестерки лучников Рагинара. В качестве подарков взял несколько бурдюков с ячменным вином, немного колбас и побольше пирогов с самой разной начинкой – по опыту знал, как самые суровые воины скучают по чему-нибудь вкусненькому. Попытался также купить у своего тестя пару дальнобойных луков для хазар, на что тот протестующе замахал руками и вручил зятю эти луки без всякой оплаты. Остальных восьмерых хазар Дарник попросил в дополнение к кистеням вооружить метательными сулицами.
Так и выехали, ощетинившись всевозможным вооружением, а толстые зимние одежды намекали еще и на наличие под ними боевых доспехов. Пока князь сотоварищи навещали ромеев, Агилив разослал во все стороны дальних дозорных, и один из них обнаружил селище дарникцев. Поэтому к Утесу направились не через морское побережье, а напрямик в сопровождении дозорного-проводника.
Ничего толкового на расспросы князя проводник ответить не мог, мол, просто увидел на высокой скале дым и повернул назад в Варагес, так что Дарник до конца не был уверен, что это именно их Утес. Снежная шуба так накрыла все вокруг, что обнаружить какие-то знакомые места не представляло никакой возможности. Тем не менее, с каждой новой верстой Дарник испытывал все большее беспокойство. Вчерашние сомнения вновь охватили его. Он почти был уверен, что один, а то и оба его сына мертвы, а остальные, если и живы, то наверняка погрузились в полную зимнюю апатию, когда ничего не хочется делать, а лишь по самому малому обеспечивать себя теплом и пропитанием.
Единственное, что немного утешало его, так это тайник в его княжеской двуколке, о котором не знал даже Корней. Двуколка имела тонкое двойное дно, в котором хранилось пять мечей и пять клевцов – оружие вовсе не наградное, а так, на всякий случай, ведь нередко в пути к княжескому поезду приставали юные беглецы из селищ, мечтающие о военных походах, вооруженные лишь одним топором или толстой дубинкой. Не станешь же для них забирать клевцы у собственных гридей? Для Варагеса, где любой металл являлся большой ценностью, это было настоящее сокровище. Сколько можно пользоваться подачками Агилива? Да и хазарскую декархию как следует вооружить тоже не мешает. Оставалось только надеяться, что его двуколку гриди не пустили на дрова.
Наконец навстречу стали попадаться как будто знакомые места и скоро Рыбья Кровь уже не сомневался, что они на верном пути. Вот проводник остановился, указывая, но каком месте он вчера остановился и повернул обратно. Впереди на взгорке дыма видно не было.
– Да, это Утес. Ты молодец! – похвалил Дарник проводника и дальше поехал уже впереди своего небольшого отряда.
Уже видно стало сторожевое гнездо, устроенное на одинокой сосне сбоку взгорка и малый каменистый вал, закрывающий доступ наверх, а тревоги по-прежнему никто не подымал. А может чума их скосила, подумал Дарник. Но нет, какое-то людское движение наверху вала появилось. Никем не остановленные конники приблизились к подножию взгорка, откуда наверх вела хорошо протоптанная тропа. Только тут зазвучало железное било и к каменистому валу высыпало два десятка парней хоть и без доспехов, но с мечами и сулицами.
– Стоять! Ни шагу дальше! – заорал обладатель самой громкой глотки гридь Багро. И в сторону всадников полетела сулица, впившись в землю прямо перед конем Милиды, что ехала рядом с князем.
Дарник подал знак и отряд
