мыло, шампунь, расчёску, зубную пасту и щётку. Теперь всё. Я присела на помост – перед дорогой. Господи, принеси нам удачу! Перекрестившись, вышла наружу.
* * *
Через полчаса я бодро шагала за Питером, на спине которого висел мой «рюкзак». Всё, что взял с собой мой попутчик, уместилось у него в карманах. Всё-таки мне повезло, что есть Питер, а то пришлось бы самой тащить такую тяжесть. Он ещё удивился, где я столько всего набрала. Спасибо Нок! Я ещё не один раз её вспомню добрым словом.
Я указала Питеру направление, в котором надо идти, и он уверил меня, что с него не собьётся, что у него врождённое чувство ориентации. Это меня успокоило. Я вообще была удивительно спокойна, хотя, казалось бы, должна сильно волноваться. Это как во время экзаменов, когда перед «смертью – не надышишься», и волнение только мешает. Посмотрела на Питера - сегодня он был не такой лохматый, наверное, причесался пятернёй. Худой, немного сутулый, белый халат врача будет ему к лицу. И сам симпатичный. А вчера он меня напугал своей внешностью. Нельзя же так опускаться, даже если ты единственный человек.
Тем временем я заметила, что свехты, окружающие нас, стали тоньше. Это уже другой уровень, наверное, второй. Я пересказала Питеру всё, что узнала от Нок. Пусть тоже думает, где искать нужный свехт.
- А хорошо, что острусы ночью все сидят по домам. У них нет влюблённых, нет близких, за которых волнуешься и бегаешь их встречать, и жуликов, наверное, тоже нет. Только учёба, работа и отдых. А интересно, как они отдыхают – ведь свой глаз, который у них вокруг купола (язык не поворачивается назвать головой) они никогда не закрывают? Где у них рот, через который они употребляют пищу, и где всё остальное?
- Тебе, наверное, ещё рано отсюда уходить. Останься, расспроси у своих знакомых, где у них что! - пошутил Питер.
- Ты здесь три месяца, и ничего не узнал. А я три или четыре дня, а узнала многое, - обиделась я.
- Ты молодец! И как это у тебя получается, общаться с ними? На каком они говорят языке?
Я замолчала в недоумении. А правда, неужели острусы говорят, то есть думают, по-русски? Этот вопрос у меня не возник, а то бы всё вызнала у Нок.
- Питер, ты понимаешь, что мы единственные люди, которые общались с этой цивилизацией. Были ещё до нас, но страшно представить, что с ними стало. А я так мало о них узнала! Если мы отсюда выберемся и встретим других людей, нам никто не поверит, подумают, что мы пара сумасшедших. Нам нужны доказательства!
- Лана, успокойся! Какие доказательства, нам бы отсюда выбраться. Пусть не верят, мы то с тобой знаем, что такое место существует. Ты смотри по сторонам, колонны ещё тоньше стали.
Я огляделась. И правда, свехты чуть толще наших земных дубов. Это уже первый уровень.
- Мы скоро будем на месте. Это первый уровень, здесь живут малыши. За ними постоянно ведётся наблюдение, так сказала Нок. Хорошо, если только внутри жилищ, а если снаружи? - зашептала я.
- Почему шёпотом, они же не слышат? - засмеялся Питер.
Через четверть часа перед нашим взором предстала величественная картина: огромные, громоздкие колонны с неровной поверхностью. Наши глаза уже привыкли к полумраку, я даже различала цвета.
- Смотри, Питер! Вон голубой свехт, где хоронят усопших острусов, и надо было выйти прямо к нему, - сказала я с огорчением.
- Успокойся, Лана, главное, что мы сюда вышли. Это даже хорошо, что этот свехт такой приметный. Начнём обследование вон в том направлении, если ничего не найдём, вернёмся и пойдём в другую сторону.
