общался с Гэбриэлом, но, казалось, он забыл о своей страсти. Мы начали разговор о литературе. Гэбриэл казался очень начитанным человеком, человеком с хорошей памятью. Он знал на память целые главы моих любимых романов и сам писал утонченные стихи. Наши вкусы в области литературы во многом совпали.
Гэбриэл умел довольно неплохо рисовать. Мы обговаривали картины современных художников и авторов более раннего периода.
Когда же как-то случайно я услышал игру Гэбриэла на пианино, мне потом просто стыдно было садиться за инструмент. Гэбриэл начал казаться мне едва ли не совершенством и я про себя восхищался им.
Он спросил меня, почему я не появляюсь в том салоне и я ответил Почему. Тогда он попросил меня вместе с ним пойти в тот салон, чтобы он исправил ситуацию. Вначале я отнекивался, потому что мне было стыдно возвращаться туда, но потом согласился.
Я представил Гэбриэла в салоне, но он сказал, что его уже должны знать и напомнил свой визит. Я устыдился. А Гэбриэл все обернул в свою пользу. Спросил, понравился ли в салоне его розыгрыш. Он сделал так, что его выходкой стали восхищаться. Я поражался этому человеку все больше и больше. Остроумию этого человека. Я и сам не заметил, как постепенно начал влюбляться в него. С каждым днем все больше. А Гэбриэл словно забыл о своих признаниях и прошлом разговоре. И я решил, что это был один из его розыгрышей. Очень этому огорчился.
- Что приуныл? - я увидел свою тетку в ее любимой шляпе с черными перьями. Она усмехнулась своей безупречной улыбкой и во рту показались привычные клыки. Тетка бесцеремонно налила мне виски с примесью крови. Мы залпом выпили.
- Это из-за этого Геркулеса? - она захохотала. - Я сразу поняла. Только из уважения к тебе, любимый племянник, я не напилась его крови. Я предоставляю это право тебе. Сделай его вампиром и будьте счастливы!
- Не все так просто, - ответил я и ушел. Я печально сидел на диване. Играть на пианино не хотелось. Меня охватила полная апатия. Я смотрел на свое отражение в зеркале. Белизна моей кожи сливалась с белоснежной рубашкой. Черный шелк волос рассыпался по плечам.
- Скучаете? - послышался голос Гэбриэла.
- Как видите, - ответил я, вздрогнув от его голоса. Я подумал о том, что он и не любил меня, что это всего лишь бред. Мне стало горько и обидно.
- Я вижу слезы в ваших глазах, - сказал Гэбриэл.
- Вам показалось, - ответил я, пряча глаза, которые действительно увлажнились слезами.
Гэбриэл взял меня за подбородок и осторожно развернул к себе. Я пытался выдержать взгляд, но у меня это слабо получилось. Предательская слеза покатилась по щеке, оставляя за собой черный след от туши.
- А оттого слезы в ваших глазах, что душа ваша чувством переполнена, - сказал Гэбриэл.
- Не думаю, - ответил я. - Но глаза говорили обратное.
Гэбриэл прикоснулся к моим губам. Это был бальзам на душу. Я прилег на диван, мое дыхание стало горячим, дышащим страстью.
- Я вас люблю, - прошептал я и мне было все равно.
Гэбриэл улыбнулся.
- Я знал, что будет именно так, - сказал он и снова принялся целовать меня. Я целиком отдался страсти. Мы улеглись на диван.
Таким счастливым, как в это утро, я еще никогда не просыпался.
Я пресытился своей властью над жизнью, я пировал кровью, кутил, выслушивал многочисленные похвалы окружения, упивался обожанием и поклонением. Я воспринимал это как должное. Все казалось обыденным. Но этот человек каким-то чудом влюбил меня в себя. Я влюбился в него, как мальчишка. И был любим. В это утро я был самым счастливым вампиром на свете. Я не задумывался тогда, что жизнь состоит лишь из совокупности мгновений. И от того, что есть сейчас, не останется и камня на камне.
Но не буду забегать вперед.
Увидев, что моя пассия еще спит, я, стыдливо, как женщина, побежал за одеждой. Остановился возле огромного зеркала, приобретенного моими предками еще в энном веке, я не мог сдержаться, чтобы не посмотреть в зеркало на свое обнаженное тело.
Прекрасная белая кожа... Худой... Нет, стройный... Так будет вернее. Мое тело было красивым. И оно навсегда останется таким. По меркам вампиров я был еще юным мальчиком. По людскому годоисчислению мне было шестьдесят семь лет. Выглядел я как двадцатилетний парень. Рожденный от вампира, я сам мог выбирать время своего причастия. Когда мне было десять лет, тетя серьезно сказала мне: - Каким бы ты хотел остаться навсегда? Мальчиком, юношей, мужчиной, стариком?
Я знал, что когда она говорит с таким серьезным видом, то, видимо, это что-то важное.
- Мальчиком, - ответил я.
- Глупое дитя, - возразила она. - Я спрошу, когда ты начнешь осознавать.
Она спросила, когда мне было восемнадцать. И я уже начал осознавать. Нет, конечно же ребенком мне оставаться не хотелось. Я потерпел еще пару годиков и, посмотревшись в зеркало, сказал: "Оно!"
Тогда тетя устроила в доме званый ужин. Она пригласила вечером домой одного знатного и богатого человека, который прохода ей не давал. Человек этот привел с собой дочь-очень красивую даму. Мы ужинали вчетвером. У тетки было зелье, от которого человек просто теряет голову. Его-то она и подмешала в виски.
Мы удалились в спальню и устроили оргию. Тетка совратила богача, а я - его дочь. Мы славно развлеклись.
- А теперь, - сказала моя тетка, - делай так, как я.
Она развернула голову своего любовника и впилась клыками в шею. Я посмотрел на девушку. Она была почти без сознания. Такая прекрасная, такая юная. Как только что распустившейся цветок. Мне стало жалко убивать ее.
- Не жалей, - ответила тетка. - Разве не лучше ей умереть в прекрасном сне, юной и цветущей, чем вкусить весь яд жизни и скончаться на смертном одре безобразной старухой?
И больше я не думал. Я впился в ее шею и с каждой каплей крови, вливающейся в меня, я видел, как жизненные силы покидают ее, она слабела. Мертвенная бледность стала покрывать лицо, еще недавно такое цветущее. Тело начало холодеть.
- Подожди! - крикнула тетка. - Оставь ее! Ты можешь напиться мертвой крови. Она - яд для нас, запомни!
Я оставил Глорию. По моему подбородку еще продолжали стекать струйки ее теплой крови. Я взял ее за руку. Жилка на запястье еле заметно пульсировала и наконец затихла. Спи, мертвая красавица! Спи вечным прекрасным сном, ты умерла в объятиях вампира.
Я коснулся ее прелестных, но уже похолодевших губ, своим кровавым ртом. Прекрасна и холодна. В это мгновение я позавидовал Глории. Она - мое прекрасное причастие. Теперь я - вампир. Мои мысли перескочили на Гэбриэла. Я очень любил его и в тот момент хотел навеки с ним остаться. Но рано или поздно он узнает...
Ему лет 25 сейчас. Что он скажет, когда начнет стареть, а я таким и останусь? Он поймет, кто я. Хотя бы потому, что я не ем обычную человеческую пищу. Я не хочу, чтобы Гэбриэл постарел и умер. Я не хочу хоронить его. Я не хочу быть мальчиком в объятиях старика (геронтофилией не страдаю). Хочу, чтобы мы навсегда остались молодыми и счастливыми. Я принял решение - рассказать ему правду и сделать его вампиром. А если он не захочет? Если не примет меня таким, какой я есть? Ничего, я так распишу ему все, что он не сможет отказаться. Я докажу ему, насколько прекрасна сущность вампира!
Я заразился оптимизмом, а, когда снова глянул в большое зеркало, увидел там лицо Гэбриэла. Он стоял и обнимал меня сзади.
- Я не одет, - смущенно сказал я.
- Вчера вас это не стесняло, - ответил Гэбриэл и поцеловал меня в шею.
"Я так люблю его", - думал я в тот момент. - "Сейчас возьму и выложу ему всю правду. Он поймет, он же любит меня"...
- Какое громадное зеркало! - сказал Гэбриэл. - Наверняка такие должны стоять в замках вампиров! - он засмеялся. Но тут же его лицо стало серьезным. - Да... хватит прохлаждаться... - задумчиво сказал Гэбриэл. - Нужно и дело делать...
- Какое дело? - недоуменно спросил я.
- Дело, которому я посвятил жизнь. - Его лицо сразу же изменилось. Глаза были полны решимости, агрессии и ненависти.
- А что за дело? - спросил я, подозревая, что он скажет что-то страшное.
- Я поклялся, что всю свою жизнь посвящу уничтожению этих мерзких тварей - вампиров. Гэбриэл сжал кулаки, на которых вздулись жилы.
- Я думал, вы шутите, - заикаясь проговорил я, - вы верите в вампиров?
Последний вопрос слетел сам с языка. В глазах Гэбриэла загорелись огоньки ненависти.
- О... Не только верю, но и убиваю этих мразей. За свои 26, - я почти угадал его возраст, - на моем счету 144 твари. Я убиваю их, как только научился стрелять и узнал, как делать специальное орудие.
На сей раз огоньки ненависти зажглись в моих глазах. Я обиженно скрестил руки на груди.
- Да? И что же "эти мрази" вам такого сделали-то? - спросил я. - Жизнь погубили?
- О... погубили... еще как погубили! Они всю мою семью погубили! А я выжил лишь потому, что спрятался под кроватью, - он погрустнел, видимо из-за воспоминаний об утраченной семье.
Я поразился ужасному совпадению. Ведь мне приходилось точно так же наблюдать из-под кровати, как убивали мою мать и ужаснее зрелища для глаз ребенка сложно придумать. Какое нелепое совпадение!
Гэбриэл расслабился и прижал меня к себе: - Помогите мне в этом богоугодном деле - убивать тварей!
- Нет, - холодно сказал я.
- Отчего?
- Оттого, что я боюсь, как бы они не высмоктали мою кровь! - я захохотал высвободился из объятий Гэбриэла и ушел в свою комнату, уже забыв о том, что я нагой.
Я лежал в своей комнате и думал.
Тетка вошла ко мне и поставила на столик грог с кровью.
Она прекрасно готовила его.
В разогретую кружку крови добавляла красного вина, сок лимона, мед и кориандр. Я обожал эту вкуснятину. Но сейчас даже ее не хотелось.
- Я все знаю, - шлепнула меня по голой заднице тетка.
Я сел на кровати и натянул на себя одеяло.
- Знаешь, что?
- То, о чем вы говорили в зале с твоим блондином.
- Опять подслушивала? - я начал злиться.
Она протянула мне кружку с грогом.
- Я же должна знать, что в моем доме творится, пока ты не натворил здесь бед. Запомни: мы - семья. Кроме друг друга у нас никого нет. Я вырастила тебя, я заменила тебе мать.
Я не мог с этим не согласиться и, отхлебнув грога, покорно опустил голову.
- Ты мне как сын и меньше всего я хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Да и свою жизнь опасности подвергать желания у меня нет. Ты связался с опасным человеком, с врагом нашего рода. Ты вообще хоть чем-то думаешь, а? Убей его, или сделай вампиром, раз любишь. Пока я не сделала это сама. Я не хочу, чтобы наш смертельный враг жил под одной крышей с нами. Я не самоубийца.
- Ни о чем не переживай, - ответил я. - Гэбриэл не знает, что мы вампиры. Дай мне немного времени и я все улажу. Он будет наш, обещаю.
Я подумал о том, что ночью, конечно, мог бы "посвятить"его в вампиры. Но я боялся. Боялся того, что Гэбриэл возненавидит меня.
Я смотрел на пламя толстых ароматических свечек, источающих тонкий аромат. Свечки стояли возле большой круглой формы ванной. Я глубокомысленно разглядывал пену на своей ладони. В воде плавали лепестки роз. Я поймал на себе взгляд Гэбриэла, который лежал в ванной по другую сторону рт меня.
- Сильно вы вампиров ненавидите? - вырвалось у меня.
Его глаза из нежных
