ночью и застала его за письменным столом, когда он писал стихи о пылкой любви — но это были стихи о вас, а не обо мне. Максимилиан может часами говорить о своей жене, без престранно восхищаясь достоинствами, обладающими не каждой женщиной.
Мелкая шалость непрошеного гостя
— Сегодня утром рабы показали мне комнату с великолепной мраморной статуей. Каждое утро муж приходит туда, дабы украсить каменную голову женщины венком из свежих цветов, она очень похожа на вас. – Октавия пытливо посмотрела на хранящую спокойствие Присциллу.
Неужели он сумасшедший и сводит с ума нас также? Максимиллиан ведь только ранит нас своими поступками.
Мелкая шалость непрошеного гостя
— Разве мы можем с этим что-то поделать? Я сопротивлялась, закрывала перед ним двери, не пускала на порог, и он проводил ночи у моего дома, иногда спал просто на земле, и молил о простом…..только бы увидеть меня. Если мы его прогоним, он будет просить нас вернуться, если мы не внемлем его мольбам – он не сможет вынести такой боли. – Присцилла в упор посмотрела на Октавию. – Решение за нами.
— Он думает только о себе, но не о наших чувствах, которые разбивает своей любовью в дребезги. – Глухо проронила Октавия.
Время шло, а Максимиллиан продолжал терзать сердца обеим.
Мелкая шалость непрошеного гостя
Он проводил ночи с Октавией, и едва светало, срывался и убегал к Присцилле. Читал пылкие признания на папирусе своей жене, едва высохшими чернилами, и спрашивал изумлённую женщину нравиться ли ей строки любви к другой.
Мелкая шалость непрошеного гостя
В одно утро Присцилла увидела во дворике своего дома на стене новую мозаику, заказанную её любимым с изображением его жены.
— Я скучаю по ней, когда не вижу долго, а ночь разлуки стала для меня вечностью. – Тут же пояснил Максимиллиан ошеломлённой возлюбленной ……
Мелкая шалость непрошеного гостя
Жизнь превратилась в замкнутый круг, который первой решила разорвать Октавия.
В одну из таких холодных ночей, когда постель жены не согревало тепло мужа, она покинула дом, пошла к берегу, отцепила лодку, оттолкнула её, забралась во внутрь и просто легла на дно маленького судёнышка.
Она больше не будет стоять между Максиммилианом и Присциллой. Пусть остаются вместе.
Вряд ли он заметит сейчас, что она ушла.
Ну и пусть.
Утром как всегда он принесёт ей охапку сорванных цветов и будет осыпать ими их ложе, а потом пойдёт и на голову статуи Присциллы возложит новое цветочное украшение.
Пусть же он больше никогда не застанет её и пусть эти мучения навсегда прекратятся.
Окатвия и в правду почувствовала себя лучше. Подобно заново родилась, но уже без боли и страданий.
Всё. Отныне она свободна. Никто и никогда впредь не найдёт её…..
Молодая женщина не заметила, как уснула, просто провалилась в какое-то блаженство.
Женщина и в правду не помнила, когда так безмятежно спала…….
— Эй! Проснись! Слышишь? Ну кому я говорю!
Пробуждение было внезапным. Кто-то настойчиво тормошил её за плечо и не на минуту не отставал, пока женщина не открыла глаза и не поднялась на локти….на краю лотки тут же сел какой-то маленький пухленький мальчик и почему-то нахмурил брови.
— Ты кто? – Удивилась Октавия.
— Ну как кто? Я… да ты что не догадываешься кто перед тобой? — Незнакомец тут же заломил свои маленькие ручки и деловито закатил глаза. – Ох!!! Я тут спасать её прилетел, а меня, видите ли спрашивают всякие глупости.
— Вообще — то я бежать решила. Вот плыву, не зная куда, главное, чтобы меня никто не искал и по дальше от любви.
Незнакомец прищурил свои маленькие глазки:
— Интересно — интересно, и от какой такой ты любви бежишь? А?
— Не важно. Лучше, чтобы она меня никогда больше не преследовала.
Мальчик почесал себе лоб.
Мелкая шалость непрошеного гостя
— Я ей тут стрелу предложить собрался, а она от любви бежит. Чудеса! – И он как бы невзначай залюбовался, своим правым золотым сандал, ем с маленькими белоснежными крылышками, вытянув ножку.
— Стрелу? Не надо никакой стрелы! Ещё чего! Так ты, что Купидон, что поражает всех, кого попало своими никчемными стрелами? – Тут же спохватилась молодая женщина.
— И чего они вдруг ни с того ни с сего никчёмные? Ничего они ни никчёмные! Просто недавно у меня лук со стрелами одолжили одни никчёмные люди и своими никчёмными руками глупостей наделали. Вот теперь эти самые люди устали глупости делать, а мне теперь летай и выискивай тех, кому правильные стрелы полагаются выстрелить.
— Уже правильные говоришь? Мало того, что натворили, так ты в меня ещё раз нацелился? А ну прочь отсюда. Я как раз от тебя такого мудрого и бегу. – Неожиданно она схватила весло и угрожающе нацелилась на Купидона.
— Но! Но! Но! Ты что делаешь? На самого меня! На того, кто влюбляет сердца! Или может быть тебя влюбить в кого-то сильнее? – Вдруг насторожился мальчик.
Ох и зря он так сказал.
Октавия, что есть силы, замахнулась веслом и самый ответственный за любовь в Олимпе, полетел в воду с огромными брызгами.
— Это тебе за твои никчёмные стрелы, любовное создание! – Вскричала разъярённая женщина и тут же стала грести веслом, что было сил. Только дальше бы от берега, и чтобы больше никто не был на её пути. Никто.
— Да что ж за день такой! – Стал пырхать мальчуган, поднимаясь, как ни в чём не бывало на нос лодки. Мокрый и злой он опять сел на прежнее место и громко запричитал. – И это за все мои старания? И кого мне позвать в свидетели за проступки Посейдона! И что мне бедному сейчас делать и как исправить его непомерные глупости? Ну, кто просил этого сумасбродного появиться однажды в моём доме? – Последние слова уже были похожи на отчаянный крик, причём неизвестно кому Купидон их адресовал.
Однако последующие события точно не мог никто предвидеть – неожиданно в лодку Октавии со всей силы ударилось что-то тяжёлое и только чудом не перевернуло её…..
Это была другая лодка, на которой сидела Присцилла.
— Ты? А что ты тут делаешь? – Едва не обомлела Октавия.
— Ну, наверное, то, что и ты. Бегу от любви Максимиллиана куда глаза глядят. Только бы подальше и больше никогда не встретить его на своём пути! – Развела руками безнадёжно девушка.
— О!!!!!!! Я полагала, что покинула весь мир и если пристану на другой берег, то просто затеряюсь среди незнакомых людей. – Схватилась за голову руками Октавия.
— Ну, тогда полагаю нам с тобой по пути. Ты ведь не думала, что мужчина, свалившийся на нашу с тобой голову, не тиранил меня тоже своей двуличностью? А? — Тяжело вздохнула Присцилла, как всегда оставаясь внешне спокойной.
— Ну, наконец-то! – Вскричал во всю глотку Купидон. – Наконец-то ты хоть что-то сделал хорошего, Посейдон! Наверное, один разумный поступок за всю свою жизнь! А я — то думал, тебе это уже не присуще. Ошибался я, значит. Значит, ты помнил, в кого выстрелил безалаберно. Ну и на том спасибо! Итак! – Обратился он к двум сидящим в лодках женщинам. – Так как моё оружие было похищено — в одного человека выстрелили дважды, поэтому он воспылал любовью к вам обеим. Отныне я лишил его этой любви и отнял её у вас. Вы свободны, но если хотите, я могу поразить вас новыми стрелами.
— Нет! – Тут же хором запротестовали женщины.
— Пусть Максимиллиан живёт спокойно, только без меня. – Отмахнулась Октавия.
— И без меня. – Присцилла взяла весло в руки, и уже собиралась продолжить свой путь.
— А, как же любовь? – Тут же удивлённо спросил Купидон.
— У тебя много работы и без нас. Мы как-нибудь проживём и без неё. Прибереги стрелы для других. – Бросила Присцилла.
— Я бы вас пригласил в мой дворец, однако последний раз мой гость был не очень вежлив, и я по его милости провисел в сетке несколько дней. Так что не обижайтесь. Не могу. – Тяжело вздохнул распорядитель сердец.
— Ну, вот видишь. Нам с тобой таки никак не по пути, даже в гости не пригласишь. Ну и не надо. Ну что поплыли? – Обратилась Присцилла к компаньонке.
— Поплыли. У нас так много ещё интересного произойдёт в жизни. – Воскликнула радостно Октавия.
— Ой! Ну, хоть одно случилось в этом хорошее – они стали подругами. – Облегчённо вздохнул Купидон, смотря вдаль уплывающим женщинам. – Даже твои глупости Посейдон принесли хоть какую-то пользу! – Крикнул он почему-то в небо, подобно его горе-приятель там обитал, а не на дне морском.
Словом, не важно.
Только зря он похвалил Посейдона, так как главное оружие бога любви опять вдруг исчезло……
Создатель любящих сердец только открыл рот, чтобы закричать на весь мир от отчаяния, но к его всеобщему изумлению властитель морской вдруг появился перед ним, и просто бросил под ноги лук и стрелы:
— Забирай свои непригодные никому побрякушки! – На его лице читалось огромное разочарование.
— Это почему-то они непригодные вдруг стали? А? — Тут же пошёл в наступление Купидон, прищурив свои маленькие глазки.
Мелкая шалость непрошеного гостя
— А, потому. Я только что был на вилле среди гостей Максимиллиана. У него там много люда. Все они веселятся, а хозяину дома даже завязали глаза, и он с дикой радостью пытается заключить прекрасных девушек в свои объятия, только они все громко хохочут и убегают от него. Он что позабыл вон тех, из-за которых сходил с ума и больше не вспоминает о них? – Последние слова Посейдона напоминали уже визг. Казалось, его возмущениям, не будет конца.
Повелитель сердец с ужасом только хлопал глазами и не мог сейчас выдавить из себя ничего вразумительного.
— Он что даже не заметил их исчезновения? – Купидон готов был расплакаться, подобно так легко позабыли его, а не двух уплывающих красивых женщин.
Неожиданно Посейдон ткнул Купидона по плечу, чтобы тот присел:
— Это, чтобы ты вдруг не упал после того, что я тебе скажу. Я промазал. Да-да. – И в подтверждение он поднёс перед носом своего «приятеля» две стрелы. – Я нашёл их торчащими в щите нашего героя-любовника. Так что я вроде, как не сильно и виноват. Максимиллиан увлёкся двоими, потому, что есть такой на самом деле. А так, как его возлюбленные исчезли обе в одно время, хотя обе и изнемогали от любви к нему уже по моей милости – его страшное увлечение вдруг покинуло его. Вот так взяло и покинуло. Всё! Он свободен.
Мелкая шалость непрошеного гостя
— Это что же получается. Хотя женщины и были влюблены — они пошли наперекор чувствам, наперекор моим стрелам, и даже не догадывались, что покидая берег, любовь Максимиллиана оставит его так же?
— Вот я и говорю, что это уже непригодные побрякушки. Люди оказывается, могут быть сильнее даже твоих каких-то там чар. -Посейдон присел рядом с поникшим Купидоном. — Да ты не переживай так. Ну подумаешь – на людей перестали действовать твои стрелы. Ну и что тут такого?
— Да потому, что стрелял то в них не я, а ты. – Не сдавался Купидон
— Но твоими стрелами из твоего лука. И знаешь вот что, пусть «возлюбленные» Максимиллиана никогда не узнают, как легко о них даже не вспомнил он, едва они покинули берег.
— Я в них на всякий случай выстрелю. – Тут же спохватился Купидон.
— И думать забудь. Хватит с тебя. И вообще приятель. Я тебя ободрю сейчас. Да – да. Я тоже на такое способен. Дело ведь не в твоих стрелах, что они непригодные. Ну, скажем я погорячился, когда такое сказал, а в том, что не
