Колдунья

   – Да, мисс Коэн, я принесла его.

       – Тебя никто не видел?

       – Нет. Лорд Брэкли уехал на охоту и вернётся не раньше полудня.

       – Хорошо… Я пойду туда прямо сейчас, пока не приехал сэр Альфред. – Девушка взяла ключ и поспешно вышла из комнаты.

                                                                                          III

       …К счастью, её никто не видел; вокруг не было ни души, и она беспрепятственно миновала длинный коридор. Тяжёлая деревянная дверь, ведущая в комнату колдуньи, была заперта. Агнесс бесшумно повернула маленький ключ в замочной скважине…

       Комната Кэрри, небольшая, но светлая и уютная, была пустой. У стены стояла кровать, накрытая бархатным покрывалом; ближе к окну, на столе, лежала раскрытая книга… Нэнси сказала правду: служанки уже несколько дней обходили эту комнату стороной. Их суеверный страх охранял её лучше железных засовов.

       Агнесс и сама точно не знала, что она надеялась там найти. «Может быть, – думала она, – Кэрри переписывалась с кем-то, пока гостила у леди Брэкли. Тогда на конверте должен быть адрес, – пусть не Хантера, но того, кто мог бы навести её на след. Возможно, она получала письма и от Венделла…»

       В высоком зеркальном шкафу не было ничего, кроме платьев. Вопреки её ожиданиям, в нём не оказалось ни одного письма, – ничего, что могло хоть как-то помочь в её поисках.

       Вздохнув, девушка сделала несколько шагов и взяла книгу со стола. Там, по её мнению, и лежало то, что поможет ей встретиться с магистром ордена Вечного Мрака. Конечно, она понимала, что никакого адреса в книге нет. Хантер жил не в городе, а в заброшенном доме, который стоял в глухом лесу. Но всё же он виделся с Кэрри, когда та жила в Дарквилл-холле, – в этом Агнесс была уверена. Где же они встречались?..

       Вся книга была сплошь исписана какими-то непонятными знаками. Агнесс не смогла разобрать в ней ни одного слова. Она заметила, что переплёт был тяжёлый и чёрный, с причудливым золотым тиснением… В последний раз перевернув страницу, девушка положила книгу обратно на стол.

       Увлечённая своим занятием, она не сразу заметила Лору, которая незаметно вошла и теперь стояла у неё за спиной…

       – Агнесс! Что ты здесь делаешь? – с удивлением воскликнула она.

       – Как ты сюда попала?

       – Дверь не была заперта, и я подумала…

       – Что?

       – Нет, ничего. Всё это глупые сказки. Но, когда я увидела тебя с этой книгой в руках, мне показалось, что это колдунья вернулась домой…

       «Я забыла запереть дверь, – думала Агнесс в эту минуту. – Как можно быть такой неосторожной? Что я теперь ей скажу? Или мне снова придётся падать в обморок, как вчера, когда я встретила сэра Альфреда?..»

       – Агнесс, ты же ходишь! – говорила между тем Лора. – Как это случилось? Мы думали, что ты безнадёжно больна. Ведь ты не вставала с постели почти два года. И вдруг…

       – Сегодня утром мне стало легче. Но, Лора. прошу тебя, не рассказывай об этом своим родным. Им не нужно этого знать.

       – Почему?..

       Агнесс молчала.

       – Ты сказала: «Не рассказывай своим родным», – заметила Лора. – Разве за все эти годы они не стали и твоей семьёй?

       – Я хотела сделать им сюрприз, – наконец ответила Агнесс. – Представь, как они удивились бы, увидев, что я могу ходить…

       – Не беспокойся, я ничего не скажу, – заверила её Лора. – Ты хорошо придумала. Мы можем устроить бал по случаю твоего выздоровления, когда…

       Она хотела сказать «когда кончится траур», но промолчала, думая, что Агнесс ничего не знает ни о вчерашнем пожаре, ни о смерти её матери.

       – Пойдём отсюда. Здесь страшно. Это комната колдуньи, – продолжала Лора. – Ты напрасно сюда пришла.

       – Конечно. Я давно собиралась уходить. Всё равно я уже ничего не смогу изменить. Её уже ничто не спасёт. – Агнесс говорила вполголоса, как будто сама с собой, но всё же Лору поразила какая-то обречённость, сквозившая в этих словах.

       – О ком ты говоришь?!

       – Ни о ком.

       – Ты плачешь? У тебя на глазах слёзы.

       – Это из-за леди Элис, – сказала Агнесс, поднося к лицу батистовый платок, обшитый кружевами по краю. – Сегодня утром я узнала, что с ней случилась беда… Не надо, Лора, не старайся казаться весёлой. Я знаю, как это тяжело – потерять мать.

       Она тяжело вздохнула, вытирая платком глаза.

       – Но кто тебе сказал?..

       – Я узнала об этом от Нэнси, хотя сначала она не хотела говорить мне правду. Но не всё ли равно?.. Знаешь, Лора, мне тоже хотелось бы попрощаться с ней, – если ты, конечно, не против. Мне не позволят быть на её похоронах. Все считают меня смертельно больной. Ты же знаешь…

       – Маму положили в гостиной, – ответила Лора, меняясь в лице. – Если хочешь, я проведу тебя к ней. Пойдём.

       Взявшись за руки, девушки вышли из комнаты. Агнесс снова заперла дверь на ключ. Прошло несколько часов, и комната колдуньи снова погрузилась в сумерки. Тьма окутала низкий стол, за которым она так часто читала свои заклинания, и кровать, накрытую тёмно-синим бархатом, тень упала на раскрытую Чёрную книгу. Никто не зажигал здесь огня. Комната была пустой. Жизнь её хозяйки исчислялась теперь часами. Кэрри надеялась, что колдовство Хантера поможет ей избежать смерти, но сэру Альфреду удалось перехитрить колдуна. На рассвете она должна была умереть…

       

                                                                    Глава 49. Исповедь колдуньи

                                                                                          I

       Ещё не начинался рассвет, и чёрная мгла стеной стояла над замком Дарквилл, когда Кэрри, которая не спала в эту ночь, услышала в коридоре чьи-то шаги. Кто-то подошёл к её дверям, и металлический звук открываемого замка нарушил ночную тишину. Она не знала, кто это был, но страх, смешанный с тайной надеждой, заставил её сердце забиться так, что, казалось, еще секунда, – и оно выскочит из груди. Дверь не поддавалась, и тот, кто открыл её, долго возился, стуча по железному замку. Кэрри слышала скрежет и чьи-то приглушенные голоса.

       …Дверь распахнулась, и стражники, озарённые светом горящего факела, чёрными тенями замерли на пороге. Глядя сквозь опущенные ресницы, Кэрри видела, как от маленькой группы из трёх человек отделилась четвёртая тень. Священник, одетый в чёрное, вошёл в камеру, чтобы выслушать её исповедь перед казнью.

       Сырой, холодный воздух, смешанный с запахом трав и влажной земли, врывался в открытую дверь. В такую ночь было приятно идти по лесной дороге, вдыхая запах ночных цветов. До самой последней минуты Кэрри даже не сознавала, как сильно она надеялась. Но огненный камень, брошенный сквозь решётку неизвестной рукой, не принёс ей освобождения. На рассвете ей предстояло умереть.

       Продолжая смотреть в пустоту, Кэрри села в своей постели. Как во сне, она слышала скрежет запираемого замка, удаляющиеся шаги стражников, затихшие вдалеке.

       – Покайся в своих грехах, – скрипучим, старческим голосом проговорил священник, – и ты получишь прощение на небесах.

       Капюшон из грубой чёрной материи, почти полностью скрывавший лицо старика, делал его похожим на привидение, – из тех, что, по преданию, бродили по ночам в коридорах замка Дарквилл. «О чём говорить?..» – думала Кэрри, окинув священника быстрым взглядом своих тёмных, горящих глаз. Мысли путались. Ей было страшно. Её рука, сжимавшая огненный камень, дрожала; серые стены мрачного подземелья качались у неё перед глазами.

       – Покайся в своих грехах, – тем же голосом повторил священник, – ты идёшь по тёмной дороге, – дороге, ведущей в ад.

       – Мне не в чем каяться, – сказала Кэрри, безучастно глядя на него.

       Она узнала священника. Это был отец Гордон, отправлявший службы в церкви святого Антония. Он был стар, и длинные седые волосы виднелись из-под его капюшона. Для него эта исповедь была всего лишь досадной необходимостью, и он злился, что придётся провести здесь остаток ночи.

       За дверью снова послышались тяжёлые, размеренные шаги: стражник, стороживший узницу, ходил взад и вперёд по коридору, чтобы скоротать ночь. Преступница подняла голову, откинув длинные волосы со лба, и Гордон поразился, увидев, каким страшным жёлтым огнём горели её глаза.

       – Не оборачивайтесь, – холодным, как металл, голосом сказала она. – Сидите, как сидели. За нами следят.

       От неожиданности Гордон даже не подумал возразить, и лишь когда стражник, наблюдавший за ними в окошко двери, исчез в глубине коридора, дар речи вернулся к нему.

       – Покайся в своих грехах, – начал он снова, отодвинувшись от преступницы, думая, уж не сошла ли она с ума.

       – Мне не в чем каяться. Я колдунья, и плохо придётся тому, кто встанет у меня на пути. Сидите на месте. Не оборачивайтесь. Поздно. Мы с вами одни.

       Гордон молчал. Страх липкой, холодной рукой сжимал его сердце. Жёлтыё глаза колдуньи, ярко светившиеся в темноте, приковали к себе его взгляд. Он хотел закричать, позвать стражников, но не смог. Гордон только протянул руку, сделав слабое движение в сторону двери, но глаза Кэрри загорелись ярче, и его рука бессильно повисла.

       – Попробуйте закричать или позвать на помощь, – и я обращу вас в прах, – сказала колдунья. – Этой ночью я выйду отсюда, и вы мне в этом поможете. Встаньте спиной к дверям, чтобы нас не было видно снаружи.

       Гордон повиновался, закрыв собой окошко двери, и стражник, по-прежнему ходивший по коридору взад и вперёд, уже не мог видеть, что делается в камере.

       – Давайте сюда ваш плащ, – сказала Кэрри, по-прежнему не отрывая от священника пристального, напряжённого взгляда. Закутавшись в чёрную накидку так, чтобы она закрывала лицо, Кэрри сделала шаг, вплотную приблизившись к Гордону.

       Дальнейшее произошло в мгновение ока. Не помня себя от страха, священник увидел, как из кармана своего платья колдунья достала пучок сушёной травы с запахом болота и холодной, сырой земли. Поднеся траву совсем близко к его лицу, Кэрри зашептала слова заклинания, продолжая смотреть на него своими горящими, огненными глазами. Запах болотной травы становился всё сильнее; у Гордона закружилась голова, и, теряя сознание, он упал на охапку соломы, с которой Кэрри поднялась минуту назад. Трава, собранная на кладбище, сделала своё дело. Гордон крепко спал и, по словам Хантера, должен был проснуться не раньше, чем вечером следующего дня.

       Наклонившись над спящим, Кэрри повернула его лицом к стене и накрыла рваным одеялом. Плотнее закутавшись в плащ и опустив капюшон на лицо, она постучала в запертую дверь, давая понять, что исповедь окончена.

       

       …Открыв тяжёлый железный замок, стражник, всю ночь простоявший у дверей узницы, увидел всё ту же картину: колдунью, лежавшую на полу, отвернувшись к стене, и священника в чёрной одежде, который стоял рядом с ней.

       Кэрри вышла следом за стражником, не произнося ни слова. Она боялась, что голос может выдать её. Гордон был выше ростом, и даже его чёрная накидка, которая была ей велика, не могла этого скрыть; но стражник ничего не заметил, продолжая вести мнимого священника по длинным, запутанным коридорам замка. В молчании они дошли до конца коридора.

       – Здесь я должен оставить вас, отец Гордон, – сказал стражник, останавливаясь у лестницы, ведущей из подвала