IV-III тысячелетия до н.э. и далее вплоть до начала Новой эры. Для восточного кластера славянских культур (племен) вырисовывается самостоятельное, независимое от западных и южных соплеменников автохтонное развитие, начиная с середины II-го тысячелетия до н.э. На этом пути славянизации культуры Колочинская, Тушемлинская, Мощинская, Псковских курганов, Новгородских сопок и Роменско-Борщевская (схема 18) являлись центрами формирования восточнославянских русских племен вятичей, кривичей, северян, радимичей, дреговичей. Но не благодаря какому-то мифическому «взаимодействию» с «истинными» славянами (славяне со славянами – да это просто счастливый брак!), а сами по себе – они были здесь всегда, до «взаимодействия», еще со времен распада Фатьяновской КИО и образования на ее базе культур Поздняковской, Бондарихинской и так далее во времени – смотри схему (диаграмму) 15.
Сам термин «славяне» нуждается в дополнительной расшифровке и уточнении. Практическое осмысление и наполнение этого понятия и распространение его на народы Центральной и Восточной Европы состоялись не ранее 16-17 веков. До того столь обобщающего этнонима не было (за исключением отдельных племен и народов). Здесь большую роль сыграла упоминавшаяся ранее знаменитая книга балканского славянина Мавро Орбини «Царство славян», в которой автор относил к славянам также и вандалов, древних болгар и даже гуннов. Нам подобное диковато слышать, но монах-подвижник пользовался источниками, недоступными нам сегодня.
Пора бы установить более четкие границы между частями некогда единого целого, тогда как сегодня славян разделяют только и исключительно по языку на три большие группы западных, южных и восточных славян. Но, как видим, дело не ограничивается только дифференциацией диалектов праязыка, а проблема гораздо глубже – она в самом изначальном происхождении отдельных групп так называемых славян. Разность в менталитете русского и, например, украинского народа настолько ныне очевидна, что нуждается в более глубоком объяснении, чем ссылка на рассечение единого этноса монголо-татарским мечом в 13 веке и раздельное после этого существование в различных культурологических координатах.
Как известно, вернее, как принято считать (например, у Иловайского в книге «Начало Руси» этому вопросу посвящена целая глава), само слово «Русь» изначально принадлежало славянским племенам Среднего Поднепровья, в основном, полянам. В письменных источниках впервые Русь упоминается у византийцев («Беседы патриарха Фотия») в форме «руссы» и «Рось» в 866 году. Затем по мере распространения власти киевских князей на остальные славянские (и не только славянские) земли Восточной Европы, наименование «Русь» было воспринято и новгородцами, и вятичами, и кривичами и всеми остальными – но процесс этот растянулся во времени лет на двести-триста и более. Попробуем разобраться и с этим вопросом, а также установить, что было первичным: Киев или Новгород в деле образования Древнерусского государства.
11. Новгород и Киев – два источника и две составные части русизма (двуединая Русь).
Мы определились с одной из поставленных в заголовке проблем «Откуда есть пошла Русская земля», проследили на протяжении тысяч лет этапы зарождения русского этноса. Осталось разобраться с тайнами появления русской государственности, образования государства Древняя Русь, которую только с 19 века принято называть Киевской Русью.
Дело в том, что начальная русская история, сам, так сказать, момент её зачатия, фиксация первых вздохов и криков новорожденного государственного образования сопряжены со значительной тайной и покрыты завесой мифов и легенд. Наша начальная «нулевая точка» отсчета государства российского, равно как и все наше «непредсказуемое прошлое» блуждают в историческом мраке, не располагая точными координатами во времени и пространстве. Основным документом, «свидетельством о рождении» нашей страны считается одна из Начальных русских летописей, так называемая «Повесть Временных Лет» (в дальнейшем ПВЛ). Авторство её приписывается монаху Нестору, в свое время канонизированному РПЦ, чей образ (обобщенный лик монаха-подвижника и затворника) воплощен во многих монументах от благодарных потомков. Но есть и другие варианты авторства.
Само по себе оно (авторство ПВЛ) не имеет особого значения для целей настоящей работы – просто, таким образом, мы пытаемся подчеркнуть мысль о зыбкости самого фундамента нашей исторической науки. И дело касается не только летописей. В предыдущих главах автор неоднократно обращался к теме так называемых балтов – мифического этноса, придуманного ученым сообществом для заполнения этнического вакуума на огромных пространствах Восточной Европы. На территориях, где не полагалось быть ни славянам, ни киммеро-скифам, ни финно-уграм вынуждено были рекрутированы из небытия балты с их балтоязычной гидронимикой и искусственно выстроенным «балтским миром».
Нам предстоит задача уяснить технологию объединения древнерусских (и не только) племен в единое целое, в древнерусское государство, которое только в 19 веке получило в научном мире свое столь известное с тех пор наименование «Киевская Русь».
11.1. Особенности Повести Временных Лет.
Битва норманистов и антинорманистов в вопросе о происхождении государства российского длится со времен Ломоносова и «его немцев» без малого 300 лет, но перевес пока остается за первыми, за норманистами. Несколько слов о самой летописи, о ПВЛ. Писалась она - как это определено по прямым указаниям в тексте и по косвенным данным – в 1116-1119 годах (хотя не все с этим согласны, есть довольно компетентные мнения по более позднему времени создания летописи, а именно в начале 13 века [3]). Даже, принимая в расчет первые цифры, очевидно, что составлялась она через 250 лет после событий, связанных с призванием Рюрика в 862 году. При этом составитель в своих изысканиях однозначно располагал так называемом византийским «Хронографом Амартола», откуда практически дословно были перенесены в ПВЛ все известные свидетельства о взаимоотношениях греков с Русью [4]. Из письменных источников нам более не известно ничего, на что мог бы опереться автор летописи. Но хуже всего то, что сама первая (Начальная) летопись дошла до нас не в оригинале, а только в позднейших копиях-списках, расширенных и дополненных следующими поколениями переписчиков и их заказчиками и происходило это не ранее середины 14 века, а то и в более поздние времена. То есть, еще через 250 лет после начального составления.
Хотя нам в данном повествовании проблема сами ли славяне «слепили» себе русское государство, или им помогли какие-то норманны – не суть важна, но, тем не менее, нельзя не отметить при этом несколько странных обстоятельств в норманнской версии происхождения Руси. Вкратце она такова (согласно буквальному пониманию текста ПВЛ). Новгородские словене 9 века и окрестные финские племена, враждовавшие между собой и друг с другом, никак не могли добиться консенсуса – всяк тянул одеяло на себя и в менеджменте неизбежно наступил раздрай. Собрались они на очередной «курултай» и решили, что без посторонней помощи не обойтись. А перед этим их какое-то время угнетали некие варяги (кто такие эти самые варяги – то, как говорится, отдельная песня - есть множество гипотез об их славянском, а не скандинавском, происхождении), силой, очевидно, установив в этих краях свою гегемонию и наложив на жителей дань «по беле и веверице с дыма». Новгородцам с соседями удалось скинуть это ярмо (очевидно, какой-то своей военной силой, превзошедшей иноземную). И вот, общее собрание представителей племен решает в целях наведения порядка обратиться опять все к тем же, только что изгнанным, оккупантам с просьбой вернуться, но уже в качестве официально признанной, или же, по-нашему, легитимной, руководящей и направляющей силой в лице княжеской власти со всеми ее атрибутами (суд, правеж, полюдье). Странность такого фортеля в сознании наших предков просто поражает, как если бы в 1945-м Сталин обратился к выжившим немцам с воззванием: вернитесь! – при вас хоть какой-то порядок был...
ПВЛ (или же Начальная летопись) в ее, так называемом, варианте «Лаврентьевского списка», или же «Книги Рождественского монастыря Володимерского» считается самым древним из сохранившихся списков, где сама «Повесть» составляет около половины всего текста, посвященного как тем же событиям, что описывает ПВЛ, так и более поздним. И получается, что только в этом, ставшем каноническим, варианте большинство переводчиков склоняется к «норманнской» интерпретации знаменитой и знаковой для последующего, пограничной между норманистами и их оппонентами, фразе из ПВЛ о призвании варягов («Земля наша велика и обильна ...» и т.д.). Здесь отдельная тема – кто такие варяги в представлении летописца и в понимании обитателей Новгородской земли 9-го века. В других летописях (Несторовский список, Ипатьевский список, Радзивилловский список) те же события, даже одна и та же ключевая для нашей истории фраза представлены и звучат несколько иначе. Да что там фраза! Одна единственная буква, вернее, прочтение слова «русь» в именительном или дательном падежах (Русь или Руси) – уже проводят глубокую борозду между норманистами и их оппонентами.
Продолжим толкование «русской библии». Итак, собрались как-то чудь, словене, кривичи и весь (обратим внимание – на первом месте летописец ставит не «титульную нацию» словене-кривичи, а «чухонцев» - типа эстов и финнов, что очень странно) и определили, что - далее следует то самое, сакраментальное - «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет». Заметим, не порядка, как это отпечаталось в наших головах, а именно НАРЯДА. Наряда в нашем современном понимании, понимании какого-то предписания, обязательного к исполнению, подобно армейскому «наряду на службу», «наряду вне очереди». Еще одна странность нашей Начальной летописи: летописец перечисляет двенадцать славянских племен, которых он относит к Руси – это волыняне, уличи, тиверцы, древляне, поляне, северяне, хорваты, радимичи, вятичи, дреговичи, кривичи, словене; при этом только словене и кривичи упомянуты в качестве просителей к варягам и более, получается, их добровольно никто не призывал.
Летописец утверждает, будто Новгород к тому времени уже стоял, хотя археологически самые древние пласты новгородских раскопов отмечаются не ранее середины 10 века. И между прочим, уже тысячу лет мы повторяем вслед за летописцем о Новгороде, не задумываясь – а где, извините, в таком случае Стар-город, то есть некий предыдущий укрепленный поселок, в честь которого образовался Новый град? У ученых есть ряд предположений о его локации, но нам важен сам факт безусловного наличия некоего града-предтечи Новгорода. Это же какие тогда времена имелись в виду, какие века? В Новом городе не было порядка (наряда) в 862 году и пришлось реанимировать бывших узурпаторов варягов, а что тогда творилось в Старом городе? Он же, безусловно, существовал, раз пришлось отстроить и Новый! Вот об этой важнейшей детали русской предыстории летописец молчит. А значит, то было ему
