Записки деревенского "парня" или что бы нам рассказал котик, если б умел говорить

   
Я простой деревенский парень. Зовут меня Дизель. Мне четыре года. Родителей своих не помню, но от них мне достались шикарная шубка, пушистая, хотя и камышового окраса, воротничок в виде шарфика, а в ушах кисточки. Видно, кто-то из них был породистым. В двухмесячном возрасте оказался на обочине жизни. Меня выпустили погулять и забыли. Стало страшно. Забрался на дерево и немного успокоился. Хотел есть и жалобно плакал. Но на это никто не обращал внимания. Просидел на дереве день и ночь.  Не помню когда подошли двое взрослых людей (папа и мама) с маленькой девочкой. Девочка попросила папу снять меня с дерева.
В тёплых, ласковых руках девочки заснул. Проснулся уже в деревне. Здесь меня накормили и дали место в коробочке.  Так стал жить в деревне, в семье, с папой, мамой и девочкой Мариной. Иногда в деревню приезжала их бабушка Майя.

Знакомство с обитателями птичьего двора

Двор, по моим масштабам, был очень большой. Сразу всё не запомнил, кто, где живёт и чем занимается. Поначалу подошёл к маленьким пушистым жёлтым комочкам. Они пищали.  Захотел с ними подружиться, но большая хохлатка ударила меня твёрдым предметом по голове.  Мне стало больно и обидно, ведь никого не хотел обидеть.  От бабушки Майи узнал, что это цыплята и их защищает курица-мать.
После познакомился и с утятами. Это тоже были жёлтые комочки, но они крякали. Постепенно привыкал ко всем жителям двора.
Папа девочки показал вольер, где жили собаки, и посоветовал обходить их стороной, что с ними лучше не связываться. Иногда, признаюсь, дразнил собак. Сяду на пригорок на виду у собак и греюсь на солнышке. Собаки бесятся, лают, прыгают в вольере. А мне не страшно – не достанут и ничего не сделают.
В зарослях высокой травы встретился с зеленоглазкой. Она юркая и пыталась убежать от меня. Догнав на лужайке, стал с ней играться. Зеленоглазка открыла рот, видно, хотела поцеловать, но это был обман. Она сильно укусила меня за нос. От боли захныкал, но не отпустил её.  В это время жёлтая курица кругами ходила возле меня и делала вид, что клюёт траву.  Потом она резко выхватила зеленоглазку из моих лап и побежала по двору, а за ней, громко крича, погнались остальные обитатели двора. Ну и пусть! Я остался лежать и думать, чем заняться.

К р о л и к и

Под деревом в тени стоял железный домик.  В нём жили пушистые зверьки, чем-то похожие на меня, но другого, дымчатого цвета. Пробрался к ним через прутья, чтобы познакомиться. Они ели травку и сухое зерно, предложили и мне. Зерно было твёрдым, а трава невкусной. Как могли они это есть!  Хотел уйти назад, но не тут-то было. Пришлось ждать, когда придёт папа девочки и освободит меня из плена. От него узнал, что это кролики и с ними можно дружить.
Я вырос в любви и ласке. Взрослые часто брали меня на руки, тискали, гладили, игрались со мной. Когда меня гладили, громко урчал и засыпал под свой громкий храп. Видимо, поэтому меня назвали Дизелем. Мне нравится моё имя.

З и м о й

Папа девочки научил меня заходить в дом в его отсутствие. Возле окна стоял табурет, а форточка всегда была открыта. Я запрыгивал на табурет, а потом в форточку и так оказывался в доме.
Пришла зима. Однажды, выпрыгнув из окошка, я попал в мягкое, пушистое и белое покрывало. К тому же оно было холодным. И вся земля была такой же. Я стал визжать от новых ощущений. От папы узнал, что это зима, а потом будет весна и лето. К зиме я подрос, шубка стала очень пушистой, тёплой, так что зима мне не страшна.
Постепенно стало теплеть, с крыш капали сосульки, через пруд, как зимой, нельзя было ходить, так как лёд начал таять. С наступлением весны у меня появились проблемы. Моя шубка стала лохматой, в комьях. Некоторые комья вырезал папа. Но у него много дел и поэтому я сам стал заниматься собой. Удобно садился и зубами вырывал клочья шерсти. Иногда это получалось хорошо, а иногда было больно.  Пришлось терпеть эти неудобства. Зато к лету стал стройным, с короткой шерстью. Неплохо так выглядел.  Да и летом не так жарко.

Т р а в м а

С детства осталась у меня любовь к лазанию по деревьям.  Однажды забрался на дерево и там задремал. Услышав лёгкий шорох, приоткрыл один глаз. Увидел, что к клетке кроликов приближается чёрная ласка и готовится к прыжку.
Кроликам угрожала опасность! Недолго думая, дико заорал и прыгнул на метлу, стоявшую у клетки. Вместе со мной метла упала на ласку, и мы с ней задрались. На мой крик прибежал папа и отбил меня от ласки. Ласка сбежала. Я чувствовал себя героем!  За то, что спас друзей-кроликов, папа угостил меня колбаской, что мне понравилось.
В той драке получил травму в области челюсти. Думал, что всё заживёт, как и раньше бывало, но появилась большая опухоль. Она ныла и болела, из-за чего не мог нормально жевать. Это заметили папа и бабушка Майя. Они решили отвезти меня в город, в ветлечебницу «Вита».
В лечебнице множество моих сородичей терпеливо ожидали приёма доктора.  От неизвестности, что ожидает, я дрожал от страха. Ещё больше задрожал, когда доктор стал осматривать рану.
– Надо оперировать, само не пройдёт, – сказал он.
У меня выстригли шерсть на лапе, взяли кровь на анализ, а потом унесли в операционную.
Проснулся с повязкой на голове. Кроме повязки, на шею привязали странный пластмассовый воротник, чтобы я не срывал повязку с головы и не расцарапывал рану.  До чего же это неудобная вещь!  Но ещё хуже были неприятные процедуры: промывание раны и уколы, которые делали каждый день.
Ожидая приёма, познакомился с некоторыми котами.
Один «парень», его прозвал Нельсоном, шустрый такой, снискал моё уважение. У него был один глаз, а другой, как сказала его хозяйка, потерял в бою. Нельсон не боялся никаких процедур, но не хотел лежать на столе и вертелся по сторонам. Хозяйка гладила его и успокаивала.
Мельком видел, что на лечение приводили собак разных пород. Они поскуливали при виде котов, я тоже начинал "заводиться", но всё проходило без эксцессов.

Б р и т а н е ц

На третий день процедур на капельницу меня занесли в большой зал, где посередине находился стол для перевязок. Во время капельницы меня держала бабушка. Откапались, но ветработники в это время занялись серым котом, британцем, и не могли подойти к нам. До сих пор с неприязнью вспоминаю этого кота. Бр-бр ! Ужас какой-то!
Краем глаза видел у него открытую, незаживающую рану. Во время обработки раны кот завыл как потерпевший, аж мне стало страшно! Поддержал его, тоже завыл. От страха не совладал с собой и укусил за ладонь держащую меня бабушку Майю. Брызнула кровь. Бабушка отбросила меня, и только тогда подошёл фельдшер и начал снимать капельницу.
Мне до сих пор неловко перед Майей, попросил у неё прощения, лизнув за руку.  Она поняла, что меня спровоцировал британец. Его держали втроём, а он орал благим матом, видно, ему не сделали обезболивание.
На следующий день меня могли поместить в смирительную красную рубашку, но всё обошлось, британца привезли в другое время.

О б е з ь я н к а

Как-то в очередной раз, когда мы ожидали приёма на капельницу, рядом с бабушкой Майей присела поболтать работница клиники, мастер чистоты.
– Ранее я жила во Владивостоке, – сказала она. – Муж у меня был моряком и однажды привёз обезьянку, которая стала жить у нас. Обезьянка очень любила мужа. Сядет ему на плечо и давай в голове волосы перебирать, так нежно и ласково гладит по голове. Погладит, погладит, а затем заглядывает в лицо, чтобы удостовериться, хорошо ли ему.
Однажды летом, я читала в саду. Обезьянка села мне на плечо и, не знаю почему, со всей яростью стала дёргать мои волосы в разные стороны, бить кулаками по голове. Потом она выхватила из рук книгу и быстро взобралась на макушку дерева. Оттуда бросала вырванные из книги листы, превращённые в мелкие кусочки. Они спускались на землю как маленькие парашюты.
Много было у неё проделок, всех и не вспомнишь, приходилось её и привязывать. Возвращаясь с работы, как-то увидела под окном гору моего нижнего белья. Люди проходили мимо и смущённо улыбались.
Я сказала мужу: «Или я, или она. Пристрой обезьяну куда-нибудь. Невозможно так жить!». Но всё равно мы развелись, и я уехала домой. Здесь уже двадцать лет, – закончила свой рассказ женщина.

Хочу домой

В городе жил в квартире у бабушки Майи. Как хотелось мне домой, в деревню!
Сидя на подоконнике, наблюдал жизнь на улице, подходил к двери, пытался уйти, но меня не выпускали, поскольку мог заблудиться.
Наконец-то дождался, когда поехали в деревню!
От счастья я был на седьмом небе! Как хорошо возвратиться домой, обнюхать все свои кусты, лежанки, посетить друзей!
Лечение закончилось, и жизнь пошла своим чередом.