посочувствовал архиепископ, вместо приветствия.
– Привожу в порядок мысли императора, записанные мной, – виновато улыбнулся патриарх. – Он замыслил издать труд, в котором определятся обязанности и самого императора, и патриарха, и других ответственных лиц за управление государством. Как это своевременно… Или вот ещё...
Фотий начал перебирать свитки и выбрал один:
– Вот например: «Если закона нет, то примером своим подвластным служи – и неизбывную память оставишь о своём правлении.» Или: «Не ленись читать древние книги, ибо в них ты легко отыщешь и то, что иные с таким трудом обретали в житейском опыте. Началу дружбы способствует похвала, началу вражды – порицание.» Как это ёмко сказано и поучительно для потомков!
– Этот труд насущный и государству надобен, – почтительно склонил голову Сантаварин. – Долг наш такой – забота о благополучии государства и императора, оградив его от невзгод и неурядиц, в том числе бытовых.
– Я тебя не понимаю, – развёл руками патриарх. – О чём ты?
– У императора подрастает сын – преемник. Он должен перенять добродетели Василия. Не хотелось бы, чтобы он вырос вздорным и похожим на императора Михаила.
Фотий с тревогой посмотрел на собеседника, но Феодор бесстрастно продолжил:
– Ему нужно подобрать хорошую богобоязненную жену, которая смогла бы скрасить его жизнь и оберечь от несоответствующих будущему императору поступков.
Патриарх перевёл дух:
– Да, твои думы своевременны. Нужно побеспокоиться об этом заранее. Не мешало бы уже сейчас подыскивать девицу с надлежащими добродетелями.
– Есть одна девица, – задумчиво произнёс Сантаварин. – У патрикия Константина Мартинака есть дочь Феофано. Девица красивая, не капризная, скромная и набожная. Как только наступает ночь, она слезает с постели и ложится на соломенный матрац на полу. Среди ночи несколько раз воздаёт хвалу Господу, прося о спасении души. Не все отличаются таким благочестием. Кроме того она неприхотлива в пище: изысканные яства не для неё. Я думаю, что эти добродетели украсят супругу будущего императора, к тому же её отец состоит в родстве с императрицей Евдокией. Хорошо бы вначале переговорить с ней о Феофано.
– Я переговорю с императрицей, – замахал руками Фотий, – обращу её внимание на эту девицу. Постараюсь ей внушить, что именно такие добродетели наиболее соответствуют супруге будущего императора. Надеюсь, да что надеюсь… Я уверен, что она ей понравится.
Довольный содеянным, архиепископ покинул патриарха и, только закрыв за собой дверь, зловеще процедил:
– Интересно будет посмотреть, как эта блаженная скрасит жизнь будущего императора, если, конечно, он им станет… Он захотел тягаться со мной! Посмотрим, кто кого...
