Этюды

ЭТЮДЫ
Как-то раз мои друзья художники собрались на этюды и позвали меня с собой.
Началось все с того, что однажды Саша, самый удачливый из всех художников на Арбате, возвращался от своего новорусского клиента из Подмосковья, пожелавшего развесить по всему дому его картины. По дороге он случайно зацепил глазом редкой красоты пустующий храм, который стоял на обрыве и отражался в озере, словно в зеркале. Вокруг плавал розовый туман, и в лучах солнца эта картина выглядела так ослепительно, так невероятно нежно, что художник вышел из машины на берег и завороженно смотрел на пейзаж, пока солнце не село, и храм не окутали волшебные сиреневые сумерки.
Увиденное настолько поразило Сашу, что он, будучи человеком сдержанным и малоэмоциональным – все эмоции уходили в картины – взахлеб нам рассказывал об этом, и настаивал, чтобы мы поехали туда на этюды. Я художником не была, но Саша считал, что мне, как человеку пишущему, совершенно необходимо увидеть такую красоту. Такой пыл у него мы все с удивлением наблюдали впервые, идея поездки уже засела в наших головах, и потихоньку обретала осязаемые формы.
1.
Поскольку все были свободными художниками и не были связаны рабочим графиком, Саша предложил ехать в четверг, чтобы к субботе вернуться и не пропустить самые хлебные дни на Арбате. Мне это тоже подходило, поскольку в выходные я проводила экскурсии по Москве для иностранцев, а на пару дней могла с легкостью взять отгулы на основной работе. Вопрос с транспортом стоял остро, потому что на всех у нас было две машины, одна из них – мечта всех людей того времени – Сашина «иномарка», которая была долго пожившим во Владивостоке «Датсуном» с правым рулем; а вторая – раздолбанная «копейка» авангардиста Дениса, которую ему оставил папа, член Союза Художников. Как авангардист сможет отобразить на холсте абсолютно левитановский пейзаж, никого не волновало, как, впрочем, и самого авангардиста, потому что он видит то, «что вы в силу своих приземленных академических навыков видеть не в состоянии». Не вопрос, сказали мы, главное, чтобы вместился народ. Саша справедливо заметил, что нам понадобятся продукты и напитки. Продукты мы с подругой Галкой, «королевой акварели», взяли на себя, решили нажарить котлет и запечь «окорочка Буша», взять зимние заготовки, а свежие овощи, фрукты и что-то к чаю ребята бы докинули.  Деньгами на продукты ребята тоже скидывались, так что с этим проблем не было. С напитками было сложнее. Во-первых, их было не купить никак и нигде – все было по талонам. Кроме того, в машине Дениса ехал Юрик, талантливый художник, но имеющий трепетные отношения с алкоголем, и мы подозревали, что, если мы скинемся талонами и добудем напитки, половина из них просто не доедут до места назначения. Я поделилась опасениями с Сашей. «Зря вы доверили нести Велюрову горячительное, оно его возбуждает»– озвучила я любимую нами цитату, и Саша, как Золотая рыбка в сказке, сказал, что проблему с напитками он решит – у него повсюду были связи. Деньги в немалых количествах и полезные знакомства притягивались к нему, как железо к магниту. Словом, мы решили, что продукты поедут в «копейке», а напитки поедут в «Датсуне».
Навигаторов тогда не было вовсе, как и мобильных телефонов; на карте благословенное место не было отмечено, и Саша долго и очень подробно рисовал на бумаге схему проезда, чтобы ребята никак не заблудились. Изначально мы предполагали ехать друг за другом «в хвост», но понимали, что легко можем потерять друг друга, поэтому Саша все предусмотрел.
Весь вечер мы с Галкой возились над изысками кулинарии, в нашем распоряжении было совсем мало ингредиентов, но я очень любила готовить, она тоже ловила в этом творческий процесс, поэтому с блюдами у нас получилось, как в ресторане.
В общем, все мы с нетерпением ожидали поездку.
В «Копейке» на этюды ехали: авангардист Денис; Юрик- неравнодушный к горячительному; хмурый пейзажист Миша, рисовавший рассветные леса как никто другой; бывший член Союза Художников Леня, выкинутый оттуда за вольнодумные высказывания; подражатель Васильеву и Глазунову старательный копиист Сережа.
В пожилом «Датсуне» ехали: Саша-символ вселенской удачи; я - с боку припеку; Галка -«королева акварели»; Зоран – заблудившийся в арбатских дебрях декоратор-югослав; Андрей – высокомерный, но обаятельный парень, считающий, что он понимает про кисти, краски и холсты лучше других.
Мы собрались с утра в четверг, подъехал Саша, королевским жестом распахнул багажник, в котором оказались батареи элитного в то время алкоголя, мы ахнули; ребята сгрузили туда свои мольберты и этюдники. «Копейка» сзади нас с погруженным в нее провиантом фыркнула, плюнула презрительно, газанула, и мы все не спеша тронулись в сторону невероятного пейзажа, загадочного полузаброшенного храма, зеркального озера, плода раздумий о душе и месте в жизни; и кроме того, в сторону возможности пожить день в нормальном деревенском быту. Надо сказать, что лично я с деревенской жизнью не сталкивалась ни разу, и любое прикосновение к ней для меня было, как восшествие на космический корабль. 
В то время мы все тонули в вопросе поиска счастья, многое понимали, но терялись в безграничности вариантов построения судьбы и выбора дела жизни. Пытаясь сориентироваться во времени и в пространстве, мы периодически терпели крушение, видя, что происходит вокруг нас. Стараясь собрать вместе обломки постулатов, ответов, вопросов, и опровержений, постоянно терялись. Мы очень много читали, много слушали и впитывали, но ничего не могли понять в происходящем– шел девяносто первый год.
Одним словом, мы двинулись на этюды.
Первые полчаса мы ехали «в хвост», Саша точно помнил направление, мимо летели леса и поля, но далее совершенно предсказуемо потерялись. У Дениса с компанией, видимо, заглохла «копейка», а мы не увидели, потому что за нами был ряд машин. Часа через два наша машина свернула на дорожку, что живописно бежала сквозь сосновый лес, и, остановившись, остолбенели от красоты. Пейзаж напоминал специально придуманные декорации, как будто какой-то волшебник сотворил невероятной прелести озеро с кувшинками, по берегам посадил осоку с камышами, на одном берегу выстроил сказочный лес, а на другом – невиданной красоты заброшенную церковь. Сквозь проломы в стенах храма било в глаза золотое солнце и лучи его отражались в зеркальной воде, подсвечивая кувшинки, как китайские фонарики и бросая отблески на верхушки деревьев и декоративные камыши. Мимо плыли позолоченные облака, и тень, сошедшая с деревьев, окружала нас еле видимым фиолетовым кругом.  Мы все замерли, не в состоянии вербализировать увиденное, только Андрей побежал за мольбертом и через минуту уже рисовал. Ребята очнулись от оцепенения и тоже принялись за работу. Из машины доносились «Времена года» Чайковского, я бродила между художниками, поднося им напитки. Когда солнце стало клониться к закату, пейзаж стал просто кинематографически красивым.  Галка закончила работу, и мы уселись на краю обрыва, потягивая шампанское и любовались небом сумасшедших красок.
– Вот, нарисуешь такое, потом скажут – фантазии художника для «красивости», - вздохнула Галка.
– Не волнуйся, дорогая, у других будет то же самое, правда Сашина, скорее всего не доедет – ее купят уже по дороге, – предположила я.
Начинало темнеть. Мы стали волноваться за команду Дениса. Как они найдут дорогу в темноте? Ребята потихоньку складывали мольберты с этюдниками.
К нам присоединился Зоран, он держал бутылку водки, в глазах у него стояли слезы.
– Красиво, до слез, да, Зоран? – прочувствованно спросили мы.
– Вы не понимаете, девочки…У меня дома война идет, а здесь так тихо, здесь так безмолвно красиво, – сказал Зоран и закрыл лицо руками.
Он приехал в Москву расписывать стены какого-то особняка, в это время у них началась война и он остался. Не представляю, как он все это переживал, дома у него остались родители, братья и сестры, он узнал недавно, что брат и племянник погибли…
Мы обняли Зорана, а он продолжал тихо плакать. Андрей сосредоточенно курил, глядя в закатное небо. Подошел Саша и сказал:
– Так, мои дорогие друзья и подруги, вечер перестает быть томным, летает туча комаров, Дениса и компании не предвидится, предлагаю собрать наши скудные пожитки и… мимо ристалищ и капищ… идти просить пристанища у аборигенов. Встали, погнали.
Мы немножко поплутали и доехали до ближайшей деревни, постучали в первый дом со светом в окне. На стук вышел уютный дедушка, такой грибок-боровичок, Саша о чем-то с ним поговорил, они пошли в соседний дом, незаметно подтянулись еще люди. Саша протянул деньги, на что старичок презрительно хмыкнул. Потом вся процессия подошла к машине, и Саша открыл багажник.  Бесценная жидкая валюта сделала свое дело – как по волшебству, налетел народ. Нас уже вели из машины, предлагали комнаты и накрывали столы. Я очаровалась жильем у старичка-боровичка – мне была выделена спаленка с кроватью, накрытой тканым белоснежным покрывалом, с горой подушек под кружевными накидками, с кружевными же салфетками, покрывавшими все пространство – от ковра до телевизора, из открытого окна опьяняюще пахло ночным садом, стоял август, и аромат яблок витал повсюду.
Зорана поселила соседняя семья, две русоволосые дочки не отводили от него глаз. Он действительно был очень, не по-здешнему, красивым парнем – жгучий брюнет с коньячными глазами и летящими бровями, к тому же иностранец.
Саша с Андреем выбрали сеновал, а Галку радостно приютила семья, выделив ей место на печке за занавеской, о чем она возбужденно кричала следующие полчаса.
Боровичка звали Григорий Степанович, а его жену – Клавдия Ивановна, они с ребятами стали накрывать стол прямо во дворе, постепенно стеклось полдеревни, все приносили свою снедь, ведь напитков у нас хватало на всех. Для меня провели мини-экскурсию – мои хозяева держали и кур, и кроликов, и даже корову, которую я видела первый раз в жизни.
Застолье было широким, Андрей с мало скрываемым презреньем высокомерно поглядывал по сторонам, Саша же, наоборот, болтал со всеми гостями с живым интересом, набросал пару карандашных портретов, потом любовно унесенных в дом хозяевами, ему тут же предложили ночную рыбалку и поездку по округе, от чего он благоразумно отказался, ибо уже принял на грудь. Зоран ел все подряд и вспоминал дом своего дедушки, Галка млела от впечатлений, а я уже была готова пойти спать. Краем уха я услышала, что в деревенском клубе будет дискотека, и наши художники собрались пополнить свои впечатления местной экзотикой. Я попрощалась со всеми, и нырнув в свою спаленку, провалилась в счастливый сон, в котором сменяли друг друга картинки деревни, храма и озера, надменного Андрея, счастливой Галки, рисующего Саши и войны в Югославии.
2.
Проснувшись поздно утром, я узнала от своих хозяев, что ребята вчера на сельской дискотеке героически отбивали красотку Галку от местных донжуанов, при этом Саша и Зоран были настоящими рыцарями, а вот Андрей испугался, и не стал поддерживать друзей в неравной схватке - он сделал вид, что был нетрезв и ретировался в сторону дома. Однако конфликт был быстро исчерпан,