руки и понес в ванную, откуда они не скоро вышли, совместив купание с другими удовольствиями. Кэрол, переставшая сопротивляться, приятно удивила его, обнаружив собой искусную любовницу, умеющую обращаться с мужским телом так, что Рэй был удивлен. Болезненный укол ревности коснулся его сердца при мысли о том, что Джек постарался над нею, создавая орудие для собственного удовольствия, что у него, впрочем, блестяще получилось. Интересно, приходила ли ему в голову мысль, что всем тем, чему он ее научил, будет наслаждаться еще кто-то, кроме него?
Если все пойдет по построенному им с Мэвис плану, отсутствие Кэрол обнаружится только утром. Это значит, что Рэндэл в данный момент преспокойненько дрыхнет дома, уверенный в том, что Кэрол надежно заперта в дурдоме, в который он ее упрятал. Эх, думал не без злобной радости Рэй, знал бы он, что жена его сейчас не на больничной койке, а в огромной роскошной ванне в море густой пены с ним, Рэем, самозабвенно и с удовольствием предается нежной обжигающей страсти, чувственным наслаждениям, разделяя с ним, наконец-то, голод и огонь его любви. Лежит Рэндэл и почесывает во сне голову, на которой пробиваются крепенькие и ветвистые рожки. Подобные мысли так развеселили Рэя, что он не удержался и засмеялся. Кэрол недоуменно посмотрела на него, а он швырнул в нее клок пены, озорно улыбаясь во весь рот. Она тоже улыбнулась и, собрав охапку густой пены, водрузила ему на голову. Ему понравилась ее идея, и он сделал то же самое, соорудив из пены на ее голове что-то, отдаленно напоминающее корону. И сам пришел от этого в такой восторг, что выскочил из ванны и побежал за фотоаппаратом, голый, мокрый и весь в пене. Вернувшись, он нацелился на Кэрол объективом и без предупреждения щелкнул.
- Рэй… зачем?
- Ну как же не запечатлеть мой шедевр из мыльной пены? Я отправлю его на какой-нибудь конкурс и непременно прославлюсь!
- Это я прославлюсь, запечатленная голышом в этой ванне. Хватит, Рэй, не надо меня фотографировать!
- Ладно, тогда ты меня сфотографируй, - он протянул ей фотоаппарат.
- Что, прямо в таком виде? Ты же шокируешь тех несчастных, кому придется эти фотографии печатать! Хоть прикройся чем-нибудь, - глаза Кэрол заискрились нежностью и вожделением, скользя по его обнаженному телу, к которому не могла бы остаться равнодушной ни одна женщина.
Зачерпнув пены, он налепил ее себе вокруг бедер.
- Так пойдет?
- Подожди, - Кэрол поднялась из воды и попробовала сделать ему такую же корону, как у себя, и только потом, заливаясь безудержным хохотом, сфотографировала. Отложив фотоаппарат в сторону, он запрыгнул в ванну и притянул девушку к себе.
- Теперь мы с тобой настоящие король и королева, - смеялся он. - Кстати, а ты не забыла, что мы приглашены на сказочный бал в Диснейленд?
- Ты что, правда собираешься туда ехать? - засмеялась Кэрол.
- Конечно! Мне очень понравилось быть принцем! Тем более, что моя принцесса теперь со мной, - он с блаженным вздохом откинулся на бортик ванны. - Я тебя короновал и взял в свое королевство. Разве оно не прекрасно? Такое теплое, мягкое и пушистое!
Он стал взбивать руками пену, демонстрируя ей свое «королевство».
- И моя корона, и это королевство - всего лишь мыльный пузырь, - заметила девушка и смахнула с головы пену.
- Эй, зачем ты разрушила мой шедевр! - возмутился он. - И на что это ты намекаешь? Что моя любовь - всего лишь мыльный пузырь? Ты обидела и оскорбила меня до глубины души! Иди сюда, дрянная девчонка, я тебе покажу, что есть моя любовь!
Он умел быть убедительным, уж этого у него не отнять…
Как хорошо было забыть обо всем на свете и просто наслаждаться любовью этого до неприличия счастливого мужчины, впасть в это сладостное забвение, что она себе и позволила сделать, устав до изнеможения от всяких душевных терзаний и отравляющих душу мыслей. Как приятно было видеть и осознавать, что она способна причинять не только боль людям, что кого-то она может сделать таким счастливым. Жаль только, что счастье это не может быть долгим и ей не суждено его с ним разделить. Но об этом думать сейчас ей не хотелось. Ей действительно было хорошо, так хорошо, как давно уже не было. Тяжесть в груди исчезла, ей хотелось радоваться и дурачиться вместе с Рэем, которого она вновь впустила в свое сердце, уничтожив все преграды, которые возвела между собой и ним. Все было, как в прежние времена, когда между ними была тесная дружба, доверие и взаимная привязанность, разве что теперь ко всему этому прибавилась страсть и интимные отношения. И любовь. И теперь она уже не задавалась вопросом, кто есть в ее жизни Рэй. В данный момент он был ее любовником. Великолепным любовником, который помог ей забыться, пусть даже ненадолго. Рэй всегда мог ее порадовать и развеселить, а теперь еще и доставлять не только эмоциональные наслаждения…
Куртни была права, когда говорила, что она могла бы любить его, как мужчину. Кэрол даже почувствовала, что безумно, отчаянно этого хочет, больше, чем прежде, не уверенная в том, что не влюблена в него. Наверное, иначе быть не может. И стоит, наконец, признать, что в ее вздрогнувшем при первой встрече с ним сердечке с того момента всегда таилась эта влюбленность, или очарованность - она не знала, как это назвать - этим красивым мужчиной.
Покинув ванную комнату, они оба ощутили зверский голод, и Кэрол напомнила ему о том, что он упоминал о «роскошном ужине». А он тут же вспомнил о сюрпризе.
- Вот, я подумал, что ты хотела бы, чтобы это было с тобой, - тихо проговорил он, вручая ошеломленной девушке урну с прахом Мэтта.
- Как ты вынес ее из моей квартиры? У тебя же нет ключей! И как ты ее нашел, я же ее спрятала? - прошептала шокированная Кэрол.
- Какая разница? - улыбнулся он. - Это что! Сейчас ты у меня начнешь спрашивать, как я достал вот это. Так, приятель, тебя мы пока поставим сюда…
Забрав у нее урну и аккуратно поставив ее на стол, он сунул ей в руки фотографию.
- Оп-па! Ну, не слышу радостных воплей!
В глазах у Кэрол все поплыло от слез, когда она увидела на фотографии Мэтта. Это было потрясением для нее, внутри все перевернулось, когда она увидела дорогое лицо, которое никогда уже не рассчитывала видеть, кроме как в своем воображении.
Наблюдающий за ней Рэй наклонился и заглянул личико, которое она низко опустила.
- Эй, ты что, плачешь? Я думал, ты обрадуешься…
- Я… я рада. Но где ты ее взял?
- Тебе так интересно? Ну, хорошо. Крошка, наш Мэтт был знаменитой личностью, его фотографии печатались в газетах и журналах. Можно просто их вырезать, а можно отнести к специалисту, чтобы он их сканировал и распечатал. Вот, гляди, и журналы, и газеты, и отпечатанные фотографии. Любуйся, сколько душе угодно! Держи, это я для тебя все собрал, храни, если хочешь. И береги от Рэндэла.
- Ах, Рэй… спасибо! - Кэрол бросилась ему на шею и сжала в объятиях со всех сил.
- Ну, наконец-то, дождался! - проворчал он, но в его голосе ясно слышались довольные нотки. - Ну, говорил, что повиснешь у меня на шее от радости, говорил? А ты - нет, нет!
- Спасибо, спасибо, Рэй! Ты даже не представляешь, что ты для меня сделал…
- Представляю, - он погладил ее по спине, прижимая к себе, и умиротворенно вздохнул. Слегка отстранившись, Кэрол в замешательстве посмотрела ему в лицо.
- Но почему? Ты же ненавидел его и… разве ты не ревнуешь? Как странно. Джек уничтожил все, что могло мне о нем напоминать, кроме статуэтки, которая чудом сохранилась, а ты… ты приложил столько усилий, откопав где-то все эти столетние журналы, наделал для меня его фотографий…
- Это всего лишь фотографии, Кэрол, бумага, его изображение, а не он сам. Рэндэл ревнивый дурак, вот и все. Он просто причинил тебе лишнюю и не нужную боль, искореняя из твоей жизни все напоминания о нем. Но разве ты забудешь его, не имея ни одной фотографии? Нет. И я не ревную. Это глупо. А сделал я это потому, что знаю, как для тебя это важно.
Конечно, Кэрол понимала, что без корысти тут не обошлось, и тем самым он просто хотел вернуть ее расположение и наладить их отношения, но это было не так уж важно. Он хитрюга, подобравшийся с ней к самой незащищенной и слабой стороны, но самый добрый и самый понимающий хитрюга в мире! И Кэрол была благодарна ему за то, что вернул ей самое дорогое, вернул то, что жестоко отнял Джек, что подарил возможность смотреть на любимые черты ее обожаемой звездочки… Надо же, он даже стащил из ее квартиры урну, чтобы отдать ей. А ведь она его даже об этом не просила.
И, похоже, ни фотографии Мэтта, ни даже урна с его прахом, его совершенно не смущали и никак не мешали. Он забыл о них, так и оставив на столе, как будто это были ничем не отличающиеся от остальных обыденных вещей предметы, как картина на стене, или ваза для цветов, или стопочка бумаги для заметок… и ведь он был прав. Это действительно всего лишь предметы, а не соперник, который может помешать его любви или отобрать женщину. Мэтт не был для него ни помехой, ни угрозой. А для ревности у него имелись живые и вполне опасные соперники. Такие, как Джек. С ним нужно было бороться, а не с мертвым бедолагой, давно уже покинувшим этот мир.
Они поели в гостиной за маленьким красивым столиком, который Рэй сам сервировал, не переставая удивлять Кэрол. В полумраке комнаты, под дрожащим светом свечей, они лопали от души и с таким аппетитом, словно не ели уже сто лет, запивая превосходным вином из коллекции Рэя, даже не задумываясь о том, сколько времени и забыв, что уже глубокая ночь. Мыслей о сне не возникало не у нее, ни у него. Очарование и уют комнаты полностью подчинили себе Кэрол и ее женское чувственное сердце, создавая у нее ощущение чего-то волшебного и сказочного. И дух у нее захватывало, когда она смотрела на сидящего напротив Рэя, похожего при свете свечей на прекрасного греческого бога, на какое-то видение, сладостное наваждение. Влажные волнистые волосы его переливались золотом, плутовские глаза играли огоньками и блестели неестественно ярко из-за отражавшихся в них язычков пламени, плясавших на фитильках свечей и в его зрачках, на лице то и дело сверкала яркая белоснежная улыбка. Нежные тени дрожали на матовой загорелой коже, обостряя и подчеркивая черты лица и линии тела. И за изысканно и романтически сервированным столом он вызывающе и даже бесстыдно смотрелся со своим обнаженным торсом, так как не стал утруждаться одеванием, лишь накинув на узкие бедра маленькое полотенце. Кэрол он любезно предоставил коротенький полупрозрачный пеньюар, специально приобретенный им для нее, как он сказал, ну, или, если это и не было правдой, по крайней мере, пеньюар был новый, о чем свидетельствовали этикетки. Но позже Кэрол убедится, что он действительно накупил ей целую кучу нужных и не очень нужных вещей, в том числе и роскошного нижнего белья, которое всем своим видом кричало о его вожделении, что не могло не возмутить Кэрол такой откровенной дерзостью. Да, он все это покупал после ночи в Фарго, она на это надеялась, но проявленная ею единожды слабость не делала ее его собственностью, которую он мог наряжать в тряпки для его удовольствия. Ее задело то, что он повел себя так уверенно, так подготовился к тому, чтобы привести ее сюда, в это любовное гнездышко, будто даже не думал о том, что она может
