нее. Интересно, он правда уверен в том, что у нее с головой не все в порядке или просто делает вид? Неужели он не видит, что она здорова, он, который всегда насквозь ее видел? Или это наказание, месть? Или таким образом он хочет усмирить ее бунт против него, дабы приползла она к нему на коленях, моля вызволить из этого ада и забрать ее домой? А разве не это уже она делала сейчас, только он видел ее неискренность, за которой таилось желание выбраться отсюда, а потом снова от него сбежать. А может, он намерен навсегда ее здесь похоронить?
- Джек, а если я скажу, что постараюсь стать прежней, что попытаюсь наладить все… все, что разрушилось… нашу семью… нашу любовь? Тогда ты заберешь меня домой?
- Я буду очень рад, если ты так скажешь, и еще больше обрадуюсь, если ты так и сделаешь, - он смягчился и погладил ее по щеке. - Я понимаю, что тебе здесь неприятно находиться, но придется немного потерпеть. Если я заберу тебя сейчас, это может понести за собой необратимые последствия. Болезнь…
- Болезнь? Какая болезнь?! - взвилась Кэрол и в ярости оттолкнула от себя его руку. - Ты не слышишь меня или не хочешь слышать, а, Джек? Я же говорю, я не больная! И не говори так!
- Если ты не больная, тогда дай мне разумное объяснение тому, что с тобой происходит, - голос его наполнился холодом. - Ты орала как ненормальная в машине, когда мы ехали с кладбища, что ты горишь, что ты в аду, и ты совсем не походила в те минуты на спящего человека! Твои глаза были открыты, ты стонала, ты задыхалась, и ты до смерти меня перепугала, черт бы тебя побрал! Я устал от всего этого, хватит с меня твоих припадков! Подлечись!
- Я не сумасшедшая. Я… я тебе все объясню. Только ты же не поверишь, - в отчаянии прошептала Кэрол.
- Все же давай попытаемся, - резко ответил он. - Начнем с того, что ты мне скажешь, кто такая Габриэла.
- Откуда ты о ней знаешь?
- Ты звала ее, когда горела в аду, - с насмешкой бросил Джек.
Кэрол, уязвленная его издевкой, покраснела. Порыв все ему рассказать иссяк так же внезапно, как и появился. Если она начнет рассказывать ему про ясновидящих, проклятие, видения, он не поверит. Он никогда не верил во все это. Но было то, во что он верил. Интуиция. Шестое чувство.
- Джек, я вижу сны. Ты об этом знаешь. Знаешь, что они не совсем обычны. Помнишь, как ты сам говорил, что я обладаю интуицией чувствовать беду, смерть, как животные? Ты мне должен поверить. Тебе придется. Потому что это объясняет то, что я знаю такие вещи, о которых узнать никак не могла. Наверное, ты задумывался над тем, как я узнала о том, что ты шептал моей маме за мгновенья до ее смерти? Ты нашел ответ?
Он помолчал.
- Нет.
- Правильно, потому что ты ищешь логичное объяснение, а его не существует. Это мои сны, Джек. Они мне обо всем рассказывают. Я не могу объяснить это, но я чувствую, я вижу. И сейчас я спала эти четыре дня для того, чтобы увидеть. И я видела. Видела много страшного. То, что я должна предотвратить. Наверное, поэтому я и поседела, - она помолчала. - Джек, я потеряла Патрика. Он звал меня, а я не могла его найти. И я так и не нашла его. О, Джек, его ждет что-то страшное. Я видела ужасные вещи… Видела его взрослым. О, ты себе даже не представляешь, каким я его видела… и что он делал. Мы должны помешать этому, не допустить, чтобы наш мальчик стал таким. И я… я слышала его, когда он умирал…
Джек порывисто подскочил.
- Замолчи, Кэрол! Как у тебя язык поворачивается такое говорить?
- Пожалуйста, выслушай меня! Наш сын в опасности, и ты тоже, я должна вам помочь, уберечь вас от беды! А ты мне мешаешь это сделать! Ты должен меня отпустить. Меня и Патрика…
- Так, понятно, к чему ты клонишь. Ты и впрямь ненормальная, если думаешь, что таким образом заставишь меня позволить тебе забрать сына и сбежать. Или я стал похож на больного идиота, а, любимая?
- Ты не понимаешь! Я видела! Я держала тебя на вот этих руках, и ты был мертв! А этого нельзя допустить, ни в коем случае нельзя…
- Полностью разделяю твое мнение и могу тебя успокоить - умирать я не собираюсь!
- Ты мне не веришь, но если ты меня не отпустишь, ты умрешь. Я даже знаю как. Наклонись.
- И как же, интересно?
- Наклонись.
Когда он наклонился к ней, Кэрол коснулась вдруг задрожавшим пальцем его лба. Сердце ее защемило от приступа острой боли.
- Вот здесь, - чуть слышно шепнула она, и в голосе ее прозвучал ужас и сдерживаемые слезы, как будто она уже смотрела на труп.
- Что здесь? Здесь находятся мои уникальные мозги. Я умру от их переизбытка? - ухмыльнулся Джек.
- Нет, от пули. Вот сюда.
В ее глазах отразилось столько страха и отчаяния, что он вдруг побледнел и резко выпрямился, оттолкнув ее руку.
- Да пошла ты! Прикуси свой язык, не кличь беду на меня! - голос его прозвучал сдавленно, а на лице его Кэрол заметила промелькнувшую тень страха. Глаза ее налились слезами. Она почувствовала всю силу и остроту своей привязанности к нему в эти мгновения, смотря на него, живого, сердитого и такого родного, и с замиранием сердца вспоминая его застывший мертвый взгляд и смертельную маленькую ранку над ним. Эта картина так ясно и четко запечатлелась в ее памяти, что она до сих пор ощущала тяжесть его тела на своих руках… О, если бы он ей поверил, возможно, он смог бы помочь ей во всем этом разобраться и подсказать, что делать и как этого не допустить, ведь он такой умный, в тысячи раз умнее нее!
- Тогда как ты объяснишь мне то, что я знаю, как и отчего умерла моя мать, и когда именно это произошло, хоть ты и приложил все усилия, чтобы скрыть это от меня?
- Я скорее поверю в то, что ты каким-то образом додумалась до этого, догадалась, чем в то, что ты видела это во сне. Это бред и чепуха, и я никогда в это не поверю. Сны есть сны, это всего лишь наше воображение. И выбей из головы все эти глупости, пока окончательно не свихнулась! Если ты ясновидящая, или как там это называется, почему же ты не предотвращаешь беды? Почему позволила умереть своему обожаемому возлюбленному Ланджу, почему не спасла Куртни? Почему не знала, что Спенсер жив, и что я… ладно это неважно. Почему, а?
- Что ты лгал мне все эти годы? - с горечью закончила за него Кэрол. - Признаюсь, этого я действительно не знала. Возможно потому, что я вижу только смерть. А на измены мой дар себя не растрачивает.
- Дар? Красиво звучит. Так что же ты не отвечаешь на мой вопрос? Если тебе дано видеть, кто и как умрет, почему же ты это допускаешь?
Слова его отозвались болью в ее сердце, лишний раз напомнив о вине. Она спрятала мокрые глаза.
- Потому что я не знала раньше. Я предчувствовала, но не думала, что мои сны так важны, чтобы их воспринимать всерьез. И я не могу с этим справляться, я не все понимаю, не могу разобраться в том, что вижу. А авария… я поняла слишком поздно. Я знала, что пришла смерть, но сначала думала, что за тобой, потом была уверена, что за Рэем. Я видела сон, но не правильно его истолковала, не до конца поняла.
- Любопытно, - Джек присел на край кровати и, переплетя пальцы на коленях, улыбнулся. - И когда же я умру? И кто меня пристрелит? И почему это произойдет непременно, если я не отпущу тебя и Патрика? Неужели меня пристрелит твой рьяный защитник-вдовец, дабы убрать меня с дороги и занять мое место?
Кэрол вздрогнула. Рэй. Вот, пожалуйста, и ум Джека, который даже не говорил серьезно, а просто забавлялся над ней. А если бы он поразмышлял всерьез, он наверняка составил определенный список тех, кто мог бы желать ему смерти. Впрочем, этого было мало. Он мог умереть и случайно, даже попав под шальную пулю, и не обязательно от руки врага, тщательно распланировавшего покушение. Просчитать все было невозможно, тем более планы самой смерти, но, по крайней мере, можно было бы проявлять большую бдительность и осторожность, выявив наиболее явные и возможные источники опасности. Например, Рэй. А вдруг ему и вправду взбредет в голову эта безумная мысль? Он очень упрям, вспыльчив, легкомыслен и не ведает страха. И одержим идеей ее защищать. Кто знает, на что способен доведенный до отчаяния человек, одолеваемый любовью и ненавистью?
Кэрол внезапно сделалось дурно, она откинулась на подушки и едва не застонала. Рэй может сделать это и из самозащиты, просто опередить Джека, чтобы он его не убил, узнав о том, что он спал с ней. Ситуация накалилась. Нужно уехать, немедленно. От них обоих. Пока они не перебили друг друга.
- Почему ты молчишь? Я угадал?
- Нет. Я не знаю, как это произойдет и когда. Знаю только, что это случится, если я буду с тобой. Мне просто нужно уехать. И все.
Не дай Бог, он подумает, что от Рэя может исходить опасность. У нее вдруг появилось чувство, что своими откровениями, в которых она не могла дать четких и определенных ответов, она может лишь все усугубить и осложнить. Что, поверив ее словам, Джек может начать избавляться сам от всех, кто может представлять для него какую-либо угрозу. И первым в списке будет, несомненно, ее непримиримый поклонник Рэй, не скрывающий своих намерений их разлучить во что бы то не стало.
- Я понимаю, что ты мне не веришь. Просто будь осторожным, Джек. И сделай так, как я тебя прошу - позволь мне уехать, исчезнуть из твоей жизни.
Он склонился над ней, упершись ладонями в постель по ее бокам, и улыбнулся.
- А знаешь, я готов рискнуть своей жизнью ради того, чтобы ты оставалась со мной. Ведь я чертовски отчаянный парень, разве ты не знала?
Он не верил. Отшучивался. Но ясно давал понять, что ее требование-просьба ее отпустить отклонена раз и навсегда. Даже если она будет запугивать его смертью. Но если бы он поверил, отступил бы он тогда, он, который привык бросать вызов даже смерти и никогда не отступающий даже перед ней? Кэрол склонна была думать, что нет, поэтому осознала всю бесполезность своих попыток открыть перед ним правду и заставить поверить. Нет, не так нужно ей действовать. Если она начнет всем рассказывать о своих видениях, ее попросту сочтут за сумасшедшую и запрут в психушке. Впрочем, это уже произошло. А она только усугубляет свое положение.
- Что же, одно я знаю точно. Могу поделиться, если хочешь, - решилась она на последнее откровение, не удержавшись.
- Ну, поделись, - он с улыбкой наматывал на палец ее белый локон, любуясь им так, будто его новый цвет, или бесцветие, пришлись ему по душе.
- Шестнадцатое марта тысяча девятьсот девяносто первого года, - чуть слышно прошептала она дрожащим шепотом.
- Что будет шестнадцатого марта девяносто первого года? - снисходительно, как у больного ребенка, спросил он.
- Казнь. Моя казнь. Это день моей смерти.
Джек вздрогнул и выпустил ее локон из пальцев, но Кэрол продолжила, смотря в пространство глазами обреченного, приговоренного к смерти:
- Это будет газовая камера. В ней я и умру. Второго сентября девяностого года мне будет вынесен приговор. Боже… - глаза ее расширились чуть ли не на пол лица. - Это же так скоро! Я не доживу и до тридцати лет! Она меня обманула! Она сказала, что смерть меня не тронет, что мне ничто не угрожает. Она меня обманула!
Изменившись в лице, Джек обнял ее и постарался успокоить. Но Кэрол затрусило, как в лихорадке, от захлестнувшего ее страха и отчаяния, и она разрыдалась, как перепуганный ребенок.
- Я не хочу! Не хочу! Спаси меня, Джек! Я не хочу умирать!
- Кэрол, успокойся. Это бред. Ты молода, ты здорова, и ты будешь жить
