- А по-моему, это обыкновенное извращение реалий в духе «ничто», - протестую я. – Все наоборот. То, что единого решения по вопросу сущности человека не существует означает, что человек существует и является тем источником творческой мысли, который порождает новое творчество, побуждает к созиданию других личностей. Ведь даже негативный фрагмент из жизни человека может быть назидательным. Возьми в пример личность Ницше, Хайдеггера, Камю, Сартра. Перейдя в мир иной, они формально уже «ничто». Но они существуют в умах людей. Их идеи осмысливаются, влияют на мировоззрение других, проникают в литературу, науку, культуру. То есть, эти люди объективно существуют. Куда хуже, когда личность для общества – ничто.
- Я думаю, ты лукавишь, - говорит «ничто». – Ведь ты наверняка считаешь, что Сартр, Камю и прочие представители «философии существования» лучше бы были для общества «ничто». По-твоему они разлагают общество и личность, распуская вирусы своего учения.
- Да нет, - немного кривлю я душой. – По моему разумению, их учение – закономерное явление. Во всяком случае, они дают почву для утверждения новой философии, – и здесь я уже искренен. – Кто знает, быть может на этом гумусе, прекрасно произрастет что-то новое, например, «философия креативного экзистенциализма».
- Вопрос в том, нуждается ли общество в таком учении? – рассуждает «ничто». – Ведь общество состоит из людей, которым, быть может, нравится разлагаться и стремиться к свободе от общества, от его морали, порядков, законов, норм. Мы говорим о сущности человека, но скелет его сущности достаточно примитивен. В его основе обыкновенное эго, мотивации которого определяются простой логикой достижения блага. А благо это сводится к элементарным желаниям, описанным Фрейдом. Так что, людям нравится экзистенциализм в самой его радикальной форме. Во всяком случае, многим по вкусу чувствовать себя заброшенными, несчастными, отчужденным от природы и Бога. Тогда им позволено все, тогда они получают право отрицать общество, совершать против него преступления, попирать мораль и рвать узы нравственности. И надо сказать общество этого заслуживает.
- Ну, то, что человеку нравится быть свободным от общества, это объяснимо, - соглашаюсь я. – Иногда эта внутренняя повестка позволяет человеку благополучно паразитировать на организме общества. Иному приятно ощущать себя «казанской сиротой», чтобы свалить на общество все свои неуспехи в жизни. Кому-то хочется найти в организации социума оправдание своих пороков и преступлений. Правда и то, что Эго человека достаточно примитивно. И это понятно, ведь Эго вскармливается и обслуживается логикой мышления, которое – продукт «ничто». Поэтому Эго человека не может отражать его сущность. Сущность человека заключается в таинстве творчества. Если бы это было не так, то общество давно бы погибло.
- По-моему, ты слишком хорошо думаешь об обществе, - замечает «ничто». - Но ведь это общество прививает человеку и само мышление, и язык, и образ мысли, и образцы, и идеалы, и мораль, и мировоззрение, и религиозные представления. Я уж не говорю о том, что общество ставит человека в различного рода зависимости, включая экономическую, политическую, информационную, подчиняет его своим законам, карает за их нарушение, определяет человеку рамки дозволенного, диапазон свободы, и, наконец, стремится вогнать его в уготовленную ему нишу, как вгоняют шар в лузу бильярда. Словом, общество порабощает человека и отрицает его личность. Потому-то Сартр и произносит свою сакраментальную фразу: «Ад – это другие». Так что, освобождение от общества – естественное стремление человека. Разве нет?
- Все это, как будто, верно, - признаю я. – Но это опять только часть правды, что равносильно твоей обычной лжи. Человек, действительно, несвободен от общества. Это общее место. И тут удачен твой пример с игрой на бильярде. Он делает очевидным схожесть природы общества с природой мышления. И это наводит на мысль, что так же как мышление дополняет разум, так и общество служит дополнением личности. Ведь общество без самого человека – «ничто», как и мышление без разума. Вот и получается, что здесь мы можем воспользоваться нашим диалектическим треугольником.
- Каким еще треугольником? – не понимает ничто.
- Ну, да, - спохватываюсь я. - В прошлый раз я не стал о нем говорить. В общем, это тригонометрический треугольник, вписанный в круг жизни. Это базовые фигуры пространства. Так вот, если мы под гипотенузой подразумеваем творческую энергию личности, а под вертикальным катетом - общество, то горизонтальный катет покажет величину отрицания обществом личности. Из этого треугольника видно, что чем меньше градус творчества индивида, то есть, меньше угол наклона гипотенузы, тем это отрицание больше, вплоть до полного уничтожения личности. Но чем острее вершина треугольника, тем гармоничнее взаимоотношение личности и общества. И получается, что, чем более творческой является личность, и чем более творчество человека отвечает интересам общества, тем лучше человек устраивается в общественном пространстве. А в этом случае общество уже не поджаривает его на адской сковороде своих отрицаний.
23. На самом деле я не слишком хорошего мнения об обществе. Будучи сродни «ничто», общество склонно к деградации. Особенно это заметно в коллективе. Ведь коллектив – это всегда столкновение интересов и ограничение свобод его членов. В силу этого он часто представляет собой гнездилище человеческих пороков. Зависть, соблазны, обиды, недопонимания, конфликты, неприязнь, агрессия, ложь, клевета, лесть, – все это питомцы коллектива, без которого их существование невозможно. Зато их развитие позволяет превратить коллектив в настоящий змеюшник, способный отравлять человеку жизнь, ничтожить личность. Как известно, образование маленького коллективчика в раю, обошлось Адаму потерей теплого местечка. Даже творческий подход далеко не всегда позволяет человеку комфортно устроиться в ином коллективе. И что удивительно, коллективу творческих людей конфликты присущи не менее, чем сообществу людей приземленного образа мысли. Часто бывает даже наоборот, чем примитивнее состав коллектива, тем легче уживаются в нем его члены. Но примитивная среда социальной группы предполагает примитивизацию ее членов. Инаковые такой группой дружно отрицаются. Отсюда понятно, что коллектив и общество в целом нуждаются в постоянной и тонкой настройке. И тем более в тонкой настойке нуждается их отношения с индивидом. Если же инструментов регулировки социума не находится, то индивидуализм предпочтительнее коллективизма.
К сожалению все это не учитывалось в Советском Союзе, где в строительстве Нового Мира на коллектив возлагались самые светлые надежды. Поэтому советская пропаганда показывала в основном позитивные стороны коллектива, каких, разумеется, немало. В их числе и наличие человеческого тепла, и актуализация человека, и возможность проявления его творческих способностей, а что касается процессов деградации и разложения, то считалось, будто коллектив в силах сам себя оздоравливать, если его члены будут образованы и воспитаны в духе коллективизма. Но даже из простого наблюдения за стадом, понятно, что без вожака или пастуха оно разбредается. Отсюда в коллективном обществе существует потребность в культе личности и карательных мероприятиях по отношению к инакомыслящим. А это вызывает справедливый протест творческих индивидуальностей. Когда же научно-технический прогресс вывел на сцену целый «креативного класса», коллективную организацию общества потеснила, так называемая, «атомарность». Впрочем, на самом деле, произошли процессы регулировки и настройки общества на более естественные отношениям между обществом и личностью.
24. - Складно излагаешь. Даже научно, - делает мне комплимент «ничто», и тут же наносит новый укол. – Но, заметь, у тебя и мышление моей природы, и общество. Кстати, из твоего же треугольника следует, что деградация общества приводит к отрицанию даже самой творческой личности. Так, например, случилось с Христом.
- Да, но тот же треугольник показывает, что иная личность способна изменить само общество, - парирую я.
- Так же, как Сартр, Хайдеггер и Ницше, - посмеивается «ничто». – Однако удивительно, как твой разум справляется со всеми моими «ничто». Но я, пожалуй, добью тебя, показав еще одну метафизическую сферу, где царствует «ничто». Притом это «ничто» вполне способно детерминировать саму твою личность и даже формировать твой разум, то есть, создавать композицию шаров на твоем биллиарде.
- Я знаю, о чем ты, - лишаю я «ничто» удовольствия ошеломить меня новым откровением экзистенциализма. - Я ведь знаком с «философией существования». Ты хочешь сообщить мне, что мое настоящее во многом детерминировано прошлым, которое, по сути, - «ничто», но как раз в силу этого оно фиксирует мою сущность. Мол, прошлое изменить невозможно, и значит, оно – моя аттестация, предпосылка меня и что-то, вроде расстановка шаров на бильярдном столе, определяющая ход игры.
- Это не все, - обещает «ничто», - Дело в том, что крохотный «мостик» сиюминутного бытия вполне способен отрицать всю твою прошлую жизнь, откуда в любой момент готовы явиться, материализоваться и терзать тебя твои ошибки, проступки, провинности, разочарования, твои грехи и твой позор. Там, в прошлом, корни твоих пагубных привычек, пристрастий и пороков. И даже то, что в твоей прошлой жизни кажется прекрасным, не может считаться благом и доставлять тебе удовольствие теперь, поскольку навсегда утрачено и обрекает тебя на сожаления и тоску по былому. Кстати, это показывает и твой треугольник. Из него, например, понятно, что вертикальный катет твоего нынешнего «я» зависит от гипотенузы прошлого, создавшего тебя, и чем более оно греховно, тем сильнее ты его будешь отрицать. Отсюда, все, что тебе остается, так это постоянно сжигать за собой мосты и поджаривать себя в этом пламени, уподобляясь средневековым еретикам, осужденным святой инквизицией…
[justify] - Ну, будет, - прервал я приговор «ничто». – Все эти пугающие цепи и тени прошлого годятся для наивных простачков, которых учителям экзистенциализма удалось заманить в свою Платоновскую пещеру. И в треугольнике ты, как обычно, все вывернул наизнанку. Гипотенуза в нем – творчество нынешнего меня. Так что, на самом деле в руках человека есть универсальный инструмент против негативных иллюзий. И этот инструмент - творчество. Требуется не так уж много творческих усилий, чтобы превратить прошлое в удивительную сказку, о приключениях, где, конечно, много ошибок, проступков и всякой чуши, но ничтожных,
