возьму с собой ... резиновый мяч и дудочку...
Дудочка. Это особая история. Где-то рядом живёт мальчик Юра.
Кроме его имени, я ничего о нём не знаю.
Он живет за высоким резным деревянным забором, выкрашенным в зеленый цвет.
Когда я прихожу, он открывает калитку и мы играем во дворе.
Обратно я иду так же, это рядом с нашей школой.
Юра старше меня на год,он он не задается. Он уже закончил первый класс и может читать детские книжки, а я только и умею, что медленно складывать слоги.
Иногда он читает мне сказки или истории. Это он прочитал мне вслух Мангусту, и мы рассматривали картинки - этого прекрасного зверька и страшную Нагайну.
Игрушки у Юры тоже не такие, как у меня.
Особенно мне нравилась его дудочка с кнопочками.
Он это заметил и однажды подарил её мне.
Когда я пришла домой, бабушка Паша увидала дудочку - я ведь и не прятала её.
Бабушка выломала лозину и подстёгивая меня по голым ногам, гнала до калитки Юры.
Она считала, что я украла дудочку.
Юра открыл калитку и сразу всё понял. Он закрыл меня собой и получил ту дозу хворостины, что предназначалась моим ногам.
Он закричал - Она не украла! Я подарил ей эту дудочку!
Бабушка Паша растерялась - но только на миг.
- Ты маленький, ты не можешь дарить игрушки.
- Могу. Это мои игрушки. Правда, мама?
Юрина мама вышла к калитке - она улыбалась.
- Прада, сынок.
Нет на свете терпеливей и добрее еврейской мамы.
Назад я шла и тоже улыбалась - позор был снят и дудочка осталась у меня законным путем.
Улыбалась и бабушка Паша - Ох, какой мальчонка хороший!
Эту дудочку я возьму с собой.
Вечером пришла с работы мама и добавила мне коробочку с цветными мелками - рисовать на асфальте.
Она принесла билеты на поезд, у нас два нижних плацкартных места.
Поезд поедет через Краснодарский Край - я там родилась. посадка у нас в Махачкале, но здесь, в Дагистане, бабушка всё знает.
Мы выйдем в Полтаве, и вот там бабушка не знает ничего.
- Ничего. Язык до Киева доведёт.
Засыпая, я узнаю, что это поговорка такая, и в город Киев мы не поедем. Наша бабушка Надя живёт в селе Коновалово, в отцовском доме.
Долго ли, короток... и вот мы с бабушкой идём по сельской улице. Утро. Тихо.
Бабушка считает дома по номерам и мы идем дальше.
Улицы обсажены деревьями, у каждой калитки стоит лавочка, у одних хозяев - конёк о четырёх ножках, у других - со спинкой, как кресло.
Когда бабушка нашла нужный дом, она ставит на лавку наши вещи, чемоданы да большой узел с копченной красной рыбой, и перевязывает косынку.
Она встряхивает свой белый легкий платочек с мелкими синими цветочками оп краям и надвигает его на самые брови.
- Хозяйка!!!
На зов в глубине двора появляется женская фигура и идет к нам от самого беленького домика, спрятанного за зеленью деревьев.
Женщина ещё не подошла близко, а бабушка низко кланяется и просит дать испить водицы.
Женщина вынуждено разворачивается и идет обратно.
Через пару минут она выносит алюминиевую поллитровую кружку воды и протягивает бабушке.
Бабушка благодарит, пьет. Женщина пристально смотрит на бабушку. И вдруг
Кричит - Паша! Це ж ты, Паша?
Я успеваю подхватить кружку с водой, и пока они обнимаются и плача, приговаривают, сколько лет минуло, я пью чистую колодезную воду.
Нас ведут в чистую прохладную горницу. Бабушка выкладывает гостинцы.
- Чи вас зараз годуваты, чи потим?
- Потом. Отведи меня к Надежде.
Село оказывает на меня ошеломляющее действие: здесь всё не так, как у нас в городе.
На деревьях в саду абрикосы и вишни. Их можно рвать и есть.
На ветках застыл золотистый клей - он съедобный и очень вкусный.
За обедом все садятся за большой стол. Последи стола кастрюля и котел под крышкой, от которой идёт пар.
Дети сидят между взрослых.
Наливают в миски борщ - мне помогает бабушка. Дают деревянную ложку, всю расписанную ярким узором.
Пока я ем борщ, аккуратно черпая ложкой и подставляя хлебушек, несу ко рту, все уже освободили свои миски и открыли котелок.
В котелке - мясо.
Тут все как-то очень быстро по очереди сунули руки в котелок и похватали ладонями куски мяса.
Положив "добычу" в свою миску, они едят мясо с хлебом.
Я успеваю взять только небольшую порцию мяса и пока его ем - котелок уже пуст.
Я спрашиваю бабушку, а почему мне не оставили хотя бы немного мяса - ведь надо мясо поделить всем поровну?
Надо мной смеются, и обидно не то, что мяса мне не дали, обидна насмешка.
Они, видно, думают, что пятилетний ребенок не понимает сути их слов и их смеха.
После обеда мы с бабушкой направляемся к её старшей сестре.
Втроём с нашей новой родственницей мы идем по улицам Коноваловки.
Старшая сестра Надежда после смерти мамы была всем детям за мать -
бабушка очень хочет скорее увидеться с нею.
Помню, нас посадили на табуретки в комнате с вышитыми полотенцами.
Мне дали маленькую табуреточку и я сижу у ног бабушки.
Бабушке поднесли маленький граненный стаканчик вишневой наливки.
Надежда просит бабушку:
- Выпый, Паша, чарку.
- Спасибо. - но бабушка не пьёт.
Повторяется во второй раз то же самое действие.
_ Выпый, Паша, чарку.
Бабушка стесняется, не пьёт. Смотрит исподлобья. Платком прикрывает губы.
- Спасыби.
Но не пьет.
Когда всё повторилось в третий раз, моя рука сама хватает их "чарку" и маленький стаканчик опрокидывается в мой рот.
Все ахают, а мне сладко, тепло, и вообще .... чего олни всполошились... я устала, наверное, от новых впечатлений.
Я еще вижу, как из пузатой бутылки для бабушки наливают новую чарку, но глаза закрываются.
Кто-то берет меня на руки и укладывает на высокую кровать.
Кто-то говорит:
- Ничего, Паша. Це ж солодка вышня, а нэ горилка.
Нехай поспыть.
Чей-то голос уверяет, что я копия какого-то их брата Кисария.
Но я уже ничего больше не слышу.
В Коновалово мы прожили два месяца.
В садах у них молодые деревья. Вишни. Они уже перезрели и ягоды почти черного цвета - сочные, сладкие.
Абрикосы. Раскидистые ветки, на них можно залезть. И я узнаю, что на стволах и ветках есть клей - янтарные припухлые бугорки.
Детям велели играть со мной, показать двор.
Но им скучно, они уходят. Я одна остаюсь в саду, Нахожу клей, сцарапываю его и кладу за щеку. На развесистой яблоне
сижу у самой верхушки - красота.
Когда я возвращаюсь в хату, я с удивлением слушаю незнакомый говор. Почти ни одного русского слова - как в Дагестане.
Зато бабушка Паша не только всё понимает, но разговаривает со всеми на этом непонятном языке.
Приходит письмо от моего крёстного Семёна. Бабушка беспомощно держит конверт в руках - она грамоты не знает.
Развёрнутый листок читает мододуха. Вначале я считала, что это - имя такое. Оказывается, это просто жена младшего брата.
Семен уехал с Кавказа, скоро приедет в Коноваловку.
У Семена уже двое детей - Надя и Павлик. Семён со своей семьей поехали за нами - но они попали не в Каспийск, а в Избербаш.
Это потому, что мама искала рыбный промысел, а жена Семена, Мария, искала место учителя. Ей дали квартиру.
Наш семён необычный человек - после концлагеря у него расшатаны нервы и вряд ли их приведешь теперь в норму. Он не курит и не пьет.
Но если он попадает в компанию мужчин и его принуждают пить спиртное, он ухолит в запой.
Он теряет контроль над собой. Работая художественным руководителем во Дворце культуры, он не нуждается ни в каком допинге.ВСе называют его Семён Семёнович и
он здорово справляется со своей работой.
Его концерты интересны, спектакли завораживают, а юморески, которые он показывает сам, заставляют надрывать животики.
На концерте я с мамой сидела в первом ряду и когда Семён изображал пьяного, ухахатывалась до слёз.
Как-то раз после работы Семёна перехватил учитель из Марииной школы - Александр. Он повел моего дядю, как бычка на верёвочке и в результате наш сеня окосел по полной.
А когда он пьян, то он ругается и всех, кто пристаёт к нему,
посылает матерно в командировку.
Вот возле какой-то бочки с пивом Семён послал к блудной матери незнакомого чеченца.
Тот вытащил кинжал и бросился резать врагов - то есть Семёна.
Поскольку по кавказским законам чеченец обязан зарезать врага, Семена посадили на ночной поезд и отправили на Украину.
Документы ему прислали по посте и он устроился в Роменском районе директором Дома культуры - ему дали жильё.
Теперь он приедет повидаться с нами. Бабушка Паша его очень любит и часто молится за него где-нибудь в уголке, и плачет, вытирая уголком платка глаза от слёз.
Приехал Семён - с ним весело. Он много шутит, рассказывает смешные анекдоты и всем нравится.
Он разъезжает на хозяйском велосипеде по окрестностям, в ореховую рощу или в магазины в центральную усадьбу и даже пытался покатать на багажнике меня.
На большом велосипеде с рамой нет детских сидений - ни впереди, ни сзади.
Над вторым колесом есть багажник с двумя ремнями для груза, и только. Чтобы посадить меня на багажник, нужно подложить одеялко или маленькую подушечку.
Нам не дали ни того, ни другого - маленькая подушечка с кровати называется думочкой и её надо класть под щёку, а не под мою задницу.
Семен озадачен, но выхода не нашел - лето, нет ни свитера, ни куртки. ничего подходящего нет. Дядько усаживает меня на жесткую конструкцию багажника - но и держаться не за что.
Я ухватываюсь за его рубашку на спине, но он говорит - Щекотно, и укладывает мои ладони на пружины под седлом.
Поехали! Ветер в ушах, за нами - пыль клубами. Катим с горки - пружины под весом седака защемляют мне пальцы. От неожиданной боли я отпускаю
жгучие железяки и слетаю назад, в пыль.
Семен не видит, он по инерции летит вниз.
А я лежу и плачу - я в этом селе совсем не приспособлена к жизни.
Потом мы гуляем в роще - бабуля, дядя и я .
Я слышу, как он рассказывает, - написал Марии, что устроился и пусть она едет к нему.
Мария написала в ответ - Никуда не поеду - у меня квартира, работа.
Тут, под городом Ромны, в селе Пески , Семён познакомился с женщиной и она его приняла жить к себе.
Жили-пожили, и она родила девочку - назвали Людой. Брак не оформлен - у Семена нет развода.
Бабушка расспрашивает сына о его жизни, он рассказывает ей о своём быте, о работе, об отношениях с новой женой.
Мне уже надоело сидеть опд дубом, я ухожу искать цветочки и грибы.
Еще слышу, что бабуля просит его не пить, и как он ей обещает, а сам просит приехать к нему хоть на пару недель в гости.
В Коноваловке мы прожили всё лето. Я уже разговариваю на украинском языке так, будто здесь родилась.
НГа завтрак я получаю большую крынку молока и ломоть свежевыпеченного хрустящего хлеба.
За обеденным столом я не ловлю "гавы", а двумя руками хватаю мясо и уже со своей тарелки спокойно ем. Но симпатию я не приобрела - вначале говорили, что я
невмиха, а теперь горорят, что я швыдка Настя.
С поезда нас встречает мама, она приехала за нами в Махачкалу.
Мама тискает меня, целует и я говорю ей-
- Та видчипысь!
- Что?
Мама удивлена беспредельно - приехала её долгожданная дочка и уже не разговаривает по-русски, а только грубая
