разговор. В частности, запомнили кот с кошкой такие реплики:
- Что, Василиса? Всё кобенится? Недотрогу строит?
- Кобенится, да никуда не денется… Стерпится-слюбится… А что - заморский вискарь-то, забористый, двойной перегонки…
Еще раз чокнулись за дубовым столом:
- … Ну, будем, Яга!
- Со свиданием, Кощеюшка, - весело отозвалась разомлевшая хозяйка.
- Нам ли быть в печали, Ягуша, - откликнулся Кощей.
- … Тут давеча, мой хитрован Васька спрашивает, подлец, как, дескать, девицу, вчерась Матреной - царствие ей подземное - заколдованную в кошку, обратно расколдовать, - послышался тонкий голос захмелевшей Яги.
- А ты что?
- Да что я дура что ли сказать ему, что кощенке энтой надобно еще раз кваску Матренина отхлебнуть и всё вернется… на круги своя… Хе-хе!
- Болтаешь много, - неодобрительно загудел Кощей.
Тут Васька подмигнул Нюре зеленым глазом, мотнул усатой меховой головой: ступай, мол, за мною! Проворно выскользнули они из укромного местечка, и рыжий кот опрометью кинулся к Кощееву коню, щипавшему траву на поляне.
- Здравствуй, Саврасушка, али не узнаешь меня? – спросил кот тяжеловоза богатырского.
- Как не узнать, - зычным баритоном ответствовал конь. – Ты меня у Семиглазки во дворце в шахматы на спор выиграл, в варианте этого, как его... Змея, что ли... а, вспомнил, - Дракона! - а потом я приглянулся самому Бессмертному. Он меня в свою конюшню определил, а тебя, добра молодца Василия Ивановича, за сквернословие и поношения в кота преобразил да Яге подарил. Ей с детства очень хотелось в избе иметь рыжего полосатого кота с хвостом вроде помела – блажь у нее такая.
- Помоги, Саврасушка, - взмолился Васька, - отвези нас Нюрой на край леса, в село, где Матрена живет. Станешь потом свободным аки ветер в поле и коли захочешь, возьмет тебя Нюрочкин батюшка в свою конюшню - правда, Аннушка? - будет кормить белояровым пшеном, заморским сладким вином поить, самолично ежедневно чистить-блистить, холить-лелеять да еще выгуливать... Чаю, с кобылками своими чистокровными познакомит... А Кощея не бойся! Я как-то у нетрезвой Яги вызнал, где его смерть обретается. Так что в случае чего припугну энту костлявую образину. Ну, решайся!
- Да тут и решать-то нечего! – весело заржал Саврасушка. – Тоскливо мне у Кощея, скучно, а на благое дело я завсегда готов. Перегрызайте веревку.
Вмиг Аннушка с Васей перегрызли привязь, взгромоздились в седло и помчался богатырский конь на край дремучего леса, в Матренино село. Солнце между тем уже к закату начало клониться.
- Вася, Васенька, - заверещала в пути Нюра, - вычислит нас сейчас Баба-Яга злющая. По блюдцу с яблочком.
- Это вряд ли, душа моя ненаглядная, - отвечал Вася, - потому как подменил я чудесное блюдце да волшебное яблоко, пока Яга баньку топить ходила. Блюдце же я разбил на мелкие кусочки, а яблочко отдал тамошним мышам на съедение.
- Ох, и разумный ты у меня, Васенька, - мяукнула Аннушка ласково, а польщенный Василий, услышав похвалу, замурлыкал громко.
Не прошло и часу, как прискакала вся троица куда нужно, запрыгнули черная кошка и рыжий кот в Матренину избу и отпрянули было - там старая карга лежит, неживая. Защипал ее, видать, до смерти исполнительный Федор Мартынович.
Вздрогнула Аннушка, да отвернулась от Матрены, бросилась искать в сенях кадушку с квасом. Нашла кадушку, а Вася уж черпачок приготовил. Отхлебнула черная кошечка Матренина квасу и тут же преобразилась в прежнюю девицу-красу боярышню Аннушку!
Схватила она рыжего кота, расплакалась, выбежала на двор, принялась на радостях целовать Васю вместе с Саврасушкой. То одного поцелует, то другого, то поплачет, то засмеется. Даже Саврасушка не выдержал и пустил слезу от умиления.
- Спасибо вам, дорогие мои! – плача и смеясь, кричала Аннушка. Что бы я без вас делала! В долгу я у вас неоплатном, милые вы мои!
- О долгах потом, девица, - промурчал котик, деликатно опустив долу загоревшиеся глаза. – Ты бы сперва накинула на себя платье какое Матренино… Вот так-то оно лучше будет… А теперь налей-ка, раскрасавица, кваску Матренина в кувшинчик глиняный - авось пригодится. Надо бы нам с мачехой твоей познакомиться.
- И то правда, - согласилась девица, облаченная в старушечье Матренино платье. Набрала она полный кувшин квасу, после чего вся троица – а дело уже к ночи клонилось – направилась к высокому боярскому терему, отчему Аннушкину дому.
Как приехали они туда, кот Аннушке и говорит:
- Нужен мне, раскрасавица, мешок небольшой. Найдется такой у тебя в хозяйстве?
- Всенепременно найдется, Васенька. Я - мигом.
- Только не показывайся, девонька, никому. – пропищал рыжий кот, меховым хвостищем помахивая. - Еще не время.
- Хорошо, хорошо, Васенька, - шепнула Аннушка, погладила ладошкой кота и скрылась в тереме.
В скором времени вернулась она с мешком холщовым.
- А теперь отдыхайте, да ведите себя тихо, - промолвил Василий, - я на охоту пошел.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. На рассвете вернулся довольный котик с туго набитым мешком и обратился к ждавшим его Аннушке и Саврасушке:
- Ты, Саврасушка, пока здесь погуляй, травку пощипай, а мы с Аннушкой мачеху навестим.
Вот прокрались они в мачехину спальню, и Василий как запищит дурным голосом, как зашипит змеиным шипом. Проснулась злющая мачеха, расширились от ужаса ее глаза при виде Аннушки, хоть и в нелепой одежде, но в человеческом обличии. А тут еще кот с зелеными глазищами, спиной горбатой, да с шерстью дыбом развязал мешок и выбросил на мачехину кровать целый выводок полевых мышей.
Дико закричала мачеха и упала на пол уже бездыханная, поелику дух ее весь вон вышел.
- Вот и еще одно дело сделано, - прошептал торжественно рыжий кот Василий. – Вернемся-ка, Нюра, к Саврасушке.
Воротились они, а конь богатырский, покосившись на рыжего котика лукавым лиловым глазом своим, и говорит Аннушке:
- Вели-ка, девица, Васе отведать Матренина квасу. Может, и ему «полегчает».
- И в самом деле, - откликнулась Аннушка. – Как же я сразу не догадалась, глупая. На, попей, Васенька.
- Накиньте на меня чё-нить, - мяукнул, потупившись, рыжий кот.
Красна девица схватила рогожку, обернула ей котика, затем взяла кувшинчик глиняный, налила из него кваску на ладошку, протянула ее Васе. Тогда котик вздохнул, подошел к Аннушке и принялся розовым язычком слизывать с ладошки чудодейственный Матренин квас. Вскорости пропал рыжий проказник, а на его месте обнаружился добрый молодец Василий Иванович, ясноглазый да светловолосый, словом - пригожий. Всплеснула руками Аннушка, а Саврасушка даже заржал от радости.
Надо ли сказывать, что впоследствии Василий Иванович попросил у счастливого Аннушкина родителя руки его дочери, что тот, прослезившись, охотно благословил молодую чету, что не забыли они и Саврасушку, который нашел свое счастье на боярской конюшне?
И стали они жить-поживать да добра наживать. Но это уже совсем другая история.
