не все тебе рассказала, Рэй. Дженни - дочь Мэтта. Думаю, теперь тебе не нужно объяснять, почему я помогаю этой девочке.
- Но как ты о ней узнала? - поразился Рэй. - И уверена ли ты в том, что она на самом деле его дочь?
- Уверена. Это маленькая копия Мэтта. Но дело не только в Мэтте. Я лишила ее матери, поэтому я просто обязана о ней позаботиться.
Рэй снова вздохнул.
- Сколько ей лет?
- Пятнадцать. Это уже почти взрослая девушка, настоящая красавица. Она покорила сердце Патрика с первого взгляда. И мое тоже. Тихая, кроткая и печальная девочка. И мне кажется, что я ее уже люблю.
- Наверное, нужно много всяких лекарств. Открой счет, я анонимно буду присылать тебе деньги. Не переживай, Рэндэл не просечет. Я буду отсылать тебе наличку, не со своих счетов.
- Спасибо, Рэй.
- Я рад, что все-таки нужен тебе, хоть это тебе и не нравится. Я помогу тебе, моя красавица. Это моя обязанность. И я этого хочу. В общем, сама знаешь, чего объяснять?
- Положи от меня цветы Куртни. Я так переживаю из-за того, что даже не могу прийти к ней на могилу.
- Куртни бы тебя поняла. Тебе не надо просить меня, я каждый раз приношу ей цветы не только от себя, но и от тебя и Патрика. Три огромных букета.
Они напряженно помолчали.
- А как у тебя с твоим парнем? - все-таки не выдержал он.
Кэрол очень надеялась, что он не спросит.
- Не хочешь рассказать мне о нем? Или это тайна?
- Мне не хотелось бы говорить с тобой об этом.
- Почему? Интимные отношения нас больше не связывают. Расскажи, что собой представляет твой парень, что в этом такого?
- Не спрашивай меня об этом, Рэй. Я же не спрашиваю тебя.
- Потому что тебе не интересно, я думаю. А мне любопытно. В конце концов, я должен знать, что за человек рядом с тобой. Как я понял, в роскоши ты с ним не купаешься, раз принимаешь помощь от меня.
- Рэй, прекрати. Я положу трубку и не возьму от тебя ни цента.
- Да ладно, не гонорись… передо мной-то! Ты всегда любила окружать себя таинственностью. Пусть будет так.
- Мне нужно идти, Рэй. Спасибо, что терпишь меня, да еще помогаешь.
- Не говори глупостей! Кому мне еще помогать? У меня больше никого нет.
- Почему не заведешь семью?
Он помолчал.
- Не хочу. Ладно, беги, мое солнышко. Звони хоть иногда, не забывай. Целую тебя.
Кэрол чмокнула губами, отвечая на звонкий поцелуй, прозвучавший в трубке.
- Пока, Рэй. Я тебя люблю.
Она осеклась, усомнившись в том, воспримет ли он ее слова о любви так, как она хотела, поймет ли, о какой любви она ему сказала. Но, конечно, он все понял. Понял, что это были слова девочки, которую он воспитал, а не женщины, с которой он когда-то был в одной постели. И постарался ответить так же невинно, словно между ними никогда и не было интимных отношений.
- Я тоже тебя люблю, малыш.
Но так, как у нее, у него не получилось, потому что для него она теперь была только женщиной. И оба слишком хорошо помнили, как были в постели, и отношения, которые были у них до этого, уже невозможно было вернуть, а их попытка выглядела пафосной и нелепой в их же собственных глазах. И теперь, говоря друг другу о любви, они уже сами не знали, о чем именно они говорят. Рэй, может быть, и знал. Но не Кэрол, которая совершенно запуталась в своих чувствах к нему после того, как он побывал у нее в любовниках. Но разбираться в этом она не пыталась, считая, что теперь, когда жизнь разделила их, это не важно. И эту неясность и неопределенность в своем отношении к нему она так и оставила неразрешенной, даже радуясь тому, что нет необходимости это делать и, она может оставить все так, как есть.
Вскоре Дженни уехала в пансионат проходить реабилитацию после операции. Кэрол тем временем готовилась к тому, чтобы принять ее в своем доме, в свою семью. Теперь, когда Рэй стал регулярно присылать деньги, Кэрол приободрилась. Рэй не скупился, но Кэрол не возражала, зная, что спорить с ним об этом бесполезно. Он присылал ей деньги от всего сердца, с искренним желанием облегчить ей жизнь. Кэрол знала, что ему доставляло удовольствие то, что он стал принимать участие в ее жизни, что он все-таки ей нужен и необходим, что без него ей не обойтись, что она все-таки поняла это и смирилась. Да, видимо, это действительно было так. Без Рэя никак. И ей пришлось принять этот факт. Он был первым и единственным, о ком она вспоминала, когда ей нужна была помощь. Вернее, деньги. Она его использовала. Кэрол это понимала, ощущала себя гадко, но закрыла на это глаза. Он тоже это понимал, но принимал, как всегда и все от нее принимал, как, например, роль отвергнутого. Кэрол оставалось только удивляться, почему, чтобы она ни делала, он все ей позволяет и прощает. Было ли вообще что-нибудь, что заставило бы его послать ее к черту и изменить своей мягкости и нежности, с которой он всегда с ней обращался, не смотря ни на что. Она разбила ему сердце, предала, выкинула из своей жизни, и все равно слышит ласковое «солнышко» и «малыш», слышит неизменную нежность и тепло в его голосе, хоть и чувствовалось за ними обида и горечь, которую он не хотел ей показывать. Кэрол лелеяла в душе надежду, что когда-нибудь наступит момент, когда она сможет отблагодарить его за его терпение и преданность.
Благодаря его щедрости Кэрол сменила жилище, сняв домик попросторнее, чтобы у Дженни была своя комната. Кэрол купила для нее новую мебель, стараясь, чтобы девочке здесь понравилось. Бетти перевезла вещи племянницы, которые Кэрол занесла в комнату девочки. Бетти сама разобрала сумки, разместив вещи по комнате, развесив одежду. Кэрол позволила ей похозяйничать, про себя приняв решение обновить весь гардероб Дженни, который оставлял желать лучшего. Нет, он был ужасен. Невероятно, чтобы такая красивая девочка и носила такие обноски, уже протертые до дыр. И в памяти Кэрол вдруг всплыл свой собственный гардероб, который был у нее, когда она жила с Элен. Вспомнила куртку, из которой выросла, сапоги, жмущие ноги, и отвратительный хохот матери.
«Посмотрите на эту Золушку!».
Кэрол помнила этот момент, помнила дырявые колготки, короткие выцветшие тапочки, потертые и изношенные кофточки и джинсы. Она помнила все свои вещи, которые могла пересчитать по пальцам, и которые так редко заменялись новыми. И все эти воспоминания заставляли ее теперь выглядеть всегда превосходно. Образ «золушки» жил в ее памяти, заставляя ее каждое утро превращать себя в принцессу. И она с волнением и радостью предвкушала момент, когда то же самое сделает и с Дженни. Сделает то, что когда-то сделала для нее, Кэрол, Куртни - раз и навсегда уничтожит в ней золушку.
Патрик, принимающий во всем, что касалось Дженни, активное участие, с гримасой недоумения и презрения разбалованного ребенка, большую часть жизни проведшего в роскоши, наблюдал за Бетти, раскладывающей вещи племянницы. Кэрол опасалась, как бы он чего не ляпнул, но мальчик промолчал.
- Мам, надо купить ей другие вещи, - только и сказал он с невообразимым возмущением, когда они остались наедине. - А это все давай выкинем. Эта ведьма специально заставляла ее надевать эти ужасные вещи, завидуя ее красоте.
- Я куплю ей кое-что пока сама, на свой вкус, а когда Дженни приедет, мы вместе поедем по магазинам, чтобы она сама выбрала все, что нужно.
- Сомневаюсь, чтобы она выбрала то, что нужно, привыкшая к этому барахлу! - фыркнул Патрик. - Я бы предпочел, чтобы ты сама ее одела. Ты знаешь в этом толк.
- Я помогу ей с выбором. Будь уверен, мы сделаем из нее принцессу.
Патрик поднял на нее засверкавшие глаза, рот его растянулся в веселой улыбке.
- Она уже принцесса, мам, потому что такая красивая! Ты волнуешься? Не переживай, мам, ей будет хорошо у нас. Я буду любить ее, защищать. И ты у меня хорошая. Вот увидишь, очень скоро она даже будет рада, что тетка отдала ее нам. И Мэтт доволен. Он успокоился. Он очень благодарен тебе за то, что спасла его дочь, и уверен, что теперь, с тобой, она в безопасности и будет счастлива.
Кэрол отвернулась.
- Ты так и не поверила в то, что он здесь? - серьезно спросил Патрик. - Но ведь он рассказал мне о Дженни. Как иначе, по-твоему, я мог узнать о ней?
- Я не знаю, сынок. Наверное, так же, как ты узнал о Тиме и Иссе.
- Ты веришь в мой дар, но не можешь поверить в присутствие Мэтта. Или не хочешь.
- Ты хочешь сказать, что он здесь, видит и слышит, что с нами происходит… что он рядом со мной… всегда?
- Да.
- Со дня своей смерти?
- Ну… об этом я у него не спрашивал. Наверное.
Кэрол неожиданно для себя почувствовала, что краснеет.
- Это ужасно! - вырвалось у нее. - Если ты говоришь правду, это ужасно. Я чувствую себя так, будто за мной все эти годы подглядывали. Скажи ему, что я возмущена. Как он смел?
Патрик вдруг расхохотался. Но Кэрол было вовсе не смешно, когда она представляла, что Мэтт все видел, все знает! Ее покоробило, когда она представила, как он наблюдал за тем, как она занимается любовью с другими мужчинами. Она всегда утешалась мыслью, что он умер, не зная, что Джек станет ей мужем, что она предаст его, Мэтта, выйдя за него замуж. А выходит, он все видел, все знал, что происходило после того, как его не стало? Интересно, когда она занималась сексом с Тимом, он сидел в кресле и наблюдал за этим? Кэрол это категорично не нравилось. Она поняла, что как только поверит в то, что Мэтт на самом деле рядом, что был рядом все эти годы, когда она жила, не догадываясь об этом, то жизнь ее станет еще более невыносимой. Она знала, что отныне не сделает ни одного движения без мысли, что он за ней наблюдает. Что, даже уединившись в своей комнате, ванне, туалете, она все равно не будет одна. Даже если он и не ходит за ней каждую минуту по пятам, она-то этого не узнает, и всегда будет напряжена, гадая, одна ли она в эту минуту или нет. И вряд ли сможет теперь расслабиться в объятиях мужчины, представляя, что Мэтт смотрит.
- Он сейчас здесь? Слышит нас? - напряженно спросила она у Патрика.
Тот с улыбкой кивнул.
- И где он?
- Стоит у окна.
Кэрол повернулась к окну, краснея все сильнее.
- Мэтт, так не честно! - выкрикнула она, задыхаясь. - Я думала, что ты умер, что покинул меня! Если бы я знала… - она взглянула на Патрика заблестевшими от слез глазами. - Он меня ненавидит?
Патрик пожал плечами.
- Не знаю. Говорит, что нет. Обидно, говорит, что ты уступила папе, но он сам в этом виноват. Мэтт виноват, то есть. Единственное, что его огорчает, так это то, что ты на самом деле любишь папу, - последние слова Патрик произнес с явным удовольствием. - И он не поймет, почему.
Кэрол отвернулась, не ответив. Говорить о Джеке при Патрике она не могла.
- Он очень благодарен тебе за то, что ты помнишь о нем, - небрежным тоном продолжил Патрик. - Что грустишь о нем, что так дорожишь тем, что между вами было. Мам, я что, должен передавать между вами эти телячьи нежности? Между прочим, папе бы это не понравилось. И если бы Мэтт не был всего лишь призраком - то мне тоже!
- Сынок, не сердись. Никогда я не думала, что мне представится возможность поговорить с Мэттом. Мы расстались так… ужасно. Так неожиданно, не успев друг другу ничего сказать. Даже попрощаться.
- Да знаю я! - Патрик раздраженно фыркнул. - Ладно. В общем, он говорит спасибо за то, что ты осталась ему по-настоящему преданной.
- Как преданной? Я вышла замуж, я…
- Это не важно. Он говорит, что преданность мертвым не в том, чтобы отказаться от
