В Германии мы, учителя, инженеры и прочая образованщина, вдруг стали называться академиками. Это слово в немецком языке означает людей с высшим образованием. В арбайтсамте (службе занятости) дали мне листочек - типа направления на курсы немецкого языка для академиков, и не куда-нибудь, а в Гёте-институт. О Гёте-институте я была наслышана еще в России. Его задача - распространение немецкого языка во всем мире.
С жадностью ухватилась я за этот листок. И когда социальный работник нашего общежития, херр Майер, объявил, что скоро начинаются шпрахкурсы - для всех, кому оплачивает курсы арбайтсамт или социаламт, а не только для академиков, - я его объявление проигнорировала. Майеру я объяснять ничего не стала, да с моим тогдашним немецким я бы и не смогла объяснить свои амбиции. А народ из общежития послушно отправился записываться на объявленные курсы, точнее, сдавать тест.
Даже Нина, соседка по общежитию, говорившая по-немецки лучше херра Майера - она закончила иняз, немецкий язык, - писала тест вместе с другими. Перед этим она еще посоветовалась с Майером, и он уверенно посоветовал ей идти на эти курсы. Чуть ли не по плечу ее похлопал, ободрил: не бойтесь, вы справитесь, вам даже наши языковые курсы по плечу. Правда, после сдачи теста преподаватели курсов отправили Нину восвояси: вам с вашим продвинутым уровнем наши курсы не нужны. Так что учиться на эти курсы пошел русский муж Нины, а Нина обошлась без шпрахкурсов вообще.
А я поехала сдавать тест в Гёте-институт. Грамматику я уже и тогда знала хорошо, и вообще я - "человек грамматики" (Grammаtikmensch - так меня называла преподавательница одних из пройденных мною многочисленных шпрахкурсов). Быстро ответила на сто вопросов теста - нужно было выбрать правильный из четырех вариантов ответа на каждый вопрос. Рядом со мной сидела русскоязычная незнакомка. Она спросила меня, как правильно ответить на какой-то вопрос, и я взяла ее листы и ответила и для нее тоже на все сто вопросов.
Потом меня вызвали к столу экзаменаторов, и оказалось, что я получила сто пунктов из ста возможных. Заикаясь и запинаясь, попросила я, чтобы меня приняли на ступень пониже, потому что я, хоть и знаю лексику и грамматику, говорю по-немецки слабо. Но экзаменатор возразил: я в Германии всего шесть недель, и для этого короткого срока мой немецкий достаточно хорош. И записал меня на пятую ступень - последнюю ступень, оплачиваемую арбайтсамтом.
Зимний семестр в Гёте-институте начинался в середине октября, и чтобы не терять время, я записалась на курсы немецкого языка для иностранцев в Volkshochschule - народный университет, где зимний семестр начинался в сентябре. Записалась сразу на два курса, на две разные ступени.
Одна ступень занималась в здании народного университета. Нас в группе было всего трое слушателей: девушка из Израиля, парень из Италии и я, из Сибири. Доцент мог каждому из нас уделять много внимания.
От другой ступени меня, когда я записывалась, отговаривали, потому что занятия проходили на территории общежитий для иностранцев, там, мол, вечерами опасно, могут напасть скинхеды и им подобные. А я скинхедов не боялась. Мы с подругой уже спрашивали дорогу у одного скинхеда, и он так растрогался нашей храбростью, что подсаживал в автобус подругу - она инвалид. Подруга потом говорила:
- Очень милый бюргер, но зачем он себя так обезобразил?
"Опасная" группа была большая, человек тридцать. Я и преподавательница были единственные женщины, все остальные - африканцы, вьетнамцы и югославы - молодые мужчины. Преподавательница здоровалась с нами так:
- Guten Abend, meine Dame und meine Herren!
Dame в единственном числе, и Herren - во множественном.
С этим обращением было много шуточек на шпрахкурсах, где учился народ из нашего общежития:
- Говорили нам: не едьте в Германию. Здесь вас называют по имени-отчеству, а там будут звать херрами.
Их преподавательница заинтересовалась, в чем причина хихиканий каждый раз, когда она обращается к кому-нибудь из господ слушателей курсов. Стали ей объяснять, смущаясь, что такое "херр" по-русски. До нее постепенно дошло:
- А, так это... - и она сделала жест рукой вверх-вниз, как будто рычаг поднялся и опустился, что вызвало еще большее смущение среди дам и господ в аудитории.
***
В Гёте-институте меня ждало сильное разочарование. Явилась я в середине октября на занятия и узнала, что на курсы меня не взяли. С завистью смотрела я на группу слушателей пятой ступени, беседующих (по-русски) друг с другом, встретившись после каникул, и, как мне тогда показалась, воображающих передо мной ("Пусть неудачник плачет").
Пошла я к ректору Гёте-института. Он разъяснил мне, что они больше не принимают никого от арбайтсамта, потому что арбайтсамт не платит и приходится каждый раз с ним судиться, чтобы он заплатил за своих людей.
Я еще больше расстроилась. И тут входит в кабинет ректора мужик - экзаменатор. Я обрадовалась ему, как родному, он в ответ обрадовался мне - а что ему оставалось еще делать, как не здороваться приветливо в ответ на мою радость? Ректор понял это так, что я - знакомая преподавателя, и заявил, что он примет меня на пятую ступень, хоть я и от арбайтсамта, в порядке исключения.
У нас всё было намного жестче. Никаких общежитий ни на день. Сразу оплата за всё за свой счет. Угощение только по прибытию в аэропорт Бен Гурион пока ожидали оформления. Нас переселенцев отделили от всех пассажиров самолета и отправили в отдельное помещение. Там был кипяток, пакетики с чаем сахаром и какие-то пирожки-пироженки. Всё. При оформлении нам выдали какую-то сумму на первое время. Совсем немного. Это мы потом поняли. ) Сразу после выхода нас бесплатно отвезли на такси по адресу к знакомым если они были у кого-то. Остальных в гостиницу специально для таких как мы. Она была дешевой по израильским меркам. Но нам показалась ОЧЕНЬ дорогой!
Ну вот! Понесло меня! )