Кроме обычных вопросов о состоянии здоровья, наследственных и психических заболеваниях, и получения согласия на скрининговое обследование перед проведением эксперимента, добровольцев спрашивали, уверены ли они в том, что хотят расстаться с воспоминанием. Все единодушно отвечали согласием.
- Вы понимаете, - бормотал басом мужчина, с комплекцией атланта и высотой под два метра. - Я видел, как машина сбила женщину с ребенком. Прямо на моих глазах. И когда моя жена заговаривает теперь о детях, я вижу мысленным взором, как хромированный бампер, подобно твердой ртути, врезается и ломает пополам два хрупких тела, а потом они отлетают от него. Женщина рухнула здесь же, ребёнка закрутило и он падает дольше. Я слышу парный звук раскалывающихся черепов при падении.... Мне кажется, что свою жену и будущего ребенка я потеряю так же.... Я хочу забыть тот день!
- Моя мама, - говорила женщина средних лет. - Была чуть старше меня сейчас, когда узнала, что у неё рак. Она так страшно выла и рыдала, что я, приближаясь к её возрасту, начинаю бояться заболеть раком. Хоть мама успела, выздоровела и жива по сей день. Но, мне ночами сниться, что у меня диагностировали рак. Я хочу забыть тот день.
- Я был в горячей точке, когда был срочником. Это было почти перед дембелем... Я хочу забыть тот день!
- Меня изнасиловали... Я хочу забыть тот день!
- Отец избивал меня, когда я был маленьким. Однажды, он убил у меня на глазах мою маму...
- Я была заложницей. Они стреляли и угрожали...
- Родители отказались от меня...
- Меня ненавидел весь класс...
- Землетрясение отняло родных, жилье...
- Я сказала, чтоб он уходил. Он ушел и повесился...
- Было кровавое месиво, а я была ещё жива...
- Врачебная ошибка...
- Моему сыну не было и пятнадцати лет...
- В нашу машину врезался камаз...
- Я видел, как падает самолет с ними...
- Они ворвались в квартиру и стали убивать...
Илья захлебывался в людских трагедиях. Чем ближе было назначенное ему время, тем сомнительные становилась его беда. Сколько людей разводятся. А сколько разводятся по нескольку раз. И сколько из них продолжают любить друг друга, но ужиться не могут? Но в назначенный час он открыл дверь и вступил в кабинет.
Молодой человек в белом халате, похожий на ординатора, смотрел внимательно и испытующе. Беседу нельзя было назвать формальной. Заполнив бумаги, измерив давление, температуру и задав несколько вопросов, касающихся общего здоровья Ильи, молодой врач, выслушавший за сегодня столько горьких и страшных историй, вздохнул и заговорил:
- Илья Николаевич, чтоб принять участие в нашем исследовании, Вам надо будет выбрать и расстаться с каким-либо воспоминанием. Так как эксперимент не дает сто процентной гарантии забывания, то событие надо выбрать максимально окрашенное. Расставаться с приятными вы вряд ли захотите, поэтому выберите самое негативное. Вы представляете, как это происходит?
- Как листик из тетради выдернуть? - предположил Илья.
- Нет, совсем не так. - покачал головой врач. - Воспоминания можно сравнить с воспроизводимой голограммой. И при каждом обращении к воспоминанию, память реконструирует эту голограмму события, ваши эмоции и чувства в нем, окружающий мир, возможно звуки, запахи, свет и так далее. Но раз за разом добавляя какие-то детали или убирая. Чем дальше во времени воспоминание, тем больше в нем ненастоящих деталей. Но не это главное. Главное, что мозг перезаписывает вызванное воспоминание таким, каким сам же себе и нарисовал. Это процесс реконсолидации. Вот в этот момент, в момент реконсолидации воспоминания мы будем вмешиваться, чтоб перезаписываемое событие или стиралось, мутнело, теряло яркую эмоциональную окраску. Или переходило в возможно положительное. Но последнее маловероятно.
- То есть, само событие я не забуду? - удивился Илья.
Врач помолчал и спросил:
- Вы помните, как в прошлом месяце ходили в магазин и покупали хлеб? В десятых числах например?
- Нет! Что за глупости! Почему я это буду помнить? - усмехнулся Илья.
- Вот! Вы и не запомните это событие. Так как оно имеет обыденную эмоциональную окраску. Серую, так сказать. Рутинную. Вы сотни раз ходили в магазин за хлебом и это событие у вас уже не вызывает никаких эмоций, а мозг не запоминает то, что его не будоражит, не радует и не потрясает. Это повседневный мусор и мозг, когда Вы спите, забывает его.
- И возможно сильное, яркое воспоминание сделать повседневным, чтоб мозг его забыл?
Врач улыбнулся и кивнул:
- Вот мы и пытаемся это выяснить! Для этих целей нам и нужны добровольцы!
- И как это всё будет происходить? Подключат электроды, сделают укол? - поинтересовался Илья
Врач кивал головой:
- Сделают укол. Инъекцию. При формировании воспоминания, хранящегося в долговременной памяти, мозгу требуется образование новых нервных связей между нейронами или как минимум качественного изменения проводимости уже существующих. Эти процессы требуют синтеза белка и занимают значительное время. Для мозга значительные — несколько минут. В момент налаживания или обновления этих связей наши ученые будут вводить блокатор синтеза белка, который нарушит процесс реконсолидации. Это помешает мозгу запомнить новое старое воспоминание, а прежнего у него уже не будет.
- Так просто?
- Я бы не назвал этот способ простым. - задумчиво ответил врач. - Всё вообще не просто. Вы мало связаны с этой областью в медицине, и даже не подозреваете, какое количество ученых бьются над проблемой плохих воспоминаний.
- Это же можно потом стереть память у кого угодно! Опасная штука! - воскликнул Илья.
- В том-то и дело, что нет. При таком способе стирания негативных воспоминаний, пациент сам выбирает, что надо забыть. Мы лишь помогаем ему в этом, но не форсируем происходящее забывание. - врач выдержал паузу и спросил.- Вы с нами?
Секунду поколебавшись, Илья сказал:
- Я не выбрал событие, которое хочу забыть...
- У вас нет воспоминаний, от которых хочется избавиться? - удивился собеседник
- Есть. Полно. - ответил Илья.- Но все они часть меня, моей жизни. Ведь происходящие плохие события отражаются не только в воспоминаниях, они дают опыт, делают меня тем, кто я есть на этот момент. И утратив памятное событие, пусть и плохое, возможно я изменюсь навсегда, непоправимо изменюсь. Ведь вживлять воспоминания - цель не этого эксперимента!
- Да, - согласился врач. - Но даже природа внедрила в мозг процесс забывания именно плохого в первую очередь. Далекие воспоминания всегда окрашены в более положительные цвета. Кроме, конечно тех, которые наносят тяжелые удары психике даже через годы.
Илья молчал не решаясь дать согласие.
- Эксперимент назначен на 28 число этого месяца, это через две недели. - заговорил врач. - В двенадцать часов дня будет прием и медосмотр тех, кто согласен участвовать. Если вы решитесь, то придите на полчасика раньше, чтоб мы успели оформить документы.
- Спасибо за понимание, - поблагодарил Илья и вышел из кабинета.
На улице прохладный ветер легкими порывами остудил разгоряченную голову. Закурив сигарету, Илья решил пройтись и подумать. Малолюдная улица, хмурое небо, ноябрьские деревья без листвы, серые лужи под ногами, подавленное состояние, всё это хотелось забыть сейчас скопом. И себя хотелось забыть. И ту боль в душе, которую нанесли слова Лиды:
- Я не хочу больше тебя видеть, Илья. Уйди!
Он уйдет! Как только перестанет болеть рука, соберет вещи и покинет пределы жизни Лиды! Нет, не Лиды... А их совместной жизни. Той, которая несла в себе смысл, тепло, поддержку и понимание. Той жизни, которая заключалась в слове «любовь» и в слове «родная», а ещё в словах «семья», «дом», «очаг». Куда делась та связь, которая объединяла его и Лиду? Куда исчезли обоюдные потребности в симпатии, уважении, признании? День за днем всё куда-то растворилось в буднях, стерлось. Их близость, из жаркой, страстной, внезапной, сметающей все на пути или нежной, медленной, продолжительной и сладкой, превратилась в ритуал, наравне с бритьем и чисткой зубов. Единственно происходила она не так часто, как упомянутые два. Что-то вынужденно-обязательное появилось в их интимной жизни, скучное до однообразия.
[justify] Вспоминались мелочи. Как делали ремонт, как заблудились на экскурсии, как ели чебуреки на вокзале, как вечерами обсуждали день, как ходили в магазин и ещё какие-то незначительные события память подсовывала в совершенно рандомном порядке. Ранние забегали за поздние, старые опережали недавние. Лида вспоминалась то невестой в белом облаке фаты, то на берегу моря в откровенном купальнике, то завернутая в банный халат после душа, или бегущая в светлом плаще под дождем к машине. Вспоминалась она и с опухшим носом во время простуды, и злая, хрустящая сельдереем на диете, и на острых шпильках, и в домашних тапках, в
