Сквозь призму времени

маленькая зацепка, вдруг там знают, где можно её найти. Алексей долго стучал. Когда собрался уходить, дверь чуть-чуть отворилась. Камердинер, заикаясь, произнёс:
- Товарищ, здесь никого нет, э-э, ваших.
- Любезный, ты меня не узнал? Я как-то приходил к княгине Марье Андреевне.
- Тише… Хозяева с детьми и тётушкой уехали. Ещё в феврале семнадцатого.
- А мальчик, Николенька, был с ними? А Лиза?
- Мальчик был. Лизу не знаю, - камердинер впустил Алексея в дом и сразу закрыл дверь.
- Какими судьбами, граф? – услышал Алексей знакомый голос. – Вы удачно зашли. Думаю, завтра уже будут эти хозяйничать в доме. И я сегодня случайно здесь.
- Князь, как я вам рад! - Алексей действительно обрадовался князю Зубову. – Как будто в другой город попал.
- Вы попали в другую страну, граф. Не знаю, что собираетесь делать. Надеюсь, примкнёте к нам. И мы вместе будем давить эту чернь красного цвета. Представляете, они живут в моём доме, спят в моей постели, едят из моей посуды. Я теперь злой…
- Я с вами, князь. Но вы не слышали, где сейчас княжна Полянская?
- Простите, не слыхал. Однако нам надо уходить. Пойдёмте, там, где я сейчас остановился, можно погреть воду, помоетесь с дороги – до сих пор не могу выносить амбрэ, - князь поморщился. - Главное, миновать патрули.
Алексей не узнавал город: почти нигде не горели фонари, пустынные улицы, грязь. И только Нева всё также величаво несла свои воды.
Они шли по набережной Елизаветинского канала, когда князь Зубов заметил патруль. Он подтолкнул Алексея в открытую дверь первой попавшейся парадной. Тут же раздались выстрелы. Одна пуля попала князю в ногу.
- Граф, бегите, вдвоём нам не уйти. Вы не знаете, что такое ВЧК.
- Русский офицер своих не бросает. Обопритесь на меня. Я хорошо знаю эти места, выйдем через чёрный ход, а там дворами. Сейчас темно, не найдут.
Князь, сильно хромая, пытался идти быстрее. Они нащупали дверь в полуподвал в какой-то парадной. Было слышно, как по двору пробежали люди.
Алексей подстелил шинель, уложил на неё князя. Зубами разорвав рубашку на полосы, как смог в темноте перевязал рану. Решили, что останутся в этом сыром полуподвале до утра, а там видно будет. Граф сел рядом, иногда проваливался в короткий сон.
А когда слабый утренний свет едва проник в узкую щель, что служила окошком, Алексей совсем рядом услышал голоса. Говорила женщина:
- Они не могли далеко уйти, один ранен, здесь кровь. Осмотрите дом, чердак, проверьте чёрный ход, - звучали отрывистые команды.
Алексею показалось, что он сходит с ума. Этот голос – сильное контральто с хрипотцой он не мог не узнать. Едва затих топот ног, дверь распахнулась, и в проёме показалась Лиза с наганом в руке. Она посветила фонариком. Князь попытался приподняться.
- Вот это да! Князь Зубов. Давно охотимся за вами. Именем революции вы арестованы, - Лиза явно торжествовала.
- Лиза… - Алексей не знал, как себя вести в этой ситуации. – Князь Кирилл ранен, ты же была сестрой милосердия, он человек, которому нужна помощь.
- Алёша? – фонарик осветил Алексея. – Но как? Не время, сейчас сюда придут мои люди. Я их задержу. Бегите. Это всё, что я смогу для вас сделать, - скороговоркой выпалила Лиза.
- Русский офицер, дворянин, бегством не спасается. Проявите милосердие к раненому.
- Нет, Алёша. Он враг. Милосердие к врагу? У вас странные понятия. Алёша, - взмолилась она, - бегите, иначе вас расстреляют.
- Лиза, вы потомственная дворянка, княгиня. Зачем вам это? Бежим вместе. Найдём вашу мать и нашего сына.
В углу зашевелился князь Зубов, Лиза направила на него фонарик и увидела в руке револьвер. Она первая успела нажать курок, князь вздрогнул и затих.
- Я за равенство и братство. Чем мы с вами лучше рабочих и крестьян? Я не уехала и не уеду. Буду сражаться за светлое будущее моей Родины. Вы не с нами?
- Лиза! – Алексей шагнул к ней и наткнулся на наган. – Вы и меня убьёте? Что с вами стало? Я так долго мечтал хотя  бы прикоснуться к вам. Но не так же. Не так…
С этими словами граф схватил Лизу за руку. Прижав девушку к себе, попытался вырвать оружие. Она отстранилась чуть, дёрнулась, и прозвучал выстрел. Наган упал на сырой пол полуподвала. Алексей подхватил Лизу. В свете фонарика, который ещё оставался в руке девушки, он увидел её бледное лицо. Только сейчас разглядел чёрную кожаную куртку, красную косынку. И в этом наряде она была непозволительно красива.
На выстрелы прибежали люди в таких же чёрных куртках, вырвали у него Лизу, связали руки за спиной. Но графу Алексею Панину было уже всё равно: нет страны, которой он присягал на верность, нет больше женщины-мечты, сын далеко. Разве мог он это предвидеть тогда, сквозь время? А теперь пусть расстрел. Больше ничего не имело значения.