ли не все конструктора и технологи. Лично мне неизвестно, когда его планировали сдать в эксплуатацию, говорили, что скоро, но постоянно вносимые заказчиком изменения в техническое задание отодвигали момент торжества из года в год. Заказчик, да будет вам известно — это бич творческой интеллигенции, если не сказать — палач!
На этом фоне приятно выделялась инициативная поделка товарища Стукенсона из группы статистического учета дикоросов или их окультуривания, точно уже не помню. Изобретатель придумал и самостоятельно изготовил из подручных средств прибор для поиска грибов. Мне, к сожалению, не довелось видеть его в действии, и я даже не знаю тех, кто это видел, но доподлинно известно, что устройство работало безотказно. Стоило только коснуться гриба щупом, как на панели загоралась лампочка. Правда, щуп был короткий, прибор громоздкий и не различал съедобные грибы от несъедобных, но лиха беда начало. Стукенсон сам говорил, что уже трудится над миниатюрной бесконтактной версией, распознающей грибы и даже определяющей, какими вредителями поражено плодовое тело. Просто бесподобно!
Нет, вы не думайте, что СКБ ничего толкового не сделало. Напротив, поделок было не счесть! Приведу лишь самые значимые. Вот, например, кухонный комбайн для чистки грибов. Нужнейшая вещь! Изготовили быстро, но ежегодно модернизировали, так что пока запуск в серию не планировался. Оно и понятно — грибы не картошка, здесь не только голову, а и мозги сломишь.
Или вот — сковорода для жарки маслят. Непосвященному может показаться пустяком, и разрабатывать-то нечего, ан нет — сложнейшая задача! Масленок, если вдуматься, гриб тонкий, прочувственного подхода требует. Совместно с лабораторией микогеографии мокруховых были опробованы многочисленные варианты. Подбирались форма, толщина дна, стенок, марка чугуна, шероховатость поверхности и так далее, пока не нашли оптимум, и теперь готовили документы на присвоение знака качества, а также ТУ, методику испытаний, инструкцию по эксплуатации, описание, книгу рецептов и прочее. Словом, трудились в поте лица!
А ручная машинка для закатки банок при консервировании съедобных грибов всех видов. Это просто шедевр инженерной мысли! Мечта домохозяек! Не скрою, ходили слухи, что конструкция “содрана” с обычной машинки, имеющейся в каждом хозяйственном, а если и отличается, так лишь ручкой.
Со всей ответственностью заявляю: жалкая демагогия! Судите сами: всем известно, что в научных учреждениях “сдирать” что-либо не принято вовсе, иначе нет науки. Правда, совпадения изредка все же случаются. И потом, даже если бы отличие состояло только в ручке, согласитесь, для ручного приспособления ручка не последнее дело. И вообще, в каждом ли хозяйственном, тем более в те времена, вы видели эти самые машинки?
Я долго мог бы перечислять замечательные достижения, но не буду больше вас утомлять техническими тонкостями серьезной науки, для непосвященного это скучно. Простите, если задел, хотя, как говорил великий Гете:
- Подробности — Бог!
Вот в этом я с ним совершенно согласен, поэтому, для полноты картины, добавлю всего несколько строк об одном важнейшем подразделении.
Институт, на зависть многим, располагал еще и экспериментальной базой в несколько гектаров подмосковного леса! Чудеснейший уголок на берегу реки! Все условия для научного творчества! Поработать там было мечтой каждого. Однако попасть туда можно было только с разрешения директора. И это правильно! Так как грибница весьма чувствительна к уплотнению почвы, Аристарх Ильич лично следил за тем, чтобы на базе было минимальное число сотрудников, включая обслуживающий персонал. Конечно, при этом резко возрастала нагрузка, и не всем это нравилось, так что директор просто вынужден был привлекать родственников к выполнению наиболее утомительных хозяйственных работ. На базе почти круглый год работали его дети, тесть, теща, племянник, а летом еще и внуки. Аристарх Ильич, как мудрый воспитатель, с детства приучал малышей к труду! Кстати, говорят, именно с ними он написал всеобъемлющую монографию о грибах Подмосковья.
А хозяйство было довольно большое: чудом сохранившейся небольшой каменный дом середины девятнадцатого века в псевдорусском стиле с бельведером и двумя флигелями по бокам, соединёнными с ним застеклёнными террасами, рубленная двухэтажная баня, теннисный корд, просторный гараж, маленькая пристань с катером и лодками и, конечно же, уютная научная лаборатория. Я там был только однажды: на апрельском субботнике по уборке территории. Мне всё очень понравилось.
Должен признаться, что завистники шептались, будто бы директор умудрился оформить своих родственников как сезонных рабочих. Право пустое! Наговоры! А если и платил, что из того? У нас любой труд, как известно, в цене и почёте.
Ну вот, ничего не скрывая, я и описал наш замечательный Институт. Как видите, несмотря на шероховатости, он вполне заслуживал высокого звания ВНИИ! Собственно, отсюда и надо было бы начать рассказ, но как иначе увидеть невидимые миру слезы подлинных творцов науки?
Итак, перед тем как присвоить какое-либо звание учреждению, непременно нужна высочайшая комиссия, и лучше всего приурочить ее к какому-нибудь юбилею. Институту в этом смысле повезло. Юбилей был на носу. Разумеется, юбилеи с банкетами случались и ранее, каждые пять лет, но все это было, как обычно: мило, по-домашнему, без серьезных последствий, хотя, конечно, и не без невинных эксцессов, о которых потом долго говорили. Здесь же требовалось совсем другое: высочайшую комиссию нужно поразить не только масштабными достижениями. Необходимо закатить банкет! Именно закатить! На банкете, как в бане: можно разрешить такие проблемы, о которых в кабинетах и заикнуться-то страшно. Ответственность за него возложили на зама по науке. Он обладал редким даром: отличал изысканный стол от простого изобилия.
Остановлюсь лишь на некоторых моментах долгожданного застолья, подробный рассказ погоды не сделает.
Представьте себе зал с двумя большими, человек на пятьдесят, п-образными столами, украшенными изящными букетами и ледяными статуями, впоследствии замененными на ведерки с шампанским. Яркий свет отмытых люстр, радугой играющий во взятом напрокат хрустале и… мельхиоре. Знай наших! Прибавьте сюда одухотворенные предстоящим лица ведущих сотрудников и руководства, одетых сообразно торжеству, и вчерашнюю столовую вы просто не узнаете!
На льняных, кремового оттенка, скатертях среди прочего стояли глиняные горшочки с “бученными по-старорусски” белыми грибами, рядом красовались аккуратные дубовые плошки, полные соленых груздей. Розовые с зеленцой шляпки сырых рыжиков, величиной в пятак, слегка присыпанные крупной солью, на малюсеньких тарелочках ждали любителей легкой экзотики. Тут же возвышались разрезанные и вновь сложенные приплюснутые овалы сыра из обабок и рядом, для зрительного контраста, — небольшие идеальные шары сыра из шампиньонов с печенью — рецепты Молоховец. Грибные салаты просто поражали фантастическим разнообразием и искусством оформления. Мне особо запомнились: с фундуком и пекорино, с кальмарами и авокадо — c заправкой из масла грецкого ореха и, конечно, изумивший всех несезонностью ингредиентов, с клубникой и спаржей!
В сторонке, за миниатюрным грилем, снабженным вытяжкой — гордостью нашего КБ, шеф-повар в безукоризненно белом колдовал над приготовлением боровиков по-французски. Широко улыбаясь и непринужденно раскланиваясь, он, не глядя, шумовкой поддевал подготовленные шляпки и изящно опускал их во фритюр и, почти не глядя, достав их, быстро промокал излишек оливкового масла. Порхающие официантки тут же разносили их к столу. И это лишь некоторые из грибных блюд.
Да!.. Зам знал свое дело туго!
Однако на председателя комиссии все это производило гнетущее впечатление — его желудок был испорчен неправильной банкетной пищей. Со страдальческим выражение он небрежно ковырял картофельную котлету, не решаясь полить ее грибным соусом.
- Чувствуйте, как легонько чесночком манит? А его и в помине нет! Только грибки свежие, грудки перепелов да сливки. Повторить невозможно! Любимое блюдо графа Шувалова. Повар, шельмец, рецепт специально разыскал.
Зам по науке движением иллюзиониста мгновенно заменил тарелку с котлетой на тарелку с кокотницей. То ли такая бесцеремонность не понравилась, то ли чесночные ноты в аромате блюда, но председатель скуксился еще сильнее. Зам не сдавался. Он плавно отодвинул жульен, и взявшаяся из ниоткуда очаровательная официантка подала тарелку в синих языках пламени.
- Зразы “а ля Нельсон”. Чудо что такое! Телятинка парная, перепелиные яйца, а секрет все-таки в начинке: ежели к свежим боровичкам добавить мелко перемолотых сушеных, это, знаете ли!..
Зам замотал головой, закатил глаза и… не глядя, профессионально ловко налил в рюмку из запотевшего графинчика.
- А чтобы не простыли, повар-кудесник придумал подавать с огнем. Вы только попробуйте!
Председатель даже не понял, как эта злополучная рюмка оказалось в его руке, и зам к ней уже поднес было свою, но тут раздался звон — это Протас Остапович, поднявшись из-за стола, колотил ножом по бутылке боржома, призывая к всеобщему вниманию. Лицо его было особенно красным. Зам недоуменно метнул взгляд на директора — ни выступление, ни текст не были заранее согласованы. Аристарх Ильич посмотрел на товарища Бузину так, словно увидел его впервые. Однако тот такого намека не понял и начал произносить спич, вернее, помесь спича с научной гипотезой:
- Глубокоуважаемый товарищ председатель комиссии! Уважаемые члены высокой комиссии! Дорогие товарищи! Коллеги! Друзья! Из всего многообразия гетеротрофных эукариот с осмотрофным типом питания, — с видом триумфатора изрек завотделом, — для человечества наиболее важными являются агарикомицеты, а точнее, болетовые, из которых следует выделить род боровиков.
На что уж председатель был тертый калач, его тостом не испугаешь, но и тот, как мне показалось, несколько опешив, замер с рюмкой в руках. Между тем, Протас Остапович продолжал в том же духе:
- Из рода боровиков для гоминид значимым видом является белый гриб. К примеру, широко известно, что его ореол обитания не охватывает лишь Австралию и, следовательно, он никогда не входил в рацион питания неоантропов этого континента, результатом чего, я полагаю, является низкорослость его коренного населения. Предположительно, и появление гипофизарного нанизма, так сказать, генетически, связано с этой же причиной. Во всяком случае, выработка соматотропного гормона, чисто теоретически, не может быть не связана с типом питания.
Приведу ряд доказательств в пользу данной концепции. Заранее прошу снисхождения за некоторую редукцию и где-то даже симплификацию, к сожалению, неизбежных в формате юбилейной тирады.
Наступила полная тишина — коллеги, впрочем, как и всегда, с большим вниманием воспринимали новые знания. Несмотря на это, оратор излагал свои научные сентенции с нарастающей мощью в голосе. Откровенно говоря, все это было сыро, сухо
