Большая прогулка по Норвегии

освободительная война против алгольцев, полёты Лучьяна в другие звёздные системы, его президентство над Солнечной системой... Обсуждали иллюстрацию для обложки книги: хотели изобразить Лучьяна во время его президентства — в пурпурном плаще, со всеми регалиями. У Матиаса прямо загорелись глаза — он очень любил рисовать фантастику, космические пейзажи...
— Ещё неизвестно, согласится ли кто-нибудь издать этот роман... — вздохнул я.
— Да ты что, издательства ещё будут бороться между собой, чтобы выпустить такой роман! — воскликнул Матиас.
— Ты шутишь! — покачал головой я.
— Нет, правда, произведение масштабное, — сказал Мортен. — И главный герой — прекрасный пример для подражания. В современном мире такие герои очень нужны, чтобы люди под их влиянием стали добрее, справедливее, мужественнее. Так что не сомневайся, издавай роман и рекламируй его повсюду.
— Спасибо, — ответил я обоим собеседникам.
— Никит, вот что ещё... — сказал Матиас. — Меня вчера пригласили в Москву работать над одним проектом, на три месяца — точно, а потом — как пойдёт... Если дам согласие, приеду уже в июне. Мы с тобой будем видеться хоть каждый день, все иллюстрации и оформление подробно обсудим. И договор можем подписать тогда же. Подумай пока, в какие издательства предоставишь рукопись.
И мы решили заключить договор в июне.
Потом ещё прогулялись по улицам, зашли в один ресторан, взяли на ужин четыре пиццы и двинулись домой к учительнице.
Анна-Офелия жила на последнем этаже серого трёхэтажного здания с черепичной крышей на окраине городка. Мы поднялись по лестнице, и Матиас позвонил в дверь. Открыла её пожилая женщина небольшого роста, темноволосая, в очках. Они с Мортеном обнялись, поприветствовали друг друга на родном языке, и он представил ей нас с Никитой.
— God ettemiddag! — сказали мы ей.
— God ettemiddag! — кивнула она и пригласила нас в квартиру.
Мы все прошли на кухню, поставили на стол коробки с пиццей, Матиас открыл их и сказал:
— Hjelp dev selv, Anna-Ophelia! Угощайтесь все!
Хозяйка достала из шкафа тарелки, расставила их на столе и включила чайник. Все сели за стол и стали накладывать себе кусочки пиццы. Первое время, занявшись едой, молчали. Потом Мортен расспросил Анну-Офелию о жизни, рассказал о своих делах, а Матиас поведал о моём произведении и планируемых иллюстрациях к нему. Все были довольны — и потому что вот так собрались хорошей компанией, и потому что здорово поели. Всё-таки еда — прекрасный антидепрессант, с ней и настроение улучшается, и проблем и трудностей как не бывало! Анна-Офелия достала кружки, разлила всем чай, и мы переместились в зал.
Там стоял большой стол с компьютером, на котором Анна-Офелия проводила дистанционные занятия и проверяла работы, которые присылали ей ученики. Она рассказала, что дети на дистанционке стали хуже осваивать материал и много отвлекаются от занятий. И в классе во время самостоятельных работ можно было проследить, чтобы ученик не списывал, чтобы научился думать сам, а теперь они и списывают, и делают задания с помощью старших. Так что теперь она не может понять, какие знания остались у каждого. И мечтает, чтобы пандемия поскорее прекратилась и все стали учиться как прежде. Мортен рассказал ей, что его внуки и дети Тормода стали ходить в школу, но ситуация какая-то неопределённая, скорее всего, их опять переведут на дистанционку.
На стенах в зале висели фотографии — родители Анны-Офелии, она с мужем, их дочь, зять, внуки...
— Она в прошлом году потеряла мать и мужа, — сказал нам с Никитой Мортен. — Всё этот проклятый коронавирус... И откуда он взялся?
Матиасу позвонили, он поговорил с кем-то по телефону, потом объяснил что-то по-норвежски Мортену и Анне-Офелии и сказал нам с Никитой:
— Звонил тот самый тип, который переносил нашу встречу, спросил, точно ли я смогу с ним увидеться завтра. Как будто это я такой непунктуальный!
— А с кем ты встречаешься завтра? — спросил я.
— С одним графоманом, — ответил Матиас. — Пишет тоже фантастику, но у него такая чушь, что читать нельзя... С помощью каких-то связей пытается издать книгу и хочет, чтобы я её проиллюстрировал...
— И ты будешь иллюстрировать?
— Не знаю... Он переносит встречу, но часто мне названивает и требует проиллюстрировать книгу. Боюсь, как бы с помощью этих самых связей он не испортил мне репутацию...
— Ладно, не переживай. Поговори с ним откровенно, скажи, что не понимаешь его произведение.
— Он сам не поймёт этого. Скажет — как же так, не поняли его, гения норвежской, нет, мировой литературы!..
Пришло время ложиться спать. И всем нашлось место. Анна-Офелия и Мортен легли на диванах, Никита — на раскладушке, а мы с Матиасом — на матрасах, положенных рядом на полу.
***
Утром Матиас ушёл на встречу с клиентом. Анна-Офелия проводила дистанционно уроки в зале, а мы с Никитой и Мортеном пили чай на кухне.
Матиас вернулся очень расстроенный и сердитый, что-то возмущённо говорил по-норвежски, а Мортен его успокаивал.
— Он стал учить меня делать иллюстрации! — сказал потом Матиас нам с Никитой. — Сделал замечание, что у меня рисунки получаются слишком «карикатурными», и стал объяснять, как рисовать более реалистично! Ну, я не выдержал и сказал, что у него нет таланта и его книги невозможно читать. Как он разозлился! Просто побелел от злости! А я поскорее ушёл, пока мы не сцепились друг с другом...
— Ничего, ты скоро всё равно в Москву уедешь, — сказал Мортен. — Будешь там на постоянной занятости...
Матиасу налили чаю, он сел за стол, выпил немного и успокоился.
— Ну что, на рыбалку? — сказал он. — Поедемте. Мне нужно отвлечься, а рыбалка очень хорошо успокаивает...
Мы дождались, пока Анна-Офелия закончит уроки, поблагодарили её за гостеприимство и сообщили, что нам пора ехать. Мортен велел ей не скучать, а если нахлынет тоска, непременно звонить ему. Мы все надеялись, что работа с учениками отвлечёт её от грустных мыслей о недавнем горе.
За полчаса мы добрались на автобусе до города Хамара, расположенного на берегу озера Мьёса. Удочки у Матиаса были с собой, а в городке он арендовал лодку для рыбалки. Она была оборудована эхолотом, с помощью которого можно ориентироваться по сложному рельефу дна и искать предположительные места скопления рыбы. Мы отплыли на середину озера, насадили наживку на крючки, забросили удочки и, тихо переговариваясь, стали ждать улова... Гладкая поверхность воды кое-где рябилась, иногда мы видели под ней рыб; скалы, поросшие деревцами и кустарниками, выглядели грозными и неприступными, и над всем этим простиралось высокое голубое небо... Сначала всё было тихо, рыба проплывала мимо, потом мало-помалу начала ловиться... Мы стали вытаскивать одну рыбёшку за другой: форель, лосось, треска, окунь, щука... Матиас был очень доволен и говорил, что давно так не рыбачил. А солнце склонилось к горизонту и, краснея, стало заходить за него...
Ночевать мы пришли в кемпинг — на берегу располагались дачные домики и хижины, и в одну такую мы заселились. Здесь были двухъярусные кровати, грубая деревянная мебель, старомодная обстановка, простая плита и обогревательные батареи на стенах. Мортен и Матиас пожарили несколько рыбёшек и съели. Мы с Никитой не захотели рыбу и поели бутербродов, взятых с собой.
***
Вот так прошла наша поездка в Норвегию. На следующий день мы вернулись на автобусе в Осло, приехали вновь к родителям Матиаса. Мне подумалось: какой же «счастливый» их домик в лесу — очень давно в нём жила большая семья, потом дети выросли и разъехались, у стариков купила домик другая большая семья, потом и из неё дети разлетелись кто куда, и теперь снова здесь живёт такая же дружная и весёлая семья; да уж, «скучать» этому домику не приходится!
Мы с Никитой сердечно простились с хозяевами, поблагодарили их за гостеприимство и пожелали всего самого доброго. Мортен и Матиас проводили нас в аэропорт.
— Ну, теперь — до Москвы, друзья мои, — сказал Матиас, когда мы прощались. — Надеюсь, путешествие вам понравилось.
— Очень понравилось, — ответил я. — Спасибо вам огромное, что устроили такую чудесную прогулку по стране...
— Жду от тебя книгу с автографом, — сказал Мортен, пожимая мне руку.
— Обязательно пришлю, — улыбнулся я. — Приезжайте к нам в гости, устроим такую же поездку по России.
— Постараюсь выбраться, — кивнул Мортен. — Сорок лет назад я был в России, но видел только Москву и Петербург... Люблю эту страну и её жителей!
Простившись с норвежскими друзьями, мы с Никитой двинулись на регистрацию полёта. На сердце было очень радостно от посещения такой прекрасной страны с душевными, чуткими людьми…


Май 2021 г.