«Счастлив тот, кто счастлив у себя дома».
(Л.Н.Толстой).
Настеньку с детства все звали егозой, ну, не могла она спокойно усидеть даже за обеденным столом, обязательно, что ни что или прольет, или разобьет. Егоза, да и только! В школе учительница начальных классов никак не могла заставить ее спокойно просидеть сорок пять минут за партой, ей все время надо было двигаться, толкать локтем соседку по парте, или строить рожицы мальчишкам. Зато на уроках физкультуры она всегда была, как говорится, на высоте. По канату лазила, как обезьянка, на стометровой дистанции бежала, как заяц, а на лыжах ее не мог догнать сам физрук!
И училась она на одни пятерки, память была у ней феноменальная.
Матери и бабушке в огороде помочь для нее было без всяких проблем, спеть, сплясать на школьных вечерах тоже никогда не заставляла упрашивать себя. Так и закрепилось за ней в деревне прозвище – егоза.
В восемнадцать лет она стала просто красавицей, ни один сельский парнишка вздыхал по ней. Она же бездумно порхала, как бабочка, наслаждаясь жизнью.
Еще с пятого класса вздыхал по ней соседний мальчишка Василий, ни один раз получавший от нее тумаков ни за что, ни про что, и не было у него никакой надежды на обоюдные чувства.
После окончания школы Настенька возьми да устройся дояркой на ферму, решив больше не продолжать образование, и здесь у нее все получалось, ведь, еще с детства бегала к матери на работу помогать доить коров!
Василий вслед за ней тоже устроился на эту же ферму разнорабочим.
Вот и стали они и утром, и вечером ходить на работу вместе то на ферму, то с фермы.
Перед Новым годом Василий возьми да скажи Насте: «Вечером сватов к вам пришлю. Пойдешь за меня замуж?»
«Пойду», - ответила ему она.
Сыграли свадьбу, сначала жили в доме Василия, потом свой построили, родили двух детей, сына да дочку, так и прожили вместе три десятка лет. Все у них ладно с песнями и шутками. Детки выросли, обзавелись семьями, да и упорхнули из родного гнезда в город.
Настя все той же егозой слыла в деревне. Ни один сельский праздник не обходился без нее, зажжет весельем любого и каждого!
В деревне все знают и друг друга, и всё друг про друга. Вот и пронеслась весть, что овдовевший бывший ее одноклассник Степан вернулся из города в родную деревню на постоянное житье в родительский дом.
Как –то встретила Настя его у околицы, заглянула в его печальные глаза и поняла, что от его взгляда у нее почему-то закружилась голова и сладко ёкнуло сердце. Совершенно неведомое ей доселе чувство в одно мгновение вдруг охватило ее с головы до ног.
Настя не помнила, о чем они говорили с ним, потому что с тех пор она видела перед собой только его глаза и ничего больше; и «егоза» в ней умерла раз и навсегда.
Она притихла, совершенно не понимая, что с ней происходит, единственное, что она хотела - это видеть его при случайных встречах.
Может быть он и был ее половинкой, не поторопись она тогда выйти замуж за Василия.
Со временем их со Степаном охватило удивительное чувство привязанности, близости и любви, что они поняли, что уже не хотят разлучаться даже на короткое время.
Однажды он ей сказал: «Понимаю, что мы не можем быть вместе, но и без тебя, мне жизнь немила. Как же нам разрубить этот гордиев узел? Все теперь зависит от тебя».
Настя промолчала, поняв, что впервые в свои неполные пятьдесят лет полюбила. Придя домой, собрала в сумку нехитрые пожитки, и пока мужа не было дома, решила огородами по насту уйти в дом Степана. «Будь, что будет! – решила она. Детям всё объяснит, может и поймут они её».
Захлопнула тихонько калитку, обняла яблоньку, посаженную ею вместе с Василием весной, и горько заплакала, поняв, что не может она никогда уйти из этого дома раз и навсегда.
Вернувшись в дом, она судорожно начала укладывать собранные ею впопыхах вещи, как вдруг услышала голос мужа: «Настя, это ты уборку, что ли затеяла в канун Нового года? Сегодня ведь ровно тридцать лет, как ты согласилась стать моей женой!»
