ВРЕМЕНА ГОДА

кабинки, она ходила туда-сюда, будто великан покачивал своею великанской головой. В воздухе, пронизанном осенним солнцем, ощущались первые признаки зимы.
    - Попросил секунд двадцать-тридцать подержать вот так, - сказал Нико, втягивая воздух ртом. – Мы – единственные смельчаки. Холодно! Бр-р!..
    Иван Семёныч давно поводил плечами, пытаясь согреться. Здесь и летом, где останавливаются переночевать облака, в самую жару и зной дует свежий ветер.
    - Глаз не оторвать от этой красоты, - повторил Нико. – Даже не верится, Ваня, вижу в последний раз.
    - Я просил, Нико! – произнёс, постукивая зубами Иван Семёныч и уловил далёкое эхо, звучащее тревожным набатом гулко и протяжно и вздрогнул. – Что ты зачастил: в последний раз да в последний раз!
    - Не горячись, Ваня, красивый оборот. Понравился, вот и …
    - Красивый оборот, - повторил Иван Семёныч, - есть много красивых оборотов.
    - Успокойся, - мягко звучал голос Нико. – Сейчас поедем вниз, все страхи твои улетучатся. Как ступим на грешную землю с небесных высей, так и сразу…
    Набат звучал всё ближе и громче.
    Едва кабинка поравнялась с контролёром, Нико обратился к контролёру:
    - Маша, друг выйдет, а я ещё разок прокачусь. И также останови, когда… в общем ты поняла, хорошо, Маша?
    Женщина кивнула, кутаясь в тёплую куртку. Иван Семёныч стал рядом. Чёртово колесо медленно уносило кабинку с школьным другом.
    Отъехав, Нико крикнул:
    - Хочу прокатиться в последний и на этом всё, баста!
    Что-то в голове у Ивана Семёныча начало складываться, начала проявляться картинка.
    - Немедленно останови, Маша, - крикнул он контролёру. – Слышишь, где у тебя этот рубильник?
  - Красная кнопка – указала женщина пальцем.
  Иван Семёныч вдавил со всей силы кнопку. Колесо не остановилось.
  - Есть резервная? На случай неисправности этой?
  Маша развела руками.
  - Только эта. Всегда работала, - и попробовала сама тыкать пальцем, но колесо не слушалось и ползло вверх. Когда оно достигло вершины круга, остановилось.
  Женщине передалась тревога мужчины и она вместе с ним смотрела вверх.
  Ахнул, бледнея лицом, Иван Семёныч. Закричала Маша, давя на бесполезную красную кнопку – чёрное пятно отделилось от кабинки и беззвучно полетело…
    И не стихал звучащий печально звук, то затихая, то усиливаясь в осеннем небе.

                                                                                    Глебовский  30 ноября 2022 г.

                                               
                                                ДЕКАБРЬ

                                    1. БАГРОВЫЙ ПОЦЕЛУЙ ЗАРИ

                                                     
    Свинцово-гнетущий апокалипсис ночного ненастья прекратился внезапно.
    Утих ветер, несший под острым углом крупные картечины снежинок. Гладкое, будто отглаженное до безукоризненности белоснежное покрывало скрыло собой недостатки и пороки недавнего потепления: земля привлекательно красовалась искрящейся безупречной белизной равнин, кокетничали в снежном убранстве лесные деревья. Лесные тропинки хвастались идеальной девственностью и нетронутостью, их ещё не успели исписать следами птицы и звери. Попискивали от распиравшего восторга автомобили, напялившие по самые дворники толстенные шапки снега и удовлетворённо мигали жёлтыми огоньками фар. Даже дома, угрюмые старцы, свидетели разных погодных и природных флюктуаций, гоношились друг перед другом, гордясь изысканностью крыш, задрапированных белой парчой.
    Тишина и благолепие опустились плавно и величественно на окружающий мир.
    Светлел постепенно лик неба. Бархатно-сиреневые тона нежно перетекали в нежно-синие. Кое-где благородно просматривался изумруд невесомых, будто распылённых облаков, едва заметно подрагивающих в переливчатой атмосфере.
    Страдающая старческой бессонницей ворона, уставшая в ожидании отдыха сидеть на покачивающейся ветке старой рябины китайским болванчиком, чего-то ждала. Уже не манили своей увядшей красотой сохранившиеся природным чудом ярко-оранжевые ягоды. Пару раз фальшиво каркнув, горло периодически требовало голосовых упражнений, ворона тяжело взмыла с ветки, за ночь бдения крылья затекли и слушались плохо, по всем пернатым поверьям – это к смене погоды. Сделала для разминки несколько кругов над голой кроной рябины, утренний моцион для поддержания здоровья в не молодеющем теле никто не отменял. Затем целеустремлённо направилась к крыше ближайшего дома, вопреки известной в узких кругах задачке Буридана, старой пятиэтажке, молодецки рассекая крылом морозный воздух.
    Первые мгновения лапы непослушно скользили по гладкой снежной поверхности наклонной кровли. Ворона карикатурно взмахивала крыльями и смешно задирала лапы, после нескольких танцевально-балетных па, всё-таки вороне удалось справиться с задачей, махая крыльями, ей удалось восстановить равновесие на остром гребне крыши. Приноровившись, слухам вопреки, опыт не прокаркаешь, ворона пошла смело разгуливать туда-сюда, с каждым разом увеличивая расстояние. Иногда для пернатого куражу зависала над пропастью в снегу, склонив голову вбок, ловя клювом движения ветра, всем своим видом гипотетическим пернатым оппонентам говоря, мол, высоко сижу, далеко гляжу, зорко бдя за спящим микрорайоном, где в неге сладкой в своих квартирах в мягких постелях досматривают последние сны жители.
    Ворона не просто играла с опасностью, - какие в её-то долгожительские годы опасности, так, мелкая чешуя от крупной рыбёшки, - она исполняла древний ритуальный танец ожидания восхода, передающийся избранным представительницам вороньего рода по материнской линии на протяжении многих лет существования мира. Она ожидала зарю. С нетерпением. С неким мистическим тремором на концах перьев. С зарёй уйдёт непонятная тревога в птичьей груди, в последние периоды жизни она необоснованно появляется, на время исчезая, и мелкая противная дрожь в лапах и крыльях. Этот вестник грядущего несчастья возникал огненным пламенем в пылком воображении вороны в мистические минуты предрассветного мгновения.
    Как водится, ворона прозевала янтарный луч рассвета, и как обычно, распекала и корила себя. Но – заря взошла!
    Багровый поцелуй зари преобразил зимнее утро: в нежно-алое окрасились крыши, зарумянились стёкла окон, пунцовые тона преобразили убранства дерев.
    И всё же ворона исхитрилась и поймала правым глазом последний отблеск зари! Алый огонёк радостно вспыхнул в зрачке и вороне захотелось умилённо крикнуть-каркнуть во всё воронье горло да сдержалась. Очень уж не хотелось нарушать хрупкую красоту зимнего утра.

                                                                                  Глебовский, 10 декабря 2022 г.

                           
                                2. УПОЕНИЕ НЕГОЙ. АНТРАША

                                                           
    Отринув дневную суету и вместе с нею все составляющие, наша героиня, бесстрашная ворона решила провести небольшую лекцию, благо публика всегда была под рукой, и была представлена воробьями.
    Ворона не неистовствовала, что присуще природе её экзальтированной натуры. Наоборот, она выстраивала умело линию беседы со слушателями. Воробьи кучно разместились на длинной толстой ветке яза. Сама же ворона под лекторий приспособила обширную кормушку в виде домика, с трёх сторон защищённую от поползновений ветра, она же – кормушка – походила отдалённо на амфитеатр.
    Речь вороны, перемежавшаяся словом паразитом «кар-кар», текла почти что плавно и безукоризненно. Иногда, для убедительности или для придания веса словам она экспрессивно вскидывала правое чёрное крыло, мелькавшее в воздухе чёрным росчерком, и кончиком перьев указывала куда-то туда, откуда, как ей мерещилось, придёт очередное озарение.
    Воробьи внимательно внимали каждой букве в каждом слове, от усердия раскрыв в непритворной гримасе клювики, и каждый раз послушно поворачивали головы в направлении, указанном крылом. Конечно, ничего кроме стен панельного дома с абстрактным панно из разноцветной мозаики и слепых окон они не видели, но сей маловажный факт их не смущал.
    Когда не хватало для убедительности жестикуляции и терялись в потоке возбуждения слова, ворона стихала. Заводила назад расправленное крыло, полу-развернувшись телом и не менее убедительно молчала. И как всегда, в эти много-значимые молчаливые мгновения, воробьи ловили каждый штрих пустоты.
    Помолчав, ворона продолжала вдохновенно вещать с не меньшей ажитацией:
    - Всё-то мы живём… Мечтами устремившись в небо…
    И снова исполненное экспрессии движение крыла туда, откуда в этот промозглый зимний день лился далеко не зимний продукт, мелодично барабанивший по кровле домов и подоконникам.
    - Небо… - восклицала меццо-сопрано ворона, - … небо… оно… - и, слегка нараспев, войдя в некое транспернатое состояние, как могла, специально птичьему вокалу никто не учил, пропела: - Небо высокое, небо широкое, небо промёрзшее, небо… Кх-м… - ворона опустила голову и как бы исподлобья посмотрела на воробьёв, не дождалась реакции, продолжила: - Пусть нас не смущают некоторые аномалии, если абстрагироваться… Слово «абстракция» всем понятно?
    Воробьи слаженно и дружно закивали головами, чрезмерно напыжившись и распушив на грудках серые пёрышки, слегка намокшие под дождём.
    - Так вот, - ворона шагала внутри домика-кормушки два шага вперёд и столько же назад, подсмотренный приём по телевизору в какой-то программе, который помогал внушить почтение к лектору, - если абстрагироваться, дождь, не что иное, тот же снег, слегка растаявший в полёте. И нас с вами, дорогие слушатели, - воробьи собрались, - выпала прекрасная возможность наблюдать уникальное природное явление…
    Договорить ей не дали. Кто-то из воробьёв, набравшись храбрости, деловито заметил:
    - Летом тоже частенько наблюдается уникальное природное явление – снег. Это что же получается, дождь в летний зной умудрился замёрзнуть и поменять одно агрегатное состояние на другое?
    Не тот фрукт была ворона, чтобы её можно было сразить на лету умной фразой. Она каркнула, хотела с предосуждением, но вовремя передумала, получилось – одобрительно.
    - Как справедливо высказался кое-кто из слушателей, вода, проистекающая с неба, может менять своё физическое состояние. Этот процесс неуклонно неостановим.  Как и всё, происходящее вокруг.
    И снова, как умелый оратор-манипулятор, ворона замолчала на полуслове, поступила коварно и намеренно, дабы дать возможность немного пораскинуть маленькими воробьиными мозгами слушателям, чтобы таким вот незамысловатым плутовским манером показать авторитет её мысли, настроив слушателей на волну восприятия, внимательно ловивших её мудрые слова.
    Продолжая расхаживать, она внезапно оступилась – воробьи хором заверещали. Был ли то заранее продуманный шаг, неизвестно. Зато артистично, несколько карикатурно, та же игра на создаваемый образ, ворона изобразила падение. Вовремя сориентировалась, восстановила равновесие, взмахнув крыльями, и совершенно новым умудрённым неким действием взглядом посмотрела на притихших воробьёв. Те ждали продолжения,