Зелёная Морда, выходи!

пакетика спешит. Он спускается вниз, глазок камеры ползёт по асфальтированной дорожке вдоль дома, кустистые пальмы подпрыгивают вместе с неизвестным оператором, который, судя по дыханию, перешёл на бег. Картинка трясётся всё сильнее. На экране мелькает бассейн, покрытая пылью старая приплюснутая как блин машина, мимо проносятся два негра в цветастых спортивных костюмах. Камера заворачивает за угол дома, попадает на узенькую тропинку, пробежав по которой спускается по щербатой лестнице, углубляется в бурые заросли, где останавливается.  Тяжёлое дыхание смешивается со стоном, видимо оператор не молод, или не знает спортивных нагрузок. Трясущиеся руки рвут пакетик, поднимают его вверх под камеру. Слышится свист, будто что-то втянули носом, ещё один стон и чавканье. Дыхание быстро успокаивается, замедляется, сходит на нет.
«Ла-адно сука черножопая, ты у меня ещё попрыгаешь – голос становится тягучим, переходит в довольное мычание. – О-ой как хорошо-о то! Хорошо-о-о! А жить так здорово ребята-а-а!
Последняя фраза насторожила Луку, и он уже было начал понимать, что здесь не так, но зарождающуюся мысль сбил голос стоящего за спиной Пьера.
- Какой-то непонятный набор видосов. Самолёт, потом этот упоротый где-то в Мексике, или в Штатах. Где связь?
- Пока непонятно! – Лука в очередной раз пожал плечами.
- Мотни ещё чутка, надоело на этого наркошу смотреть…
Лука снова ткнул пальцем в иконку, запустив чехарду скачущих цифр. В этот раз он не стал удерживать палец надолго, а отпустил его почти сразу,  через пару секунд.
Экран снова мигнул, но когда он загорелся, на нём не было ничего кроме мелькающих серых полосок. Мерцающий экран и характерное шипение напоминали отключенный от антенны телевизор.
- Зе енд! – развёл руками Лука. – Похоже дальше ничего нет…
- Ну тогда мотай назад! – в очередной раз распорядился Пьер.
- Вы долго собираетесь этой хренью заниматься? – Марианна махнула рукой и сделала пару шагов в сторону, соображая, что делать, идти домой, или сесть за стол.
- Разводка для лохов, только время теряете…- пробормотал Карась, который уже давно вернулся к своей порции хинкалей.
- Если это и хрень, то очень замороченная. Одна только идентификация чего стоит. Вы такое видели? – Пьер продолжал всматриваться в мерцающий экран. – Хочется понять, что это. Может есть какая-то связь между этими видосами? Похоже, что снимают скрытой камерой, которая установлена на уровне глаз.
- Почему скрытой? – спросил Лука.
- Если с этим в самолёте ещё не ясно, то наркоша уж точно не пришёл бы к дилеру со звездой во лбу.
- Ну да…- согласился Лука, нажимая на кнопку, с символом обратной перемотки.
В этот раз его взгляд надолго залип на мелькающих цифрах. Отнять палец от кнопки его заставил окрик Пьера, который сказал, что мотать, пожалуй, хватит.
Отпустив иконку, Лука напряг зрение, пытаясь разглядеть застывшие на миг цифры. Их было много, больше десяти и беглый взгляд сумел зафиксировать только последние три.
- Девятьсот восемьдесят девять! – проговорил он вслух, чтобы цифры отложились в памяти. Он не знал, зачем это делает, тем более, что вырванные из контекста эти три цифры мало что могли объяснить.
На этот раз погасший экран не вспыхнул, а остался таким же тёмным. О том, что видео стартануло говорил только мерцающий жёлтый огонёк, расположенный по центру экрана. Приглядевшись друзья поняли, что это свеча, горящая в тёмном помещении.
Направленный на пламя глазок камеры чуть подрагивает. За кадром слышится частое глубокое дыхание. Оператор сильно волнуется, объектив трясётся в такт с учащённым сердцебиением. В окрашенном розоватым отблеском свечи полумраке просматривается какой-то предмет, походящий на большой цилиндр.
«Ну чё, давай начинать!» - шепчет кто-то то ли женщина, то ли ребёнок.
«Ты готов? Не ссышь?» - А это уже шёпот хозяина камеры. Теперь нет сомнений, что говорят дети.
«Есть маленько! А ты?»
«Ни капельки! Ерунда это всё! - Несмотря на контекст, шёпот звучит обречённо, и огонёк свечи подрагивает ему в такт. – Давай, раз, два три!»
«Зелёная Морда, выходи!» - шепчут в унисон детские голоса.
Испуганное пламя свечи сжимается, а потом вырастает, качается, освещая небольшую комнатку. Взгляд камеры дрожит перебегает с оклеенной плиткой стены на умывальник,  опускается ниже к небольшому, сидящему на полу тельцу.
«Давай ещё раз!» - шепчет хозяин камеры.
«Зелёная Морда, выходи!»
Второй вызов звучит смелее, и это почти крик.
Пламя свечи гаснет, на картинке чернота.
«Бли-ин, Колян, зажигай быстрее!» - жалобно шепчет дрожащий голосок.
«Я спички не могу найти!» - отвечает ему второй.
«Давай быстрее, я щас обосрусь от страха!».
«Да где же они, чёрт!».
Внезапно в темноте раздаётся третий голос, и это уже утробный мужской бас.
«Это я-я-я Зелёная Морда! Вы меня зва-али? Я зде-есь!».
В темноте, что-то мечется. Раздаётся жалобное пищание «Мамочка!» и металлический грохот чего то падающего на пол.
«Открывай дверь!»
«Не могу, она закрыта снаружи!».
«Мамочка-а-а!»
Картинку заливает белым светом, это открывается дверь. В объективе улыбающееся лицо человека средних лет. Лохматая кудрявая копна чёрных волос, очки в толстой роговой оправе, белая майка, трико.
«Папка, ну ты чё совсем?!» - истошно орёт хозяин камеры.
«Ха-ха-ха…- хохочет мужик. – Вы там в штаны не наделали?».
«Дядя Коля ну зачем вы так…я чуть заикой не стал!»
«Вы же Зелёную Морду вызывали, пацаны! На что вы надеялись? Думали это волшебная фея?»
«Мы же так, в шутку! Просто играли!».
«В следующий раз будете играть в специально отведённых для этого местах, а не в туалете!».
Вытянутые лица и выпученные глаза друзей говорили о том, что они видят то, что-то такое, что не укладывается в их голове. Первым насторожился Лука, ещё в тот момент, когда увидел большой цилиндр и услышал детский шёпот. Через минуту его настороженность переросла в уверенность, что это то, о чём он подумал. Пьер тоже быстро понял в чём дело и посмотрел на уплетающего хинкал Карася так красноречиво, что тот сам подбежал к друзьям и вместе с ними стал вглядываться в картинку. Ещё через минуту все поняли всё. Поняли но не могли осознать, как это возможно.
- К-как?! – громко шептал Карась. – Это же мы, братан. И батя твой. Я это как щас помню. Но как!
- Ни Х… не понимаю! – бледный как полотно Лука продолжал впиваться остекленевшим взглядом в экран. – Получается, что кто-то нас снимал тогда? Но как блин?!
- Это был не кто-то, а ты. Видишь, камера опять на уровне глаз расположена?
- Экшн камера в начале девяностых. Это интересно! – завороженно шептала Марианна.

- Это что-то аномальное. Какие камеры, какие съёмки? Посмотрите, нам же там по восемь лет. Батя ещё живой. Ребята, я что сплю? Ущипните меня!
- Лука, мотни ещё назад! – попросила Марианна. Ей показалось, что она начинает что-то понимать.
Палец Луки снова надавил на обратную перемотку.
- Хватит! – шепнула Марианна, и когда палец приподнялся над кнопкой, прищурилась, всматриваясь в цифры. – ноль, четыре, ноль, пять, один, девять, восемь, пять. – Бормотала она, пытаясь расшифровать, что стоит за этими цифрами. – Четвёртое мая тысяча девятьсот восемьдесят пятого года. Это дата, когда было сделано видео. Цифры до этого видимо время.
Постигшее Марианну озарение, осталось почти не замеченным, так как три пары вытаращенных глаз, уже прилипли к экрану.
Мелькающие в объективе кеды громко топают по выкрашенному в зелёный цвет дощатому полу. Этот пол, не перепутать ни с одним другим. При одном на него взгляде, можно  почувствовать характерный запах, услышать скрип досок, топот множества ног и детские крики. Хозяин камеры поднимает голову от пола и оказывается в водовороте галдящих школьников. Пацаны одеты в тёмно синие костюмы с эмблемами на рукавах, а девчонки в бурые платья в белых рюшках. На всех алые пионерские галстуки.
«Здарова Димон!» - Появившийся в объективе пухлый прыщавый пацан протягивает руку.  Это Вовка Кряжин,  второгодник, которого перевели в сентябре из седьмой школы.
«Привет Вован» - звонкий шлепок встречающихся ладоней знаменует пацанское приветствие.
Следующим появляется длинный как жердь белобрысый пацан. Белые руки сухими ветками торчат из коротких рукавов пиджака. Пацан перерос этот костюм ещё два года назад, но предки так и не удосужились купить ему новый. Это Слава Панов по прозвищу Штукатурка.
«Привет!»
«Здарова Штука!»
Коротышка и ботаник Тоха Рюшин, бросает блик от толстых линз очков на объектив.
«Здравствуй Дима!»
Этому хозяин камеры просто машет рукой.
Смуглый черныш, Максим Ширкунов – играет в футбол лучше всех в параллели.
«Здарова Макс!»
Два неразлучных друга Сёма Дедовских и Паша Старовойтов. Эти два хитрожопа всегда что-то замышляют.
«Привет пацаны!»
«Привет…привет!».
Красотка Ирка Коростелёва проходит мимо, задрав голову. Не больно то и нужно с ней здороваться. Дальше одни девки.  Хохотушка Диана Маликова, страшная как ядерная война Оля Баранова, высокомерная Соня Шарипова. Ожившие, выдернутые из тёмных закутков  памяти лица,  одно за одним, продолжают появляться и исчезать в объективе камеры. Кучка детей столпилась у окна, и солнечный свет, слепя объектив, не даёт разглядеть, кто там стоит. А ведь это так интересно. Пусть даже они из другого класса, всё равно роднее и милее этих лиц ничего нет.
«Лукин!» - объектив разворачивается. Одна фигурка отделяется от кучки, стоящей возле слепящего окна. Это девочка. Она высокая и голенастая. Густые чёрные волосы поделены надвое и заплетены в косички. В руке девочки жёлтый портфель.
«Лукин, ты когда мне тетрадь по географии вернёшь? Всё переписал?».
Голова Луки резко развернулась к Марианне. Ему было необходимо увидеть её реакцию. Бледная с отвисшей челюстью, она только и делала, что крутила головой, как механическая кукла.
- Этого не может быть! Этого просто не может быть! Как? – лепетала она неживым голосом.
- Ребята, у меня есть только три объяснения происходящему. – прошептал Лука, продолжая смотреть на строгое лицо девочки, глядящей на него с экрана. – Либо я сплю и вижу сон, либо мы все находимся под массовым гипнозом, либо…
- Либо ты каким-то образом в восьмидесятые нарыл веб-камеру и всё снимал втихаря. – Вмешался Пьер.
- Это  просто не укладывается у меня в башке! – Мычал Лука, теребя отросшие патлы. – Ка-ак? Ка-ак могло появиться это видео? Как я мог его сделать? Вы видите какое качество? – Он тыкал пальцем в картинку, на которой оператор, послав на три буквы свою визави, устремился к очередной кучке школьников.
- Не-е это точно сон! – просипел внезапно лишившийся голоса Карась. Он только что увидел своё лицо. Оно смотрело прямо на него с экрана и было ещё розовеньким и улыбающимся. Оно ещё светилось счастьем.
- Если это и сон, то мне он нравится. Я хотела бы оставаться в нём подольше! – произнесла Марианна. – Это же  здорово, ребята. Мы можем снова очутиться в своём детстве, в молодости, посмотреть всё это как кино. – её голос подрагивал как у девочки, которая попала в парк с крутыми аттракционами.
- Давайте только не будем смотреть это здесь. Мы выглядим как кучка возрастных придурков, глазеющих на порнушку из «Тик-Тока» - сказал Пьер. – Для просмотра такого фильма нужно более цивильное место….
-