Страх и проклятие. Ценности Правосудия.

Страх и проклятие. Ценности Правосудия.

Разрешаю знакомиться с материалом с любого источника. Остальные действия с текстом – запрещены. Цитирование – с указанием ФИО Автора: Ольги Валентиновны Крюковой

«Если бы мы могли слышать стоны деревьев, мы бы оглохли…»
«Раз мы не слышим стонов деревьев, значит, мы уже глухи. Если не видим их мук – мы слепы. Если не чувствуем их боли – значит мы мертвы…»  Автор: Ольга Валентиновна Крюкова

Нет. Не о страхах деревьев перед казнью пойдёт речь. И не о моих страхах .
Мне в приказном порядке было предписано описать страх человекообразных подонков, отморозков и душегубов.
Высоченная осина, идеально прямоствольная с гладкой нежно зеленоватой корой, по листьям которой мы осенью предсказывали погоду на зиму и в тени которой мне написался «Эскиз судьбы». Её уже нет. Но её образ поднял меня , вытянув на небывалую высоту, прямо вровень с ней.
И вот она – это я. А у моего подножья скандируют сотни и сотни и тысячи невинно убиенных животных и растений:
– Месть, месть, месть…месть…
Скандируют глухо и зло:
– Месть. Месть. Месть.
Это те, которых погубили.
Это те, которых смертельно ранили.
Это те, кто вынужден был искать другого места жительства.
Это те, чей Мир в одночасье был разрушен вандалами.
Это те, которых целый год (!) засыпают сотнями и сотнями тонн песка, чтобы в итоге возвести очередной безобразнейший ряд многоэтажек с вонючим вторчерметом  под подъездами и лужами машинного масла на стоянках. Чтобы на этажах и под подъездами ругались, пили, курили, дрались и сквернословили и мусорили и плевали мимо урн и жужжали безнокосами, из которых наполовину слит бензин в баки…и будут посажены жалкие кипарисы, которые пожелтеют и пропадут. А на месте их более ничего посажено не будет.
Зелёная зона обезображена, изуродована, уничтожена.
Люди и Природа бессильны перед вандалами.
В землю на засыпку низины – поймы реки, в прямом смысле этого слова втоптано не меньше миллиона баксов. Это - локомотив экономики!
– Месть. Месть. Месть.
И недостаточно моего заверения, что приговорены садисты-вандалы к пожизненным мукам – пожизненной нестерпимой боли.
Звенит колокольчиком голосочек маленького задавленного черепашонка:
– Месть. Месть. Месть.
Месть.
Месть, по каплям пьющая зловонную жизнь из сосуда зловонной жижи.
Месть, сжимающая в своих жгучих объятьях подонков.
Вор знает, что он крадёт.
Убийца в курсе, что он убивает.
Вандал осознаёт, что причиняет зло.
Нарушающий закон знает, что нарушает.
Грабящий казну, естественно понимает, что расхищает.
Лгун не сомневается в том, что врёт.
А интриган – в том, что оперирует нечестными способами и методами.
Предатели- провокаторы знают, что предают и провоцируют.
С чего они так, вроде бы и мозг есть? Для того, чтобы иметь возможность вести абсолютный паразитически-хищнический образ жизни – предел желаний для низменной натуры.
Каждый знает, насколько ужасны его поступки, и ждёт…ждёт законной мести.
И с ожиданием мести накатывается страх.
Липкий, зловонный, нестерпимый.
Он подкрадывается аккуратно, чтобы не вспугнуть жертву раньше времени. Страх – маленький человечек в костюмчике, шляпе  и с чемоданчиком, из которого выуживаются и раскладываются на ослепительно белой простыне орудия страха – орудия пытки.
И вот уже не помогают снотворные и успокоительные.
Медработник приписывает двойную дозу . Тройную. А больше нельзя.
Медработник меняет препарат за препаратом. Но сон не идёт. А если приходит – то это сном назвать нельзя. Кратковременное забытьё. И вскакивает измученный лекарствами и бессонницей в испарине, проклиная…а кого собственно проклинать, кроме самого себя? И осознание собственного бессилия перед крошечным человечком нестерпимо.
Не помогают возведённый стены, выкопанные рвы, конница и пехота вместе взятые. Не помогают амулеты и неистовые молитвы, выученные на чёрный день. Не помогает церковный антураж отпущения грехов. Каждая линия круговой обороны – всё сильнее стягивает удавку так тщательно воздвигнутого укрепления.
Душит страх снаружи и изнутри.
И думается:
– Вот если бы…
Но если и бы остались далеко позади. Возврата нет, как не будет прощения.
– Ради своих …– приходит на ум оправдание.
А человечек с клещами  шёпотом подсказывает:
– Ради своих монстров, которым не будет пощады. Потому что нельзя, чтобы преступление , преступные обряды передавались по наследству.
Вторая попытка оправдаться пресекается ещё быстрее.
– Ради…
– Ну-ну, наедине с собою не ври…перед лицом Вечности это ни к чему…
Страх. Он липнет сначала к органам пищеварения и от этого бурчит невпопад, рыгается и несваривается . Облёванный рвотными массами унитаз.
Страх. Он присасывается к сердечной мышце – пока ещё крепкой, но уже вставшей на дыбы.
Страх – он растекается по сосудам, неся его отголоски в удалённые участки капилляров, сжимая их.
Страх. Он наполняет нервы и заставляет зудеть тело и чесаться.
Страх. И каждая клеточка головного мозга стонет под его ношей.
Поначалу попытки сдержать себя удаются. Но с каждой секундой владеть собой получается меньше и меньше.
И вот Он – Взрыв страха. Цунами, волна, затапливающая всё, что было, и чётко и ясно показывающая всё, что ожидает. Фатально и неизбежно.
Как же там Жанна ДАрк, Тарас Бульба, Коперник, заживо горящие на кострах? Как же там заключённый концлагерей?
Как им удалось остаться в том аду людьми?
Они боялись тоже. Но это был другой страх – это был страх, нагоняющий ужас на их мучителей, которым они свежо смеялись в зловонные хари.
Мысль неистово проносится мимо и готов ползать на карачках, лишь бы ему, подонку, не выпала участь стать настоящим человеком, которых он загубил своей прихотью…
Глаза замученных жертв приходят по ночам , вглядываясь в некогда наглые, а теперь бегающие от страха.
Самое ужасное – это глаза жертв, от которых нельзя укрыться.
Это ад.
Он трус, у него уже дрожит голос, он кукожится и втягивает голову в плечи, как бы пытаясь защититься от страха.
Он бы с радостью забился бы в дальний уголок, лишь бы его оставили в покое. Застрелиться или повеситься – он и этого боится…
Нет. Им будет испит страх до самого его финала, после которого, и он ясно и чётко видел своё будущее – он будет испытывать нестерпимую боль. Боль его жертв.
Концентратор боли. Пока на свете существует зло – будут те, кто его концентрирует собой.
– Месть. Месть. Месть.
ПРАВОСУДИЕ.
Требуют мести и правосудия невинно убиенные и невинно замученные.
Требуют правосудия Истина и правда.
И никогда ещё я так явно не понимала, какой силы страх и ужас испытывают  творящие зло и насилие.
И это успокаивает и придаёт мне силы.
Месть и страх идут рука об руку.
Самое ужасное, прошу поверить мне – это быть проклятым за совершённые бесчинства.
Никогда проклятие в этом случае не вернётся проклинающему. Не пытайтесь исказить действительность. Проклятие насылают сами на себя!
Не забывайте, что за внешней холодностью злодея – нестерпимый страх, который до поры до времени удаётся заглушить медпрепаратами, которых хватает не на долго. А после – снова дикие страхи,  ужас, галлюцинации и крики о помощи, и пот и озноб и пол содрогается от удара грузного тела и катается оно и рвёт на себе останки волос, пока не являются по зову родственников или приближённых  санитары со смирительной рубашкой и…круговерть Страха…и в руках маленького человечка в костюме, шляпе и чемоданчике новые ещё более ужасные оружия пытки…
Что же делать?
Перед лицом Вечности – публичное покаяние, исповедь и признание своей вины и полное и непреклонное желание исправить ситуацию, в которую втянул и вляпал, не поможет избежать законного наказания.
Но укрепит дух в осознании необходимости нести заслуженное возмездие, а это немало…. Так как будут сохранены потомки и прервётся проклятие и остановится череда беззакония.
Поверьте мне, которая знает, насколько неумолимо, действенно и страшно проклятие.
Проклятие проклятого, поправшего общечеловеческие ценности,  – не возвращается к проклинающему – вас обманули.
Могу поспорить, что подонок - труслив и слабак перед напускной значимостью.
К чему призывы к признанию себя самого – эпицентром обрушивающегося здания?
Получай по полной проклятие от Господина Дьявола и Госпожи Сатаны.
И тут можно было бы уподобиться Христу с его проповедью.
Однако господин Дьявол и госпожа Сатана более предпочитают наслаждаться твоими заслуженными медленными и острыми муками и страданиями.
Такая уж наша натура.
Бойтесь всего, вплоть до собственной тени…
Страх вам награда.
Приступы страха подчас ужаснее и нестерпимей боли.
Будьте вы прокляты, подонки, мрази, ублюдки!!!
Будьте прокляты Богом, Дьяволом и Сатаной!!!
И пусть проклятие успокоит моих бедных пострадавших и погибших  подопечных и будет им гарантией и залогом правосудия.
Скажете, что биомасса имеет свойство быть поверженной и без проклятия и что в обществе чосов всегда царит боль, страх, болезни, несчастья, зло и злоба и прочее, присущее живой ткани.
Да, это так и на этом и базируется наша уверенность в Правосудие.
Чем отличается ход естественных проблем от проблем, связанных с проклятием?
Проклятие – всегда череда беспросвета. Те, кто знают, что прокляты, понимают, откуда ноги растут.
Естественный ход событий имеет обыкновение отпускать и замирать на определённой стадии.
В обществе чосов нет взаимовыгодного симбиоза между отдельными особями и структурами.
Итог: паразитические структуры и особи, от которых обществу лишь вред, вредят себе тысячекратно и своим потомкам…через психологическую рефлекторную дугу, обратные связи, связующие механизмы, взаимовлияния и взаимоконфликты…
Паразитирующие губят в итоге тех, на ком паразитируют. Губя при этом себя.
Вывод напрашивается: в Природе вирусы, микробы и бактерии не ведут паразитический образ жизни, потому что они не губят нас…не губят жизнь, а являются её базой, основой, фундаментом
И я бы сама не поверила бы в реальность того, о чём вам ведаю.
Однако, на днях мне снова вовремя  пришла информация о том, как был наказан через 3,5 года очередной товарищ за безалаберное отношение ко мне и полное равнодушие к моей просьбе.
Далее.
Побывала я спустя три года в одном учреждении.
Есть там одна «королева»- некогда пышная, румяная дама. Справки делала не менее двух недель, и вообще вела себя с посетителями нахально.
Через три года я её не узнала: похудела так, что воротничок болтается на тощей шее. Вдобавок за те десять минут, пока я была в её обществе, она два раза в разговоре с сотрудницей упомянула Бога…Припекло!
Видимо, напоролась на проклятие. Не на моё…
Ещё пример.
Бывший директор молзавода, сдавший его так, что стотысячный город остался без производства своего молока, кефира, творога, масса народа осталась без работы  – бегает и бегает в церковь. Молочную продукцию везут за 50-100-200 км и она скисает…(какова логистика!) Точит, точит его червь проклятия. И не замолит он свой грех. И не я одна такого мнения…
Итак.
Проклятие начнёт сбываться через три дня после публикации.
Есть время для раздумья.
Одно дело – Бог показывает свой зад.
Совсем иное – когда Дьявол поворачивается