Очерёдность стартового потока определялась практически без участия человека. График запусков компоновался, проверялся и отслеживался в онлайн-режиме космодромным ИИ (искусственным интеллектом). В диспетчерской висел неимоверных размеров экран, занимающий целую стену, на котором, помимо схематического изображения космодромного поля, прогноза погоды, скорости, направления ветра, стандартного и локального времени, непрерывно обновляемой технической сводки, отображалось и расписание стартов. Диспетчерская была мозговым центром разветвлённой системы, в которую входили не только сам космодром и приданные ему службы, но и орбитальная группировка: склады, доки, ангары пилотируемых кораблей Каботажного флота, жилые комплексы, ремонтные стапели, станции наблюдения, заправочные станции с резервуарами, заполненными сжиженными газами, платформы формирования грузовых сцепок, стартовые коридоры ВП-джампинга с пунктами автоматического контроля.
Повсеместное внедрение искусственного интеллекта навсегда изменило жизнь человечества, внеся кардинальные изменения во все сферы человеческой деятельности. В частности, оно способствовало быстрому исчезновению издавна сохранявшихся бюрократических ритуалов. Например, обязательного проведения ежеутренних летучек, когда начальник полётной службы, собрав пилотов, включённых в стартовый поток, озвучивал им расписание суточных запусков. Нынче же пилотам не было надобности собираться где бы то ни было, для того, чтобы узнать время своего старта. Подключённые через персональные коммуникаторы к нейронной сети ИИ космодрома, они заблаговременно извещались об актуальном состоянии стартового графика и оперативно о всех внеплановых корректировках в нём. Всё, что требовалось пилотам сейчас — подойти в назначенное время к диспетчерской, получить диск-накопитель и со спокойной совестью отправиться в стартовую зону.
Шкафчики — осколки героической эпохи. Узкие высокие коробки с дверцами, запираемыми на биометрические замки со считывателями отпечатков пальцев. Такой замок — вещица древняя, примитивная, но до сих пор надёжная, если, конечно, кому-нибудь не взбредёт в голову его взломать. Только найдётся ли в нашем обществе подобная личность, обуреваемая столь варварскими, архаическими, первобытными инстинктами?
Сазонов прижал большой палец к сенсорной пластинке замочного сканера и открыл дверцу. В пустом шкафчике висел одиноко на плечиках бионический костюм приятного серо-голубого цвета. Сазонову вообще нравились неяркие краски всех оттенков серого. Шкафчик с единственным костюмом вполне можно было считать пустым, потому как в прежние времена в пилотском рундуке хранился так называемый интегральный костюм, состоящий из нескольких комбинезонов: изотермического, изолирующего и основного, полужёсткого скафандра с антирадиационным напылением и скрытой под верхней оболочкой синтетической нейронной сетью, подведённой к синапсическим портам-разъёмам.
Образец подобного костюма хранился в кабинете директора космодрома товарища Морошкина и выглядел он, — интегральный костюм, а не товарищ Морошкин, — чрезвычайно неудобным, несуразным, громоздким, угловатым, неуклюжим. Однако, надо отдать должное, по-своему красивым. Но Сазонов никогда бы не надел и не стал бы носить его добровольно. Это чудо инженерной мысли было прекрасно как украшение кабинета товарища директора космодрома и не более того.
Новый костюм вобрал в себя все последние достижения науки биоинженерии. Он был невероятно лёгким, буквально невесомым. При желании, его можно было сложить в очень маленькую коробку. Его делали из довольно тонкой ткани, но эта ткань обладала весьма занятными свойствами. Она могла утолщаться, затвердевать, она не пропускала радиацию вообще, попадая в различные среды, она аккумулировала кислород и индифферентные газы, соединяя их в дыхательную смесь, она полностью и без вредных последствий меняла метаболизм носителя, её полностью принизывали нити синапсической сети, — точнее, она была соткана в том числе и из синтетических синапсических нитей, — поэтому уже не требовались отдельные порты-разъёмы для нейронных шнуров, объединяющих сознание пилота и псевдореальную среду информационной командной сферы. Бионическая оболочка была шедевром передовых технологий и, одновременно, утилитарным инструментом, незаменимой вещью в повседневной работе космолётчика.
Обладая столь уникальными характеристиками, она, однако, не спасала от неприятных ощущений, возникающих у тех, кто её надевал. К сожалению, ни учёные, ни инженеры так и не сумели полностью нейтрализовать обнаруженный негативный эффект. Он проявлялся строго индивидуально: одни на мгновение испытывали чувство непонятного страха, у других пересыхало во рту, третьих бросало в жар, у четвёртых вдруг потели ноги, пятые жаловались на секундную, но сильную ломоту в зубах, у шестых нервно дёргались веки. У Сазонова начинала чесаться правая щека. Это побочное воздействие на организм называли симбиотической странностью.
Сазонов машинально поскрёб щёку и неожиданно для себя весело усмехнулся. Движение руки к щеке стало настолько привычным, что он уже не задумывался над тем, для чего поступал таким образом. А вот надо же, внезапно осознать, насколько глупо он выглядит и насколько похож на несчастную собаку Павлова, непременно выделяющую желудочный сок при виде сахарной косточки. Симбиотическая странность, чёрт бы её побрал. При этом, невинные почесушки были всё-таки лучше обильного потоотделения или скоротечного приступа лихорадки, от которого зубы выбивали нервную чечётку и тело сотрясалось от неконтролируемой дрожи. Уникальный и неприятный казус, навсегда закрывший человеку дорогу к профессии космолётчика. «Вы можете летать, но исключительно в качестве пассажира». Надо было видеть в этот момент лица окружавших Витьку Быстровского курсантов. Сазонов был среди них и тоже старался не смотреть в витькины глаза. Взгляд больной собаки был у Витьки... Сазонов до сих пор вспоминал и помнил то предательское чувство жалости и тайного превосходства... Не я, не меня... Ему было стыдно за того себя, эгоистичного и жестокого мальчишку.
Функция коммутации в просторечии именовалась слиянием. Оболочка бионического костюма фактически становилась второй кожей человека и он, человек, сразу приобретал множество несвойственных его организму качеств. Например: он мог бесконечно долго находиться под водой, или в безвоздушном пространстве, питаться солнечным светом, атмосферным электричеством и радиоактивным излучением, обретал быстроту реакций, зрение, слух, обоняние, осязание, силу и скорость. Иначе, — трансформировался в сверхчеловека, каким его представляли в минувших столетиях. Понятное дело, никто из пилотов сверхчеловеком себя не считал, равно как и люди, их окружающие, — изменения такого порядка были жизненно необходимы, — Пространство — среда для человека крайне неблагоприятная.
Щека перестала чесаться, следовательно, коммутация состоялась. Сазонов мысленно подключился к общей сети космодромного ИИ и поднял виртуальный экран. Информация выдавалась разноцветными блоками: от первостепенной, выделенной красным цветом, до необязательной, окрашенной нейтральным светло-серым. Приоритет задавался самим пользователем — посылаемые мозгом мыслеобразы создавали мыслеформы приватного интерфейса. Официальный канал имел нулевой рейтинг и всегда размещался вне и выше рабочей области. Транслируемые через него данные передавались непрерывным потоком в фоне за исключением отмеченных флагом первостепенной важности и целевых оповещений. Одно из таких уведомлений немедленно всплыло и развернулось на экране, сбросив в трей неактуальные инфоблоки.
- Пилоту Сазонову В.Т. безотлагательно прибыть в диспетчерскую для получения полётного задания.
Сазонов отметил файл как прочтённый и вернул адресату. Диспетчерская находилась тремя этажами выше и попасть в неё можно было несколькими путями — либо на собственных ногах, либо воспользовавшись гравитационным лифтом. Сазонов выбрал лифт.
Огромный зал был совершенно пуст, если не считать небольших пультов перед центральным экраном и терминала информационного депо. Канули в небытие те незабвенные времена, когда в дежурной смене числилось множество людей, теперь же вполне хватало двоих дежурных. Они были мастерами широкого профиля — диспетчерами и, параллельно, специалистами по разработке, внедрению и эксплуатации ИИ. Ценное качество, позволявшее им, при необходимости, перехватить управление у искусственного разума и, к примеру, начать регулировать стартовый поток в ручном режиме.
Сазонов подошёл к терминалу. На дисплее мгновенно высветилась установочная информация и потекла нескончаемой бегущей строкой надпись: «Прижмите указательный палец левой руки к инструкционному порту». Сазонов отработанным движением надавил на бледно-лимонную пластину инструкционного порта. «Инструктаж окончен. Благодарю за содействие!», - любезно проинформировал пилота дисплей и погас. «Не за что», - привычно буркнул в ответ Сазонов.
Выходя из диспетчерской, он, по традиции, отсалютовал дежурным, которые, как обычно, не обратили на него никакого внимания. Диспетчерская имела свой аналог корабельной ИКС, осуществлявшей жёсткую фильтрацию входящего потока исходных данных. Диспетчеры оказывались в своего рода информационном пузыре и становились, в определённом смысле, мыслящими биологическими придатками машинного интеллекта. Сазонову такая перспектива не нравилась. Он отличался неистребимым свободолюбием. И свободомыслием вдобавок.
Выходя из диспетчерской, он, по традиции, отсалютовал дежурным, которые, как обычно, не обратили на него никакого внимания. Диспетчерская имела свой аналог корабельной ИКС, осуществлявшей жёсткую фильтрацию входящего потока исходных данных. Диспетчеры оказывались в своего рода информационном пузыре и становились, в определённом смысле, мыслящими биологическими придатками машинного интеллекта. Сазонову такая перспектива не нравилась. Он отличался неистребимым свободолюбием. И свободомыслием вдобавок.
[justify]Аллея Славы в мгновение ока стала объектом розыгрышей. Шутники обыкновенно меняли голограммы легендарных личностей на образы работников космодрома. Особой популярностью у них пользовалось изображение начальника отдела Технической безопасности товарища Агриколянского П.Д. Павел Дамианович был известен своей принципиальностью. Его требовательность по части соблюдения технических норм и регламентов, его непримиримое отношение к нарушителям должностных инструкций служили неиссякаемым источником разнообразных анекдотов, каламбуров и мистификаций. Знаменитые агриколянские выражения: «Вам здесь не тут кажется» и «Вы мне это быстро прекратите безобразничать!» настолько прочно укоренились в местном фольклоре, что неоднократно возвращались их автору бумерангом,
