Четыре шага в бреду ЧАСТЬ 2 (1)

хлопнула входная дверь. Алекс вскочил с кресла и метнулся к главному украшению гостиной: казачьей шашке и декоративной шпаге, что висели над телевизором. Когда в гостиную ворвались Худощавый с неким лысоватым крепышом, он уже держал обе железки в руках.
– Быстро положил! – зарычал Лысоватый, доставая свой «Макарыч». У Худощавого его пушка тоже была якобы наготове.
– Поговорю, тогда и положу. – Алекс колющими выпадами не давал им к себе приблизиться.
– Я же выстрелю. – Лысоватый по серьезному изготовился.
– Ну и стреляй. Потом гордиться будешь своей крутостью.
– Могу и в ногу. – Ствол пистолета опустился.
– Если хотите меня на руках носить, то вперед, – Копылов не желал уступать.
– Он же дурной, он точно может проткнуть. – Зацепин один сохранял спокойствие.
Лысоватый достал мобильник и проговорил:
– Срочно пришлите машину, тут одного надо упаковать.
Алекс с Зацепиным вернулись на свои кресла.
– Ну так я получил этот договор с клубом, – Алекс продолжил свой разговор уже по-русски. – Вот приехал, чтобы вступить в свои права, если конечно, кое-кто меня не расстреляет. (Выразительный взгляд в сторону охранников.)
Те, скрестив на груди руки, уходить не собирались. Пришлось снова перейти на испанский:
– А почему служебное расследование?
– Ну, а что меня такого хорошего и под суд? Эти броники, эти табельные пукалки, эти две смены топтунов на машинах – всем интересно чья эта операция, никто не верит, что только моя. Кстати, можешь еще Зое позвонить, ее уже допрашивали, она почище тебя сюда врывалась.
Они проговорили еще минут двадцать, обсудив все в подробностях. Работающий телевизор делал запись их разговора почти невозможной для расшифровки. Потом на машине прибыли еще два субчика в гражданском, надели на Алекса наручники и увезли с собой.

5
Доставили бравого отельера в некое пустующее промышленное строение, в которое машина въехала прямо с улицы. Провели какими-то коридорами в комнату навроде диспетчерской. Там за железным столом сидели двое, по виду старших офицера. Один из них проверил паспорт и записную книжку Алекса, другой не побрезговал покопаться в его мобильнике и пролистал договор с «Арго». Сам арестант стоял тут же.
– Мне в гальюн срочно надо, – вслух произнес Копылов.
– В штаны давай, – сказал тот, что был поулыбчивей.
– Как скажите. – Наручники совсем не мешали Алексу расстегнуть ширинку.
– Э, э! – замахал руками Сердитый.
Привезший отельера охранник подхватил его под руку и потащил прочь из диспетчерской в туалет.
Потом под крошечную видеокамеру был сам допрос. Спрашивал в основном Улыбчивый, Сердитый лишь все время что-то помечал в своем блокноте. Начали со времен Царя Гороха: где жил, где учился, кем работал.
А чего Алексу стесняться – он лепил почти все как на самом деле. До тринадцати лет жил в Коста-Рике, не подозревая, что родители русские шпионы (так и сказал), затем силой под уколами был вывезен в Москву. Учился в сто четырнадцатой школе-интернате (вам говорить, что это за школа), после в московском вузе, сильно проигравшись в карты, сбежал в Питер (следователи и это скушали), год назад институт закончил. Два года назад получил наследство и купил в Питере отель «Бирему», теперь вот прицениваюсь к ночному клубу «Арго». К дяде Пете зашел, чтобы обсудить эту покупку.
Что он знает о людях, на которых его дядя Петя охотился? – Дядя Петя с ним такие вещи не обсуждает, бережет его юную психику. – Откуда он узнал, что Зацепин под домашним арестом? – А он и не узнал, когда позвонил, подумал, что там просто пьяные невменяемые гости. – Почему мобильник так тщательно вычищен? – Сто четырнадцатая школа втюхала в меня такие привычки. – Кого из окружения Зацепина знаете? – После того как после школы я отказался получать шпионское образование, доступ к его знакомым мне, естественно был перекрыт. – Но вы все равно все эти шесть лет продолжали с Зацепиным регулярно встречаться. – Сначала он был моим опекуном, а потом с кем еще мне было как следует поговорить на испанском.
Два часа активного говорения пролетели незаметно.
– Сделаем небольшой перерыв, – сказал Улыбчивый.
Алекса отвели в комнату без окон, где были лишь деревянный топчан, вместо параши цинковое ведро, а в качестве гипер-сервиса рулон туалетной бумаги. Часы у него тоже были изъяты, поэтому о истекшем времени приходилось только догадываться. Ему даже удалось на голых досках немного поспать.
Второй допрос проходил еще более душевно, чем первый. Был даже чай с конфетами и печеньем.
– Хочу показать вам один интересный документ, – отставив кружку Сердитый достал из папки лист бумаги и протянул его Копылову. Там отчетливым почерком Алекса было написано:
«Я, Волков Дмитрий Николаевич, согласен сотрудничать с Федеральной службой безопасности Российской Федерации. Обязуюсь не совершать неправоправные действия и сообщать любые сведения о тех людях, с которыми мне придется вступать в контакт, При этом обязуюсь никому не открывать свое сотрудничество с ФСБ. Я предупрежден о том, что за нарушения этого обязательства подлежу строгой уголовной ответственности». Число и подпись.
– Ваш почерк?
– Ну конечно.
– Это вы так от карточных долгов спасались? – не удержался от ехидства Улыбчивый.
– Если вы нашли эту бумагу, значит, знаете, что похожую я написал еще перед одним закрытым ведомством. И что тогда?
– Тогда нам надо, чтобы вы все это написали еще раз уже от лица Александра Сергеевича Копылова, – сухо сказал Сердитый.
– Да, пожалуйста, – Алекс взял протянутый ему лист бумаги и ручку и написал то, что требовалось.
– Кто из ФСБ курировал вас в Питере?
– Некая Виктория Гоголева. Старлей, однако.
– О чем писали ей отчеты?
– О настроениях в студенческой среде.
– А потом, когда купили «Бирему»?
– Потом она от меня отстала. Приходила как-то на «Лэнгвидж Скул» пронзить меня гневным взглядом, но выступать не выступала. Видимо, получила запрет.
– Нам уже сообщили о вашем своенравном характере, но питерской вольности вам здесь не будет, желательно, чтобы вы поняли это заранее.
– По параше в моей камере я это уже понял, – охотно согласился Алекс.
Когда ему возвращали все его вещи, была уже полночь. От ночевки в более комфортном помещении он отказался, также, как и от заказа гостиничного номера, попросил только, чтобы его довезли до ближайшего метро. Убедившись, что фээсбэшники отъехали он набрал телефон Даниловны.
– Я в Москве, не против, если я к тебе приеду в Железку?
– Так я тоже в Москве. Помнишь адрес моего папы? Туда и приезжай, я тут одна. 
Метро еще работало и через двадцать минут он был уже на месте. Подходя к дому Сабеевых, ощутил в кармане вибрирующий мобильник. За сегодняшний день это был уже девятый не отвеченный вызов от Хазина. Взял и ответил.
– Ты куда делся? Мы тут сидим в его клубе, а он шатается непонятно где. Девушки бьют копытом и требуют тебя.
– Ты что пьян?
– Еще как! И все мы пьяны, правда, Ева? – В трубке слышна была мощная музыка.
– Алекс, ждем тебя, твое «Арго» супер! – голос Евы тоже не отличался трезвостью.
– Жорка, я же сказал, позвоню, когда ехать! – возмущению Копылова не было предела.
– Как только я ляпнул, что у тебя появился ночной клуб, дам было не удержать. Ждем. – И Хазин отключился.
Ну что ж, самое время повеселиться, то-то порадуется родное гестапо – Алекс почти не сомневался, что в его вместительной плечевой сумке прикреплен очередной жучок. Вот только как объяснить Даниловне, что вместо восторгов интима ее посреди ночи повезут на другой конец необъятной Москвы.
Однако объяснять ничего не пришлось, когда он поднялся к ее квартире, Даниловна была уже в полном вечернем прикиде, оканчивала лишь подкрашивать губы.
– Мне Хаза уже позвонил, я готова, – отрапортовала она.
Не готов был только он, попросился в душ и погладить несвежую уже рубашку.
– Я папину чистую тебе дам, у вас одна комплекция, – решила она с последним затруднением.
– А ну их к черту, – сказал Алекс, выходя из душа. – Пускай ждут, утром поедем.
– Не, не, не, едем! – подруга ловко увернулась от его загребущих ручонок. – Слушайтесь, товарищ лейтенант, старших по званию.
– Это с чего ты у нас старшая?
– В российской табеле о рангах, дочь генерала завсегда старше лейтенанта, ты что не знал? Уже год как не полковник, а полный генерал, – пояснила она про отца.
В общем застегнула на нем папину рубашку и вытолкала за дверь. Во дворе вместо такси их ожидал «Бумер» трехлетней свежести.
– Ничего себе! – восхитился Копылов.
– Папино, не мое.
– А папа где?
– В Крыму, где еще ему быть, с моей новой мамой.
Сказано было таким тоном, что Алекс решил не уточнять (знал, что ее мама умерла три года назад), занялся делом. Автонавигаторы были еще делом закордонным, поэтому раскрыл автокарту Москвы и превратился в штурмана. Штурманом оказался так себе, немало пришлось поплутать – не везде имелись на домах названия улиц, да и водительша мешала своими вопросами про новый московский вариант его цэрэушной службы.
Но вот и «Арго». Грозная охрана активно не пускала в клуб пьяную компанию. 
– Нас ждут! – бросила Даниловна, и два плечистых молодца только посторонилась.
В клубе дым шел коромыслом в прямом смысле, накурено было так, что хоть два топора вешай. Правильно говорят: женщины в полумраке видят лучше мужчин, Даниловна первой разглядела питерскую гоп-компанию: Жорку с дивой Инной, Еву с ее Славиком-ветеринаром и Лару (явно для отельера). Потом выяснилось, что был еще шестой заезжий гость – водитель минивэна, но он, быстро со всеми откушав, уже отправился отсыпаться в своем транспортном средстве.

6
– А Вера где? – спросила Даниловна, еще не дойдя до места.
Алекс лишь чуть дернул щекой, мол, потом расскажу.
Компания уже сильно навеселе дружно поднималась им навстречу с приветствиями и поцелуями.
– Гешефт что надо, – дал оценку клубу Жорка.
– Растешь, босс не по дням, а по часам, – добавила Ева.
– Ты уже для переселения в Московию все предусмотрел, – камешек от Лары был в огород Даниловны.
– А клуб так себе, средненький, – не могла удержаться от своего привычного высокомерия Инна.
И лишь скромняга Славик был само простодушие:
– Покорять Москву – это классно!
Быстро сделали дозаказ блюд, колхозом махнули по бокалу вина (Даниловна как автокучер предпочла морс) и тут же стали выталкивать штрафников танцевать. Они и пошли, следом Лара потянула за руку Жорку. Ее маневр вполне удался: их танцевальные па были на порядок краше скромных движений отельера с москвичкой. Да и то сказать, Даниловну из их школы перевели в элитный московский лицей в девятом классе, когда спортивный рок-н-ролл еще не вошел в их учебную программу.
Алекс пытался впитывать в себя окружающий интерьер и публику, но получалось плохо, дико мешал сигаретный дым и запах разнообразных жевательных резинок – что он ненавидел всеми печенками. А когда выходил в туалет, обнаружил там вдобавок еще пару выброшенных шприцов.
Раньше ему доводилось бывать в нескольких ночных клубов и в Москве, и в Питере, однако, никогда там он не задерживался больше часа – мега-децибельная музыка была сродни камере пыток. Поэтому с любопытством слушал о всей четырехчасовой клубной программе, которой они были