Мы медленно ехали на старой телеге. Детальный маршрут был проложен в кучерявой голове молодца, державшего повод. Мы имели большие надежды приехать когда-нибудь куда-нибудь. На молодом водителе был оранжевый...ээ...пиджак без застёжек, выданный ему ранним утром главным кучером, получившим его из жёстких рук опытного завхоза, который что попало и кому попало не раздавал.
Большие надежды не торопясь подкреплялись небольшой верой в то, что мы за неделю точно достигнем цели.
От нечего делать мы кнопочкой "плей" включили мп3 проигрыватель и внимательно слушали цеппелинов, пытаясь понять, что за звуки они издавали подержанными инструментами. В целом, эта музыка была пригодна для длительных путешествий, как нам поведал знакомый коллекционер древнего хард-рока, проживавший в сосновом бору, что сразу за трёхэтажной гостиницей возле реки, разрезавшей бескрайнюю степь, правее бетонного здания, построенного на заказ. На нём под самой крышей были русские буквы и, приглядевшись армейским биноклем, приглядевшийся и знавший грамоту мог прочитать "Краеведческий музей".
Парой оранжевого пиджака были серые джинсы. Сразу под пиджаком находилась бурая кожа, которая не позволяла организму развалиться и органической жидкости вытечь сперва на телегу, а потом и на бурую землю, которую степные люди называли сырой матерью, а иногда землёй-матушкой.
Тот, кто был босой, но в серых джинсах и оранжевом полупальто, часов пять назад уверял нас, что он - лучший проводник на сто километров туда и на триста километров сюда, показывая при этом направление крепкой рукой. Мы хотели ему верить, поэтому на бегу запрыгнули в берёзовый салон его таратайки. Мы с малых лет владели искусством всестороннего прыжка.
То, что было над землёй - некто затянул синим материалом, за которым, мы предположили, был материал другого цвета. Там жило разноцветье по соседству с диким многоцветьем, как рассказывали те, кто мог очень быстро перемещаться на управляемых дирижаблях, в просторечии - цеппелинах.
Между тем цеппелины посредством тяжёлого блюза вещали о чём-то, что им было родным и знакомым, донося до нас нечто родное, с чем мы были близко знакомы.
- Эгеге! - Это возница размахивал коротким кнутом, сделанным из бамбуковой удочки, его чересчур взволновала синева, что была над ним и над нами.
Цеппелины сказали ему, чтобы он умолк, ведь они начали длинную песню, которой хотели удачно закончить.
Оранжевый иногда неожиданно для него оживал и разговаривал. И также для него неожиданно умолкал, переставая жить. И вот он почуял, что у него по артериям что-то потекло, поэтому он сразу спросил:
- Эй, джинсы!
Серые штаны ощутили, что по их жилам что-то потекло и услышали чей-то голос. Они сказали:
- Эй, кто это?
- Это я - пиджак. Посмотрите вверх.
Они встрепенулись и глянули вверх. И увидели сплошной фиолетовый цвет.
Пиджак сказал:
- Вы не туда посмотрели. Взгляните немного ниже и левее. Они послушались и обнаружили материал, похожий на вельвет, морковного цвета.
- Это ты что ли с нами вступил в диалог?
- Это я, оранжевый.
- Тебе чего?
- Как вам там, внизу?
- Да нам тут неплохо.
- Вам нравится этот парень?
- Кучерявый что ли?
- Именно. Как он вам?
- Парень красивый. Особенно ноги его прекрасны.
- Да ну?
- Ну да.
- Небось, балдеете от его ног?
- Ну да, есть такое. А ты сам-то, как себя чувствуешь?
- Ох, нравится мне эта спина и эта грудь. Торс, одним словом.
- Понимаем. Реально, красавчик.
Пиджак хотел что-то извлечь из себя, но неожиданно перестал. Джинсы тоже вдруг отключились от внутреннего питания. Они успели тем не менее высказаться о молодом водителе с бамбуковой плетью, украшавшей десницу.
Тем временем цеппелины перестали надрываться и притихли.
И смуглый поводырь крикнул, не поворачивая кучерявую:
- Эй вы, пассажиры, уже подъезжаем.
Мы оторопели от доброго известия. И промолвили:
- Ты не обманул, когда лепетал, что в округе ты - лучший. Стало быть, ты такой.
Тут мы узрели деревянную постройку с черепичной крышей. Там и сям низкие сараи, где поселились домашние зверьки, обросшие жиром. Некоторые оказались поворотливыми и выбежали, чтобы посмотреть на резвого коня с чёрной гривой, которого нежно обнимали двое - оранжевый пиджак и модные серые брюки.
Изнутри родился крик: "Прибыли!" И появилась группа из тринадцати человек, мал мала меньше. По-видимому, они были рады и, как могли, рекламировали свои белые зубы. Белобрысый передний дал языку, чтобы он зашевелился, и сказал:
- Я - Передний у нас. Мы - редколлегия. Мы - здесь работаем так, что нас хорошо видно. Включая и местных рецензентов, - и распрямлённой (он был шуяк) показал на черноволосых тёток в одинаковых жёлтых кофтах.
Мы кивнули и сказали:
- Да, это то, что нам надо.
Мы быстро пошли вперёд. И чёртова дюжина, дав спине, чтобы она согнулась, глядела нам вслед, сильно моргая, не забыв дать глазам, чтобы нам было удобней идти.
