До чего болит голова. Не стоило засиживаться в клубе до утра.
Все отыграться хотел. Вдрызг. До последней копейки. На извозчика
не хватило. Домой пришлось пешком идти. Ноги гудят.
Светло-то как в доме. Свет особый, зимний, снежный. За окном
белым-бело. Намело. Записать надо, пока не забыл. Память подводить
стала. Вчера стал писать стихотворение «бьются тучи, вьются тучи,
невидимкою луна…», пока не вспомнил, что оно уже лет пять как
опубликовано. А творить надо, на слуху быть. Иначе, забудут.
Бенедиктов, теперь, новый кумир толпы. Как у него рука не устает,
столько писать. Качество среднее, но как много. Заработал немало
и бережлив. В долг у него взять что ли. Почтет за честь. А отдать
забуду, так спросить постесняется. Перед управляющими в Михайловском и
Болдино неудобно. Они с крестьян трясут, а я, мерзавец, в карты
проигрываю. Тройка, семерка, туз. Завязывать надо с этой радостью.
Но как же снег искрится! Снег искрится, душа веселится. Пора умыться.
- Добрый день, милый, - все отдать готов за этот нежный голос.
- Опять рифму мучили, Александр Сергеевич, - сестрицу жены
черт принес.
- Неизвестно, кто кого мучил, сударыня, - стараюсь быть вежливым,
проходя сквозь залу в умывальную.
Вот терпеть ее не могу. В девках пересидела, никто замуж не берет.
Намедни, на балу, в честь государя-императора, кавалера присмотрела.
Офицерик из французского посольства. Тот еще хлыщ. Дядя влиятельный
на службу устроил. Мал он для нее, а запала. Уговаривает Наташеньку
протекцию оказать. Та поможет, конечно.
На прошлом балу упрекнули, почему не в мундире. Крамер-
юнкер. Мальчик на побегушках. Милость царская. Одно хорошо, деньги
идут, какие никакие. И сплетни ползут. Про Наташеньку и этого
молокососа. Языки бесстыжие. Ну, поглядел пару раз да подошел
однажды. Так красавица же. Трудно взгляд отвести.
Но если что-то подтвердится, убью поганца. И молодости
не пощажу. Накажут, конечно. Но вряд ли в Сибирь сошлют.
Скорее всего, в Михайловское, лет на пять безвыездно.
Оно и лучше. Подальше от соблазнов. В тишине усадебной
поживем. Детишкам, на природе, радость и раздолье.
Но каков снег. Так искрится, глазам больно. Довольно.
