Автор
Андрей Тимофеев
О едином литературном процессе и его симулякрах
Пожалуй, ни одна идея не встречает такого интеллектуального сочувствия среди молодого поколения литераторов, как идея общего пространства – единого литературного процесса.
Мы еще помним времена, когда невозможно было печататься одновременно в «Нашем современнике» и «Новом мире». Когда, общаясь, скажем, после семинаров в тех же «Липках», мы знали, что наши мастера никогда не подадут друг другу руки. И испытывали радость от того, что мы-то можем обсуждать любые темы вполне свободно и даже если спорим, то уважаем оппонента как профессионала. И потому «разморозка» существующих стереотипов, оставшихся в наследство от 90-х годов, освобождение от затвердевших личных и корпоративных конфликтов – представлялись нам явлениями конструктивными.
Единый литературный процесс подразумевает интерес друг к другу, трезвое (пусть и разное) суждение о художественных произведениях и наличие общего корня – традиций русской литературы. Это не амбивалентность и не отсутствие критериев, это опора на две базовые ценности: профессионализм и русскую культуру во всем ее богатстве, сложности и глубине. Дилетанты и русофобы, таким образом, ценностно оказываются за естественными границами, освобождая огромное поле, в котором можно и нужно слышать друг друга и объединять свои силы для работы с широким читателем. Которого мы, профессионалы в литературе, увы, давно потеряли.
На том самом потенциально едином поле сейчас есть множество форм существования литературы. Это и творческие союзы, и известные толстые журналы. И новые некоммерческие издания («Текстура», «Формаслов», «Пролиткульт»), и свободные объединения профессионалов вроде Лаборатории критического субъективизма. И «креативные» проекты, популяризирующие литературу (иногда сумбурные, часто – с сомнительным литературным содержанием, но работающие с читателями в новых оригинальных форматах). И объединения неравнодушных людей в регионах, сохраняющих и прививающих любовь к русской литературе молодому поколению писателей и читателей. Все эти формы важны и полезны для существования единого литературного поля, и каждая в свою меру может быть привлечена для общего дела.
Единый литературный процесс – это принцип «ценить ценное». Светлая утопическая идея в духе метамодернизма, где у каждой формы есть свой голос, нуждающийся в поддержке и заботе.
Два года назад я писал в ЛК, что литературному сообществу необходимо сформировать некое «профессиональное «мы»», чтобы самим «обустраивать и защищать свой дом». Взаимный интерес профессионалов друг к другу, совместная работа по продвижению вершин современной литературы, любовь к русской культуре – вполне разумные основания для того, чтобы такой процесс начался «снизу». Здесь есть огромное количество проблем: разные критерии «хорошей» литературы, конкуренция, подмена «ролей» (кто хорошо популяризирует, хочет продвигать свое, а не хорошее) и т. д. Но есть и здоровые процессы объединения и сотрудничества, которые представляются важными для всех участников.
Однако вместо естественной интеграции профессиональное сообщество предпочитало оглядываться на государство: либо слепо уповать на него, либо чураться любой консолидации из-за боязни подавления своей драгоценной свободы.
Но нет, государство не пришло. Вопреки расхожим в литтусовке стереотипам, почти все формы литературы продолжают спокойно существовать, как будто никакой СВО рядом нет (хорошо это или плохо – разговор отдельный).
Вместо этого пришли люди, которые от лица государства принялись строить свой проект единого поля, но на совершенно других основаниях. Логику этого построения не понять, основываясь на «наивном» ценностном подходе и естественном стремлении к развитию. Это логика бюрократического расчета: государству проще иметь отношения с одним субъектом в каждой творческой профессии (к примеру, с Союзом кинематографистов или Союзом художников), поэтому, мотивировав несколько крупных «игроков» нынешнего литературного поля будущим притоком ресурсов, можно объединить их в некую структуру и демонстрировать себя государству в качестве субъекта, «отвечающего» за данную творческую сферу. А потом просто осваивать полученные ресурсы (надеясь на недостаток воли задавленных десятилетиями нищенского прозябания «игроков»).
Если Субъект-которого-нельзя-называть работает именно в этой логике, очевидно, что он не будет заинтересован в развитии существующих форм, не станет их поддерживать, а будет дополнительно создавать свои. Ведь ему не нужны сами эти драгоценные и полезные формы, а нужно продвижение «монопольного» бренда.
Скажем, при избытке прекрасных семинаров и совещаний для молодых авторов от разных творческих союзов такой Субъект займется созданием собственных (а несколько экспертов от каждого из «игроков» обеспечат необходимую легитимность).
В отношении толстых литературных журналов Субъект не станет заниматься привлечением новых читателей и увеличением тиражей (что, с точки зрения профессионала, в литературе воспринимается как безусловное благо). А просто станет платить журналам за публикации авторов, засветившихся на мероприятиях Субъекта, с одной стороны, рекламируя себя и свою деятельность, с другой – покупая лояльность журналов.
И уж, конечно, он не будет заниматься муторным и неблагодарным делом поддержки региональных проектов, популяризирующих чтение. Проще привезти в регион несколько миллионов федеральных денег, организовать мероприятие для 50 писателей и снять об этом красивый ролик.
Не будет он системно работать и с национальными литературами (что подразумевает первым шагом – создание большой базы подстрочников). Проще издать несколько книг переводов небольшим тиражом.
Не будет анализировать эффективность проектов и их реальную полезность, а вольет огромные деньги в какие-нибудь писательские резиденции. (Родилось ли что-то значительное там? А как распространялось среди читателей? А оказало какое-нибудь влияние на общественную жизнь?) Можно продолжать и продолжать.
Став единственным субъектом литературы огромной страны, где культурная среда держится на сотнях подвижниках-волонтерах, где есть регионы – огромные черные дыры, в которых нет никакой литературной жизни; страны, перед которой стоят глобальные вызовы (и у которой вообще-то сейчас есть вменяемый соцзаказ), – эти люди создают симулякр литературного процесса, лишь для того, чтобы продемонстрировать: смотрите, как красиво мы всех объединяем, дайте нам ресурсы, литературный процесс в России – это «мы».
Есть ли у профессионального сообщества воля к сопротивлению? Думаю, нет. Людям, уставшим от безденежья, достаточно и крох, перепавших с барского стола. Да и разве только в литературе идут у нас схожие процессы?
Главное – не надо иллюзий. Имитация во имя захвата ресурсов – это в любом случае имитация, как бы привлекательно ни выглядела картинка.
08.04.2023 Журнал «Вопросы литературы»
P.S.
Было интересно познакомиться с идеями «молодых авторов», как себя позиционируют тридцатилетние. Самое интересное, что возраст шестьдесят лет они уже считают дряхлостью и маразмом, вовсе не подозревая, что в этом возрасте они «только жить начнут». Хотя, действительно, кто начнёт, а кто-то отдаст концы «от водки и простуд». Налицо отсутствие философского понятия жизни. Эгоизм молодых попахивает кастрацией воображения, а это уже симптом отсутствия таланта, ибо большая часть великих произведений была написаны людьми зрелыми и думающими.
В чему сводится статья? «Дайте мне денег, я напишу новую «Войну и Мир! Не давайте больше никому, только мне!» Кстати, познакомился с манерой и стилем изложения Андрея Тимофеева, и он мне напомнил Валерия Попова. Но где Попов? Мы о нём ничего не слышим много лет, хотя он облечен литературной властью и прошлыми наградами, обретается где-то в нафталиновых журналах. Ничего нового в литературе Попов не создал. Так же и Андрей Тимофеев, не обладая ни хорошим литературным голосом, ни новыми авторскими приёмами, вообще, какой-либо новизной, может быть отнесен к обычным эпигонам. И таких, называющих себя «профессиональными писателями», тысячи, если не миллионы. К сожалению, все они не несут новизны в литературе. Но нам их навязывают с упорство, достойного лучшего применения. Не может быть толпа гениев. В литературе ходят по одиночке. Процесс этот индивидуальный и очень личный. Общих рецептов нет. Хотя почему? Есть. Это ТАЛАНТ! Нет таланта, хоть на голове ходи и пиши такие статейки, но ничего до могилы не выходишь.
Просить надо не у государства, не у капитала. А надо заработать популярность у читателя.
Как только бизнес вкладывает деньги в кого-то писателя, мы видим интерес в его творчеству. Однако все литературные проекты прошедших двадцати лет носят характер всплеска на поверхности болота под названием издательская политика. После всплеска восстанавливается тишь и благодать. Авторов напрочь забывают Но почему? Да потому что подобные проекты – это имитация литературы. В таких проектах нет гениев. Их никто не ищет. Они не нужны от слова «совсем». На гениях не прокормишься. К тому же с ними много возни: гений задаст потенциал, а это опасно. Потенциал надо поддерживать. А где его взять? К тому же в литературе идёт борьба кланов. Вне клана ты никому не нужен. Кланы и выдвигают своих лидеров. Но эти лидеры в 99% литературные пустышки. Пока не сложится иная парадигма в литературе и издательском деле, ничего не изменится, Великая Русская Литература будет прозябать на задворках литературных сайтов.
Чтобы сделать писателя, нужно: 1. его талант. 2. деньги в издание и рекламу. Вот два ключа успеха. Отсутствие любого из них означает пустые хлопоты. Поэтому подобные статьи – это срез литературной ситуации, не более. Цена таким статьям – пустые слёзы «профессиональных писателей», которые жаждут всё сразу – славы и денег. Но не дождутся!
