вздрогнула, её подруга никак не отреагировала.
- … Значит, ты сейчас блогерша? Что ж, модное занятие…
- Фигня всё это… Знаешь, сколько у меня подписчиков?.. Будешь ржать… Сто пятьдесят семь… Этим не заработаешь…
- На что тогда живёшь?
- Да… Никому не скажешь?
105
- Конечно.
- Знаешь, что такое эскорт?
- Не очень. Где-то слышала, но не помню.
- Ну, наряжаемся цивильно и сопровождаем…крутых и богатых куда-нибудь… Им со своими старухами стрёмно…
- А куда сопровождаете?
- Куда угодно… Презентации…фуршеты…открытие бизнеса… какой-нибудь хрен прилетит из Москвы… Банкеты… Да мало ли… Тут молодые не прокатывают… Дуры и вообще… Несолидно…
- Но это только сопровождение? – осторожно спросила Женя.
Вероника усмехнулась:
- А как попрёт… Поначалу всё чинно, а как разгуляются…
- Что, и пристают?
- Мы ж не лохи какие-нибудь… Не хочешь – сваливаешь… Хочешь – за допоплату… Если мужик симпатичный, чего б…на закрутить… Светка так замуж вышла… Чинуша какой-то, но с заводами… Больше с нами не работает… Даже не звонит… Элита…сраная… Знаешь, как я их всех называю?.. Вонючая столичная элита…
- Это ж не столица.
- Всё равно… Центр…региона… Сотни тысяч жителей…
Подруги помолчали, каждая в своих мыслях.
- … Вернулась бы ты к родителям, - сказала Женя.- Какую-нибудь работёнку нашла. Или просто: сдавала бы там свою квартиру. Хватило бы на жизнь в селе. Чем не вариант?
- У папаши в огороде копаться?.. Он мне сразу найдёт…работёнку… И на мозги капать…типа неудачница… А деревня как обрадуется… Каждая дура пальцем ткнёт… Числюсь певицей, и ладно…
… Когда Женя вышла из двора, чтобы проводить подругу, обе увидели
106
зарево от большого огня и услышали тревожный сигнал пожарной машины.
- Кто это там горит?.. На Советской, да? – спросила Вероника.
- А у нас постоянно кто-нибудь горит. Потушат. Женя ездит в ваш город торговать, так говорит: по дороге везде палы. Такое ощущение, что вся страна горит. То Якутия, то Сибирь. Прямо, какой-то намёк нам всем…
- Ерунда…прорвёмся…
- Захотим – прорвёмся. И похуже бывало…
Подруги обнялись и расстались. Однако Веронике не удалось сразу отъехать от дома Прохоренко. Кто-то из темноты, подойдя сзади, вежливо постучал ей в стекло. Девушка приоткрыла и увидела пожилого мужчину с бородой, нелепо одетого и с рюкзаком на спине.
- А скажите-ка: эта дорога на Владивосток?
Вероника растерялась.
- Вообще-то на Алексеевку… А, ну да… Дальше – трасса… Москва-Владивосток… Если вон туда пойдёте…
- Спаси вас Бог. А то я обеспокоился, что заплутал.
- Только крюк сделали… Километров шесть лишних…
- Это ничего, ничего…
- А откуда идёте? – справилась девушка с испугом.
- Так от Волги-матушки… Пойду, погляжу на океан. А на зиму возвращусь в тёплые места. К югу. Зимой там хорошо…
Путник прошёл немного в свете фар и исчез, а Вероника тихонько тронулась – как и велела Женя – и почувствовала, что на сердце почему-то защемило, а на глаза вдруг навернулись слёзы. Девушка удивилась сама себе, но ничего не поняла.
***
«В 1990-е и 2000-е годы во Владимировке не появилось ни одного нового здания или учреждения, только сельский совет сменился администрацией села. В том же помещении. Исчезли больница, клуб, сберкасса, один из двух
107
детских садов, библиотека, баня, аптека. Было ликвидировано действовавшее с 1930-х гг. проводное радио. Сельхозпредприятие несколько раз меняло форму и собственника, обанкротилось, и вся инфраструктура была разобрана и разворована: фермы, кормоцеха, склады, гараж, мастерские, консервный и молочный цеха, зерноток, пилорама, овощехранилище. Резко шло на убыль и население Владимировки. Если в прежние десятилетия в год умирало не более 5-6 человек, то в последние десятилетия село теряло в год до 30 жителей. И ежегодно 1-4 семьи переезжали в города. Количество школьников уменьшилось в 2,5 раза».
***
В день юбилея села школьный библиотекарь Виктория Сергеевна неожиданно проснулась с какой-то тревогой на душе. Часы показывали без десяти шесть. Не проспала. Перебрала в уме весь сценарий праздника – тоже всё в порядке. Все дела расписаны вплоть до вечера, до фейерверка; каждый знает, что делает; добровольные помощники, в основном ученики старших классов, проинструктированы, наверное, раз по пять. Никаких сбоев быть не должно. Тревога не уходила, и вдруг Виктории Сергеевне словно ударило в голову: за всей предпраздничной суетой они не догадались навести порядок на могиле героя Советского Союза, умершего от ран в 1951 году, Гавриила Михайлова. А ведь ещё будучи ученицей школы, в которой сейчас работала, она ходила с классом убираться и красить оградку на могиле самого известного человека села. Да и свои – бабушка, дедушка и дядя – похоронены рядом. Как же было не вспомнить? Конечно, не Девятое мая, но ведь они – группа энтузиастов, готовивших юбилей – всё село поставили на уши, убеждая привести в порядок заборы и территории около дворов. Не всех удалось расшевелить, но село заметно изменилось к лучшему, особенно когда Дмитриев, давно покинувший Владимировку и ставший преуспевающим бизнесменом, привёз целый микроавтобус краски – на церковь, на заборы, на штакетники ФАПа и администрации. Использовали всю, хотя даже за бесплатной краской очереди не было. Но про Михайлова забыли. Стыдно.
… Через сорок минут Виктория Сергеевна с сыном, Надя Сивер, учительница Светлана Максимовна и Женя Прохоренко, муж которой уже готовил взятую в Алексеевке лошадь для торжественного проезда по селу,
108
собрались на кладбище, у могилы героя. Медведев, владелец местного магазина, на удивление спокойно и положительно откликнулся на просьбу о чёрной краске, которую лично привёз на место.
- Готовится к выборам, - предположили женщины.
Впрочем, Сергей Петрович доброту проявил лишь частично, объявив энтузиастам, что денег с них не возьмёт, сдаст чек в администрацию села, и глава краску оплатит.
Пока сгребали траву и листья, протирали памятник, несколько лет назад установленный военкоматом, пока красили невысокую оградку и железную лавочку, обсуждали предстоящий день и все намеченные мероприятия.
- … Так молебен, или как это называется, не состоится? – спросила Светлана Максимовна, когда сделали половину работы и первая волна разговоров стихла.
- Почему не состоится? – удивилась Женя. – Батюшка приедет, церковь приготовили.
- Так это… - растерялась учительница, - Цымбалюки вроде ж…умерли… Или меня ввели в заблуждение?..
У всех остановились руки с кисточками.
Светлана Максимовна ещё больше растерялась:
- Вчера вечером, как обычно, брала молоко у Тони, она и сказала, что Анна и Семён умерли разом. Один от болезни, другая от горя. Да так уверенно рассказывала…
- Во сколько это было? – спросила Надя.
- Где-то в полдесятого.
- Тогда сплетня. Тонька на это мастер. Вернее, мастерица. Я с ними обоими разговаривала уже около десяти. Специально заезжала по молебну. Уточнить.
- Фу ты! Живых похоронила! Надо же!.. Ну, Тоня…
- Это она, наверное, только узнала, что баб Вера Максимова померла, - предположила Виктория Сергеевна. – А деда дети в город забрали. Правда,
109
чтоб он умер, я не слышала…
- Так баба Вера уже больше недели как умерла…
-Вот до Тоньки и дошло. Сидит дома, никуда не ходит, даже в магазин. Дочку посылает.
- Лучше бы поучаствовала в подготовке, чем людей прежде времени хоронить. Так-то женщина хорошая…
- Хороших у нас много, а как что-то сделать для села, никого нет… Хорошие…
- Заколебали эти «хорошие люди». Мало того, что для села ничего не делают, они на всех выборах голосуют за тех, кого подсовывают. Вроде Медведева. Мол, лишь бы не было хуже.
- Вариант «лучше» не рассматривается.
- Вот именно.
- Соседка мне так и говорит: «Пенсию ж платят какую-никакую». Я ей: даже в нищих странах, где нет нефти-газа, пенсии больше, чем у нас. «Где, - спрашиваю, - твой сын Гена?» - «На вахте». – «Опять полгода отработает, и ничего не заплатят, как в прошлый раз?» Хозяева выжмут всё из людей, потом фирмы ликвидируют, а сами в Таиланд. Деньги кончатся – опять в Россию. Зарабатывать. И ничего им за это. «А внук, - спрашиваю, - почему с тобой живёт, а не с родителями?» Оказывается, дочка с мужем и с другой семьёй вместе снимают квартиру в городе, работает продавщицей, зарплата небольшая. «А что мы можем?» - говорит. Я ей: «ФАПа добились, чтоб поставили? Добились. Автобус отменяли в прошлом году? Заставили вернуть». А когда подписи собирали, помните, не каждый хотел подписывать. Боялись чего-то.
- А некоторые деньги требовали за подпись.
- Было и такое. А нам, говорят, всё равно. Ничего не будет – уйдём в тайгу жить.
- Тайгу тоже давно поделили…
- Вот именно.
110
… Когда Женя Прохоренко вернулась с кладбища, то мужа дома не застала. Она не собиралась кататься с ним в телеге, но очень хотела увидеть начало праздника. Теперь украшенная лентами и бумажными цветами старенькая лошадь везла телегу от одного дома старожила к другому, останавливалась, с неё спрыгивали дети в сшитых к празднику народных рубахах и платьях, в том числе их Аня, и дарили старикам цветы и открытки, нарисованные школьниками под руководством Виктории Сергеевны.
Лошадь с телегой – современной, с резиновыми шинами колёс – Женя нашёл в соседней деревне и пригнал во Владимировку ещё с вечера. Запрягал чуть ли не в пять часов, чтоб дети могли украсить дугу и прочую сбрую, очень гордился, что не забыл, как одевать хомут, однако несколько раз повторил, качая головой, что село, в котором нет лошадей, обречено. Пока Серая жевала специально купленный овёс, Женя старательно вычистил её, из-за чего супруга, проходившая мимо по всяким хозяйственным делам, шутливо упрекнула: «Ты меня так никогда не гладил, как эту чужачку». – «Ну, так в соседних деревнях завсегда бабы слаще», - отшутился муж.
Согласно сценарию праздничного дня, составленному группой активистов, после проезда детей по улицам юбилярши и поздравлений старейших жителей Владимировки всё село должно было собраться в церкви на молебен. Городской батюшка постарался: помимо помощника, дьяка, привёз двух певчих - женщин средних лет и смиренного вида, которые с улыбками поздравили всех, кто пришёл в храм. Когда служба началась и они запели, присутствующие разом вздрогнули и словно пробудились ото сна, настолько красиво и согласно зазвучали голоса маленького хора. Некоторые не сдержались и шёпотом выразили своё восхищение соседям. Стояли тесно, и Анна Фёдоровна Цымбалюк, выровняв неумело поставленные свечи, обернулась к односельчанам и насчитала семнадцать человек. Семнадцатой была она.
Служба шла размеренно и торжественно. Потрескивало пламя в лампадах; дым от кадила не спешил растворяться, несколько секунд разнородными облачками двигаясь горизонтально вверх и тая над головами молящихся. Люди стояли чинно и, поглядывая на более опытных Цымбалюков, крестились, когда крестились те.
Анна Фёдоровна стояла слева и впереди: и чтобы священник в случае какой надобности быстро нашёл её, и – главное – чтоб перед глазами были только
111
батюшка, амвон, иконостас и можно было испытать то редкое, но желанное чувство отрешённости от
