Они оба учатся в пятом классе. И дружат. Ещё бы им не дружить! Потому что оба плохо читают, не выучили ещё до конца таблицу умножения и давно махнули на себя рукой. На себя, но не друг на друга. Дружбой своей дорожат, на переменах постоянно вместе, потому что на уроках вместе им сидеть не разрешают: урок тогда погиб! Любой!! Потому что сошлись Санитаров и Поваров!!!
Я их обожаю. Обоих.Особенно Санитарова. И Поварова тоже - особенно. Хотя и ругаю страшно, каждый день, на каждом почти уроке. Вот недавно, например. Оба не выучили стихотворение Есенина, а стихотворение-то там! Четыре четверостишия. Санитаров хоть «осуществил попытку» - два четверостишия одолел. А Поваров… Как говорится, ум его девственно чист и так и не пропитан животворной силой стиха. В такие моменты я их особенно ненавижу, как только может ненавидеть престарелый учитель русского языка и литературы своих учеников-бездельников. Особенно Санитарова. Особенно Поварова. После урока подходят ко мне, оба. Уже знаю: опять будут клянчить: «Простииииите, мы завтра выучим…» Не дожидаясь реплики с их стороны, сразу отвечаю:
- Не подходите больше ко мне, не дружу с вами и не разговариваю. А тебя, Поваров, проклинаю до седьмого колена!..
Оба развернулись и пошли к выходу. Поваров счастлив безмерно, просто лучится весь. Слышу, говорит своему другу Санитарову:
- Слыхал? Меня – до седьмого колена, а тебя в прошлый раз, за Пушкина, только до пятого…
Всякий раз, для «запугивания» придумываю новые «страшные ругательства», чтобы хоть что-то делали:
- Вот отберу вас у ваших родителей и усыновлю. Будете оба моими «падчерицами», а я стану вашим «злобным мачехом»,- не боятся.
- Всё. Моё терпение лопнуло – веду к директору,- всё равно не боятся.
Один раз только испугались. На целую неделю. И учили уроки, и на занятиях тихо сидели, когда сказал, что не буду их больше учить, а переведу в другой пятый класс! А там – как хотят!..
Никуда, конечно, я их не переведу и к директору не поведу. Потому что я жалею Санитарова и Поварова.
А жалею потому, что дружат их мамы – живут на одной лестничной площадке. А папы не дружат, потому что нет пап у Санитарова и Поварова: у одного никогда не было, и у другого та же самая история. Мамы их, в сущности, девчонки молодые: обе родили, когда было им по семнадцать. И учились вместе, и сидели в школе за одной партой, и рожали в одном роддоме с разницею в две недели. Это Санитаров старше Поварова на две недели.
Обеих мам я в школу вызывал, с обеими вёл долгие беседы. И в обоих случаях видел, что всё это совершенно бессмысленно. От обеих мам разило вчерашним перегаром. Обе дешёвой косметикой пытались несколько сгладить последствия вчерашнего «праздника», и чувствовалось, что мысли их так же далеки от сыновей, как папуасы Новой Гвинеи от цивилизации.
Потом как-то пришла ко мне мама Лины Быстровой , девочки из их же класса, и рассказала, что тоже живёт в их подъезде, а потому и знает…
Знает, что когда мама Санитарова бьёт Санитарова, то Поваров бежит его защищать, а потом и ночевать к себе забирает, потому что мама у Поварова – добрая. Она Поварова никогда не бьёт и даже не ругает, а только обнимает, целует и плачет. И советуется с ним. Однажды вот попросила совета: выходить ли ей замуж ещё раз. Мужчина, видно, серьёзный ей предложение сделал. Поваров горячиться не стал. И торопиться тоже. Решил пригласить «жениха» на смотрины.
Сам в субботу вымыл пол, вытер везде пыль и растерзанную обивку кресел прикрыл пледами, которые в шкафу хранились, как память о бабушке. Новые совсем, ну, или - почти новые. Сам следил за тем, как мама готовила «вкуснятину» - тушила картошку с мясом и наш национальный салат «Оливье» делала, хоть до нового года было ещё ого-го сколько. Поваров сам хотел сходить в магазин и купить вина для жениха, потому что боялся, что если мама пойдёт, то опять купит водки. Но вино ему бы в магазине не продали, а потому пошли они вдвоём, и Поваров стоял в уголочке и глазами и бровями маме показывал, какое брать…
… Жених Поварову не понравился: он был толстый и уже начинал лысеть. Всё время что-то говорил за столом про свой гараж, где он работает автомехаником. В паузах гладил Поварова по голове и говорил, что пацанов он любит и будет брать Поварова с собою на рыбалку. А Поваров рыбачить не любил.
Кроме того, он принёс с собою водку и сам же её и выпил. Один пил, потому что Поваров всё время за мамой следил и хмурился, если она хотела «ну, вот буквально капнуть себе в рюмочку красненького». А под конец ещё и Санитаровы в гости пожаловали, мать с сыном. Тётя Наташа была уже навеселе. К маминому жениху проявила интерес и вскоре увела его к себе, потому что «у неё было». А Санитаров остался опять ночевать у Поваровых. И оба они слышали, когда уже спать легли, как мама Поварова за стенкой, в своей комнате, долго шмыгала носом и ворочалась, не в силах уснуть.
Наутро маму Поварова они утешали вдвоём, когда на кухне мыли посуду. Санитаров твёрдо сказал, что не разрешит своей маме жениться на тёть Галином дяденьке, даже если после такого заявления мама Санитарова его и побьёт.
Историю про жениха мне не мама Быстрова уже рассказывала. Рассказал сам Поваров, когда я оставил его в очередной раз после уроков, чтобы он при мне сделал домашнее задание. Санитаров в этот день (диво-дивное!) уроки сделал, а потому друга своего ждал в коридоре, сидя прямо на полу перед кабинетом.
Упражнение у Поварова всё не получалось и не получалось. Я подсел к нему за парту и стал в сто первый раз объяснять, как его делать. Он вдруг заплакал и прижался ко мне. И рассказал, что вчера вот…
Рассказывал, хлюпал носом, жалел маму свою. А я… Слушал его просто и гладил по голове. Он затих постепенно… а потом снова стал писАть упражнение. А я всё гладил его, гладил…
- Вот если бы вы на моей маме поженились!- говорит вдруг.- Мы бы тогда и Илью к себе забрали. И жили бы вчетвером. А тётя Наташа просто бы нашей соседкой была!..
Да, забыл вам сказать, что и Санитарова, и Поварова зовут Илья. И отчество у них одно – Ильичи оба…
|