Немеркнущая звезда. Часть вторая

Вадику, не к таким он тянулся по жизни - знакомства, дружбы искал. От таких он, как раз, убегал подальше, чуя опасность, беду.
Не представившись и не назвав себя, лектор сразу же и в карьер стал перечислять свои звания: чтобы присутствующих покорить. Заявил с гордостью нескрываемой, что был он, якобы, и кандидатом наук, и доцентом, и заслуженным преподавателем с двадцатилетним стажем безупречной работы - и в Политехе самом, и в приёмной комиссии. Попутно он сделал рекламу и своему институту: что это-де один из старейших вузов России, готовящий высококвалифицированные кадры, стоящий на передовых рубежах… имеющий… пользующийся… и прочая и прочая сугубо рекламная дребедень, которую перечислять не хочется. И только лишь после этого -  после обильной словесной вступительной шелухи - он перешёл уже непосредственно к теме - вступительным экзаменам в институт: ТПИ, разумеется.
Как и предполагал Вадик, вначале он рассказал несколько курьёзных случаев из собственной практики: про то, как у какого-то там нерадивого абитуриента в неизвестно каком году парабола на гиперболу походить стала, у другого - хорда длиннее диаметра получилась, а третий имярек и вовсе-де математический хрен с математической редькой перепутал. Повеселив таким образом аудиторию, сам от души посмеявшись, лектор только тогда перешёл, наконец, к тому, за чем и пришёл на лекцию Вадик Стеблов, за что заплатил деньги - к задачам, и предложил для примера сидевшим в зале десятиклассникам три наиболее характерные из них, которые лектору - по его же словам - очень и очень нравились. Они позволяли-де быстро, всего за пару-тройку минут, выявить глубину математической культуры абитуриента, его способности к математике, его ум, и которые, ввиду этого, он регулярно предлагал на экзаменах.
- Первая задача такая, - громким голосом стал диктовать он условие, спускаясь со сцены в зал и не спеша обходя внимавших ему парней и девчат по боковому, левому от Стеблова, проходу. - Представьте себе, что я задумал некоторое целое двухзначное число, которое покуда вам неизвестно, - шёл и размеренно говорил он, заинтриговывая слушателей, - и которое я захотел сначала умножить на двойку, потом прибавить к полученному результату другое число, 16… Потом, - лектор сделал паузу, максимально привлекая внимание, - потом приписал справа к новообразованному числу цифру 8… и разделил последнее число на 4… У меня получилось в результате всех вышеперечисленных преобразований число 102 в остатке… Успеваете следить за мной?... Так вот, вопрос задачи состоит в том, - закончил лукавый лектор, не услышавший из зала ни чьих голосов, - какое первоначальное число я задумал?... Всё. Если условие всем понятно - решайте. Посмотрим, как и за сколько вы эту задачу решите.
Продиктовав всё что нужно, мыслительным ребусом всех присутствующих зарядив, засунувший руки в брюки заезжий лектор-гастролёр стал прогуливаться взад и вперёд по дальнему от входной двери проходу, левому от Стеблова, соединявшему вход со сценой, а притихший сразу же зал единодушно принялся за решение.
Начал решать тогда вместе со всеми и Вадик, которому было проще в том смысле, что он хорошо знал уже подобный тип задач, неоднократно решал их с тем же Збруевым ещё в восьмом классе, когда они в интернат поступать готовились, много общались, дружили. Он был удивлён несказанно, едва заслышав условие, что такие простенькие задачи, на дурачков рассчитанные, могут ещё предлагаться, оказывается, и на экзаменах в институт, могут кого-то там напрягать, вводить в заблуждение. Ведь вся “хитрость” задачи заключалась лишь в том, что неизвестное число «X» нужно было предварительно умножить на десять, увеличив этим порядок, а уж только потом восьмёрку к нему прибавлять: «чтобы приписать справа, как того требовало условие, к первоначальному неизвестному числу цифру 8». Вот и всё, и вся премудрость скрытая, на которой почему-то многие выпускники спотыкались и спотыкаются до сих пор.
Зная про это - про фокус такой заковыристый, - Вадик и принялся решать задачу, не суетясь, по порядку производя на бумаге указанные в условиях действия; через пару-тройку минут решил её, но перед тем как прятать в карман авторучку и поднимать голову, громогласно трубить о победе на весь актовый зал, - он по привычке захотел перепроверить решение: чтобы не ошибиться где-нибудь в арифметике, чем иногда грешил. Всё-таки дело-то было серьёзное: вон, сколько народу вокруг набралось. И всем отличиться очень хотелось перед институтским преподавателем, с лучшей стороны себя проявить: а то вдруг он тебя потом на экзаменах вспомнит, и окажет тебе протеже. В Политех поступать собирались многие из присутствующих, ибо ТПИ для большинства из сидящих в зале пределом мечтаний был.
Короче, захотел перепроверить Стеблов полученный результат, и был абсолютно прав в этом своём желании. И как только он начал проверку и произвёл первое, по условию, умножение на два, разгуливавший слева лектор громко спросил зал:
- Ну что, решил кто-нибудь?
- Я решил, - ответил ему сидевший на самом проходе Збруев, где как раз и гулял мужичок, и протянул тому черновик.
- Какой у тебя ответ получился? - остановившийся возле Збруева лектор взял у Сашки тетрадь, при этом пристально посмотрев на самого хозяина. - Молодец! Хорошо! Всё правильно! - сказал он, завидев в тетрадке требуемое число; после чего ещё зорче, ещё заинтересованнее упёрся прищуренным взглядом в Сашку, будто бы что-то особенное подмечая в нём: родное до боли и близкое. - За две минуты всего решил: я засекал. Молодец! Хвалю! Не перевелись, оказывается, в провинции талантливые ребята.
Сидевшие в зале десятиклассники - и свои, и пришлые из других школ - дружно подняли головы, оставляя нерешённой задачу, и также дружно посмотрели все на героя-победителя Сашку, счастьем и довольством сиявшего от похвалы, от всеобщего к себе внимания. Внимание и похвалу он не просто любил, - он всё готов был отдать за это.
-…Ну а ещё-то решил кто-нибудь, или нет? - столько народу в зале, - спросил лектор почти машинально, возвращая тетрадку Збруеву и не отрывая восхищённых глаз от него.
- Я решил, - ответил розовый от волнения Вадик, который, естественно, слышал всё и которого за живое задела Сашкина очередная победа, принародная теперь уже; но отвечал он, уткнувшись носом в тетрадь, истерично заканчивая проверку (не нужную, как оказалось: он правильно всё решил). И ответ его ввиду этого прозвучал очень тихо и неуверенно, невнятно, так что лектор, стоявший спиной, и не расслышал его, не мог расслышать.
-…Значит, кроме этого милого и симпатичного мальчика никто первую задачу решить не смог, - подвёл он итог деловито, окидывая орлиным взором зал. - Хорошо, понятно! Поехали дальше.
- Почему? Я решил, - через мгновение после преподавательских слов ещё раз попробовал было заявить о себе Стеблов, поставивший победную точку в тетрадке и оторвавший, наконец, голову от неё. Но лектор и на этот раз не расслышал его: он уже по ступенькам к доске на сцену шустренько поднимался - условие второй задачи писать.
- Вот, посмотри, Серёж, - обратился расстроенный Вадик к Серёжке, подсовывая тому тетрадь и желая хоть перед ним оправдаться. - Я решил задачу. Вот ответ, погляди.
- Надо было раньше ему говорить, когда он по залу ходил, - снисходительно улыбнулся Макаревич, с неохотой на тетрадь поглядывая и не желая ничего понимать. - А теперь - поздно…

39

Вторая задача была логарифмической: требовалось решить уравнение, где неизвестная величина была спрятана под знаком логарифма. “Сложность” задачи заключалась в том, что величина эта была возведена в квадрат, и при освобождении её от степени необходимо было огородить её модулем, положительной сделать, и уже только потом освобождаться от логарифма по установленным правилам и решать уравнение, где будет присутствовать абсолютная величина, - со всеми вытекающими отсюда последствиями.
И этот тип задачек Вадик отлично знал, как знал их, кстати сказать, и дружок его бывший, Сашка, с которым они их когда-то вдвоём также много перерешали. Потому-то, прослушав условие и напрягшись струной, заметно побагровев и раздувшись, он и бросился на решение задачи как дикий зверь, видя перед собою одну-единственную цель: опередить Сашку, решить быстрее его, не дать тому возможности покуражиться в другой раз, поегозить-поцарствовать в зале…
Но сделать этого он опять не смог: Сашка оказался проворнее. И сидел-то он, подлец, на самом проходе, под носом у прогуливавшегося преподавателя. Да и преподаватель после первой задачи смотрел уже только на него одного, а других десятиклассников в упор не видел. Все козыри были на Сашкиной стороне, все условия…
- Ну что, решил, мой юный друг? - спросил областной лектор Збруева, когда и минуты ещё не прошло, и когда Стеблов только-только от степени освободился и от самого логарифма, стараясь всё делать чётко уже, чтобы не перепроверять понапрасну.
- Да, решил почти, - бодро ответил лектору самодовольный Сашка, показывая тетрадку. - Здесь, когда от второй степени освободишься, абсолютная величина появится. Под-логарифмическое выражение ведь по определению - величина положительная. После чего уравнение распадается на два, в зависимости от знака. Система из двух уравнений получается, которую и нужно решить. Я не решил пока, но минут через пять решу и покажу Вам.
- Не надо, - лектор остановил его, рукой до его плеча дотронувшись. - Не надо уже ничего решать: это - лишнее. Главное в задаче ты сделал - и сделал правильно; а остальное - дело техники, искусство парикмахера, как у нас на кафедре говорят. Молодец! - влюблено произнёс мужичок, зачарованно на Сашку посматривая. - Ты - прирождённый математик, парень, от Бога что называется: поверь мне. Как зовут-то тебя, скажи?
- Александр.
- Молодец, Александр, молодец! Восхищаюсь тобою, честное слово, и узнаю в твоём конопатом лице себя самого в молодости… Приятно, чёрт побери, в такой глуши, как ваша, встретить умного, грамотного человека, поговорить, пообщаться с ним, душою порадоваться… Куда поступать собираешься, Александр, если не секрет?
- Не секрет, - ухмыльнулся сияющий счастьем Сашка, на которого опять умилённо взирал целый зал, все пришедшие на лекцию десятиклассники. - В Москву.
- Понятное дело, - одобрительно закивал головою застывший возле Збруева лектор, пожиравший глазами юного гения-гордеца. - В Университет, наверное?
- Наверное.
- Правильно. Таким, как ты, только в Университете место, такие только там учиться должны… Имей ввиду, однако ж, - добавил чуть тише он, - что ежели у тебя там что-то не сложится - ну-у-у, мало ли что бывает, сам понимаешь, - приезжай тогда к нам, в ТПИ: с руками возьмём. Это я тебе гарантирую. Будешь под моим руководством учиться, на кафедре у меня.
Про других, решивших задачу, лектор уже и не спрашивал, не выяснял: они были ему не нужны и не интересны.
- Ладно, - пообещал ему Збруев кокетливо, скаля зубы. - Буду иметь Вас в виду…
Каково было слушать всё это также быстро решившему задачу Вадику, на которого, сидевшего в центре зала, в толпе, даже и не взглянули, и не заметили, - объяснять не нужно. Досада, нервозность и злость, читавшиеся на его лице, красноречивее всяких слов