Агностик

***1
    Мне было с ней тяжело. Я агностик, а она верит во всякую чепуху. Но не просто верит, а хочет, чтобы и я искренне поверил. Дошло до того, что вчера она заявила – мы с тобой слишком разные, поэтому давай расстанемся. Хотя до этого не отпускала меня от себя ни на час. И засыпала только в обнимку со мной. Не давала спокойно работать, не признавала никаких отговорок, вынуждала слушать всякую ересь и смотреть какие-то душещипательные азиатские сериалы про переселение душ и призраков. А когда видела, что я уснул во время просмотра, обижалась и устраивала мне сцены.
    От ее отсутствия мне стало еще тяжелей. Хотя это еще мягко сказано. Мне стало невыносимо. Несмотря на то, что я всегда мечтал поработать в тишине. Но книги, которыми я обложился, монографии и научные фолианты, всегда вызывавшие у меня душевный трепет, сейчас лежали и стояли перед монитором моего компьютера холодным равнодушным строем. А ведь совсем недавно я почти дрожал, листая их и находя крупицы драгоценных знаний, которые открывались мне только сейчас, через 10 лет после окончания университета, где в своё время я учился на философском факультете. 
    Вечером я собрался и поехал к родителям Эльки, чтобы забрать ее. Я редко у них бывал, только на дни рождения. Они хорошо ко мне относились. Правда, на мой взгляд, слишком уж избаловали свою дочь, которая иногда творила черт знает что. Устраивала перестановки по причине плохого настроения, собирала на выброс посуду и практически всю одежду – свою и родителей, а также различные мелкие предметы интерьера. Даже шторы снимала. Когда я увозил ее, все это медленно возвращалось по местам. Не знаю, что бы они делали, если бы Элька продолжала бесчинствовать. Наверное, пришлось бы покупать новую мебель и спешно обновлять гардероб. Впрочем, с их доходами это не являлось большой проблемой. Меня лишь удивляло, что они ни в чем не возражали своей взбалмошной дочери. Хотя, чего уж там, разве я сам не так же вел себя с ней.
    Открыв входную дверь, она сразу накинулась на меня:
-Почему так долго! Ты совсем меня не любишь!
-Люблю. Просто думал, что ты еще не готова….
-Опять?! Хочешь во всем меня обвинять?
-Не хочу. Где твоя сумка?
-Нет никакой сумки, я все хочу выбросить.
-Тогда одевайся и поехали.
    Тесть и тёща стояли и молчали. Что-то сдали они оба за этот год. Элька была поздним ребенком, мать родила ее в 42 года. Наверно, поэтому они ни в чем не могли ей отказать или возразить, впрочем, как и я. Только самый первый раз я возмущенно спрашивал ее:
-Что ты творишь?! Почему так себя ведешь?!
За три года жизни с ней эти вопросы отпали сами собой. Так же, как и ее родители, я молча принимал все ее хулиганские выходки. Потому что считал, что ей нужен выплеск, и потому что ее состояние было моей основной заботой. Мебель, одежда, посуда, книги и гаджеты – всё это являлось несущественными мелочами по сравнению с ней. Именно поэтому я никогда не возражал против ее сумасшедшего общения с друзьями и подружками, хотя чуть не силой всегда продирался по этим чертовым клубам, чтобы забрать ее в очередной раз и оплатить поврежденный инвентарь, разбитые фужеры, а иногда даже зеркала и окна. Она это сделала, или нет, я никогда не выяснял, потому что знал, что она.
    Пьяная или трезвая, Элька требовалась мне, без нее я физически страдал. Это взлохмаченное, гибкое и неугомонное чудовище могло делать со мной всё что угодно, прикосновения ее тонких рук словно снимали защитные слои моей кожи, и я начинал ощущать ее всеми рецепторами и нервами.
    Друзья считали мой брак очень удачным, несмотря на все, что творила Элька. Оба моих близких друга ее обожали. Впрочем, как и все, кто ее окружал. Мои друзья уже не разделяли нас, хотя прошло всего три года со дня нашей свадьбы. И ни тот, ни другой, не считали меня подкаблучником или несчастным терпилой взбалмошной жены. Встречался ли вам такой талант? Элькины таланты цвели буйным цветом.
   
    Дома она скинула одежду почти на пороге:
-Я скучала! Почему так долго ехал за мной? И даже не поцеловал, когда вошел!
-Не хотел при родителях, это смутило бы их, – оправдывался я, унося ее в спальню и целуя с головы до ног.
-Ты же знаешь, я не могу без тебя, от силы день-два.
-Но ты ведь только вчера уехала…
-Сроки сократились. Не понимаешь? Я теперь твоя часть, а часть не может долго существовать без основы. И скоро не сможет совсем.
-Вот и хорошо.
    Через два часа секретарь Элькиного отца привез ее чемодан с вещами. Я поставил его в гардеробную, чтобы она не сразу увидела и не начала все разбрасывать. Но Элька вдруг подошла сзади и обняла меня:
-Я больше ну буду плохой девочкой.
    Обернувшись, я взял руками ее за голову и взглянул в глаза, Элька смотрела серьезно, без чертенят во взгляде.
-Ты решила измениться?
-Нет. Стать собой. Потому что поняла…
-Поняла? Что именно?
-Что люблю тебя.
-А раньше не понимала? Или не любила?
-Понимала и любила, но не так…
-И перестанешь хулиганить?
-Да.
-И вернешься к диссертации?
-Да.
-И будешь слушаться во всем?
-Да.

***2
    Она никогда не жеманничала, говорила то, что думала. И во всем была совершенно искренна. Именно поэтому ни я, ни ее родители или друзья не считали Элькины выходки чем-то ненормальным. Единственное, о чем я всегда переживал, так это о личной ее безопасности. Ведь она, не задумываясь, могла усесться на кросс байк своего школьного дружка и мчаться с ним на максимальной скорости или, доказывая, что тоже способна, залезть на самый верх стены скалодрома, чтобы потом бояться слезть оттуда.
    Ближайшее окружение Эльки прекрасно понимало и чувствовало логику ее поведения. И вдруг теперь она решила измениться. Про себя я удивлялся, но помалкивал. Потому что выведывать не имело смысла. Свои мысли по любому поводу она выдавала, только полностью их осознав и приняв. Слова, сказанные ею накануне, являлись предварительными, как бы стартом к дальнейшей жизни, поэтому очень взволновали меня, как и любые перемены в ней. 
    То, что три года назад я женился, явилось для моих друзей и родных полной неожиданностью. Потому что я никогда не был сторонником брака и вообще не собирался в ближайшую пятилетку заводить семью. Все знали, что я сижу над научной работой и ничем другим не интересуюсь. Университетские пирушки ушли в безвозвратное прошлое, так же как и секс по пьяни. Я всегда, еще со школы избегал длительных отношений с девушками, хотя и коротких тоже. Мне хватило пары раз с последующими разборками и пощечинами. Хотя оба раза я даже не спал с теми своими подружками. Мне тогда было в первом случае 14, а во втором 16. Понять, чем виноват и что дальше, я не успевал. Меня делили, совершенно не учитывая моего мнения. В 14 разрыв произошел достаточно легко – меня просто бросили. Второй раз оказался более сложным случаем, на меня претендовала еще одна одноклассница, и эти две особы ругались, не обращая внимания на то, что я стою рядом и все слышу. Когда я попытался вставить примиряющую обе стороны реплику, то моя подружка с размаху ударила меня по лицу, а вторая обозвала непотребным словом.   
    Только в первый момент я испытал раздражение и даже разозлился, но уже через полчаса, обдумав произошедшее, вздохнул свободно и поблагодарил судьбу и стечение обстоятельств за то, что наконец-то освободился.
    После этого я зарекся слишком сближаться хоть с кем-то из женского пола. Все, на что я был способен, так это удовлетворить свою похоть в пьяном состоянии с какой-нибудь новой знакомой и наутро забыть об этом. У меня не имелось планов вступать с кем-то в продолжительную связь, мало того, я стал ярым противником брака, потому что нагляделся на знакомых, которые за 5-6 лет после окончания универа женились и успели развестись, несмотря на родившихся за это время детей.
    Элька сбила меня на тротуаре в парке, когда ехала на велосипеде. Я бросился помочь ей, потому что она поранила коленку. То, что я не виноват, и это она виновница происшествия, я забыл ровно через пять секунд, все мои мысли сконцентрировались лишь на этой особе, сидящей на асфальте рядом с лежащим великом. Я подхватил ее на руки, стараясь не задеть ее рану на ноге, и понес на скамейку, находившуюся рядом.
-Вам очень больно? Давайте я сбегаю в аптеку, здесь рядом,– говорил я, волнуясь. Но она увидела край носового платка, выглядывавший у меня из кармана, вытащила его и завязала свое колено.
-Ничего не нужно. Извините, я не хотела. Просто я не очень хорошо владею велосипедом. Решила поучиться, выбрала вроде бы уединенную дорожку, а тут вы…
-Но как же вы теперь? Вам наверно трудно идти, да еще и велосипед. Я помогу.
Она внимательно на меня посмотрела и сказала:
-Хорошо.
    Так я оказался у нее дома. И уже через месяц мы поженились. Как-то рационально объяснить это кому-либо у меня не получается до сих пор. Что-то происходило, мы о чем-то с ней говорили, потом пришли ее родители, а мы отправились прогуляться, она хотела подышать свежим воздухом. А после этого оказались у меня. С этого все началось. О том, что я еще недавно являлся ярым противником брака, никто не заикался, потому что все прекрасно видели мое состояние. А когда мы расписались, и я представил свою жену друзьям и родителям, и у тех, и у других не было слов. Мы не делали пышную свадьбу и вообще никому до последнего ничего не сообщали. Ее родители приняли все как должное, накрыли стол, вручили подарок и банковскую карточку на большую сумму. Они что-то говорили о покупке квартиры в элитном доме. Но мы остались жить у меня. В небольшой двушке на седьмом этаже обычной многоэтажки. И карточкой за все три года ни разу не воспользовались. Не потому, что презирали деньги, просто они нам пока не потребовались. Моей зарплаты нам вполне хватало, а Элькины разовые заработки она отдавала мне и потом потихоньку таскала из шкатулки, чтобы покупать всякую всячину.
    За 10 лет работы после окончания универа я выплатил ипотеку и теперь погашал кредит за машину. Элька хотела сдать на права, но я не позволил ей этого. Ее родители также были категорически против, зная ее совершенную неорганизованность и разболтанность. Мои родители не понимали, как я мог жениться на такой странной особе. Мама даже толком не умела общаться с Элькой, потому что не знала значения многих слов и понятий, используемых моей неугомонной женой. Как-то раз мама решила научить Эльку готовить мое любимое блюдо, но закончилось все порезами и вызовом скорой. Прибывшие врач и медбрат с удивлением оглядывались, поскольку кровь на полу и перепачканная Элька представляли собой картинку, по крайней мере, бандитского нападения, а вовсе не кулинарного обучения свекрови. После этого мама делала все сама, с ужасом поглядывая на невестку, если та входила в это время в кухню. В будни еду у нас обычно готовил я. Впрочем, как и делал всю остальную домашнюю работу. Элька вносила во все только беспорядок. Мама считала, что моя жена совершенно не приспособлена к быту потому, что избалована донельзя и потому что из детства еще не до конца вылезла. Но это было не так, хотя Эльке, когда мы поженились, исполнилось всего 20 лет. Однако, на мой взгляд, она обладала очень гибким и продвинутым умом. Кто-то считал ее хитрой, кто-то – актрисой, но по-детски глупой