Июль зашёл в город и спрятался в тёплом воздухе, у которого не было тени.
Алубск, почти полмиллиона человек, которые ходили туда и сюда и ничего не видели, иногда нечаянно замечали, что они есть, хмурились в июль, успешно скрывавшийся в невидимом, кивали и шли туда, не зная, куда, чтобы принести то, не зная, что.
Ерофей, стоявший возле настенного зеркала, спросил у себя:
- Кто ты?
- Я не знаю. - Ерофей ответил себе.
После этого он дал ногам и перешёл в маленький кабинет, где к белой стене безнаказанно прижимался красный стол.
Вечор главный редактор сказал ему:
- Ерофей?
- Это я, - ответил он.
- Ты у нас единственный рецензент.
- Ну.
- На этой неделе надо написать аж пять рецензий.
- Да ну?
- Да, - сказал тот, кто был главным. - Ты можешь работать не выходя из дома, но в пятницу выйди и появись здесь с пятью рецензиями.
- Конечно, - ответил тот, кто был Ерофей.
Ерофей придавил собой старый стул, у которого была потёртая оболочка, как будто его отшлифовало время.
Он пытался дать голове, чтобы она задумалась.
У Ерофея была родная причёска, похожая на кучку чёрных червей в чернозёме. Они блистательно лежали. На нижней части лица распласталась кривая тень от верхней части лица.
Он дал клавиатуре и она написала: "Предстоит выяснить...". Дальше она не пошла, ожидая, когда профессиональный рецензент распорядится.
Он хотел думать, но думы не хотели являться. И ясность закрылась от него в тёмной комнате.
Белая стена не мечтала, чтобы к ней прикасался красный стол, она нехотя терпела вздохи усатого мужчины, которого серый взгляд застрял на "Предстоит выяснить" и не знал, что с ним будет в ближайшее время.
Небритый парень дал бровям, чтобы они сблизились и показали выпуклые морщины. Он хотел, чтобы это увидели его мысли и резво зашевелились. Мысли спали и спросонья сказали, что им это не нужно.
Ерофей при помощи быстрой ходьбы появился в комнате с кафельным полом и открыл трубу, чтобы в ванну потекла холодная водичка. Труба сказала: "Фуфф" и пропустила поток. Когда холодная водичка наполовину залила нутро, Ерофей отделил от себя всю одёжу и лёг в воду. Отделённая одёжа смято висела на крючке и не понимала, что от неё хотят.
Но у Ерофея было внутри, чтобы мысли наконец восстали ото сна и он смог при помощи восставших выяснить: что и как.
Нина постучала по дверке мобильником и просунула маленький нос в щель, которую сама сделала при помощи усилия.
- Тебя хочет главный редактор, - сказала Нина.
- Я ничего не могу поделать с собой, - сказал он.
Нина сказала мобильному редактору:
- Он не может ничего.
- Почему он не может? - спросил главный из кабинета.
- Мои мысли упорно спят! - крикнул из ванны, который там лежал.
- Ты должен написать нам рецензии! - крикнул из кабинета, кто там сидел за столом.
Нина сказала:
- Он нуждается в отдыхе.
- Мне безразлично, в чём он нуждается, его работа писать рецензии, когда надо писать! - громче обычного сказал редактор с другого конца.
- Ладно, - сказала Нина, - я поговорю с ним. Потом спросила у мужа:
- Почему ты такой взъерошенный, Ерошка?
- Я жду от него рецензии утром! - Это был редактор, он отключился, чтобы выйти из кабинета в коридор и при помощи быстрой ходьбы оказался на цокольном этаже, где его беззвучно ждала та, которая могла завестись и ехать при помощи своих колёс.
Управляя машиной, он сказал громче обычного самому себе:
- Зачем мне бесполезные рецензенты? Уволю. Пусть спит дальше.
