Тайна Халидокеана.

Кому известно неповторимое чувство утреннего похмелья, тот, безусловно, меня поймет. Не того похмелья, когда выворачивает наизнанку, а голова объявляет бунт, революцию и атомную войну с непрерывными бомбежками одновременно. Такие «сладостные» моменты, как правило, случаются на утро выходного дня. Который, надо сказать, будет безоговорочно испорчен по причине вышеизложенных военных действий. В такой жестокой битве из окопа, то бишь из кровати, лучше не высовываться. А я имею в виду то состояние, в которое вы окунаетесь неожиданно наступившим ранним будничным утром после бурно проведенного вечера, закончившегося пару часов назад. Не знаю, кто как борется с этим недугом? В то утро я изо всех сил старалась вырваться из недр туманного сознания навстречу наступающему дню. Получалось неважно. Мое жалкое измученное «Я» старательно пыталось слиться с окружающей действительностью. А действительность была такова, что работаю я продавцом-консультантом в крупном супермаркете. И внешность моя должна приближаться к безупречной. Достичь этой безупречности я пыталась всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Но мозги упорно отказывались дружить с логикой. Эти мозги водрузили меня на высокие шпильки и одели в короткое облегающее платье. Зачем?! Вчера же была в брюках и удобной обуви на низком каблуке. Все чистое, немятое. К чему был нужен весь этот парад? Сейчас, пожалуй, я уже могу проанализировать свои поступки того ноябрьского утра. Одеться в мини и новые сапоги я вознамерилась накануне, когда еще ничто не предвещало встречу со Станиславом, затянувшуюся до поздней ночи. А на утро воспаленное сознание не рождало ни одной новой удачной мысли. Посему осталась установка предыдущего дня. Станислав – это субъект, которого я решила возвести в ранг «моего молодого человека». С тех пор, как не стало Антона (о нем речь будет далее), Стас – первый мужчина, который оказался способным вызвать во мне некое подобие чувств. Взвесив все «за» и «против», я решила окунуться в новые отношения. К сожалению, окунулась я не только в отношения, но и в мартини с соком. И теперь, неровной походкой выходила из квартиры. Услышав этажом выше жалобное мяуканье, вспомнила, что, заходя ночью домой, упустила кота. Этот здоровый рыжий балбес по старой докастратовской привычке постоянно ломится в дверь. Что ему там делать? Обычно, прогулявшись не далее следующего этажа, мой рассудительный Кеша, возвращается в родные пенаты. Но вчера удача отвернулась от него. Потому как я, добравшись до кровати, тут же забыла про своего питомца и, вообще, про всю флору и фауну нашей голубой планеты. Пожалев бедную животинку, я побрела по лестнице. На мой зов он почему-то не откликался и сам передвигать конечностями в сторону дома не собирался. По-видимому, пребывал в шоке от проведенной вне родных стен ночи. А я, вместо того, чтобы плюнуть на все и торопиться на работу, предоставив родителям почетную миссию водворения блудного Кеши в квартиру, решила добавить испытаний на свой любимый организм. Подхватила беглеца и крепко прижала к груди. Тут меня осенило (что странно: в моем-то состоянии), что придется менять верхнюю одежду по причине внезапного повышения ее мохнатости. Пришлось вернуться в комнату. Тут я и услышала звук, благодаря которому закрутились эти удивительные приключения. Сам звук и его источник ничего необычного собой не представляли. Я увидела, что музыкальный центр включен на радио и одновременно на запись. Динамики издавали одни шумы. Вспомнила, что Стасик пожелал продлить мое бодрствование, заказав для меня песню. О чем возвестил по телефону. Но тело мое уже наполовину пребывало в мире грез. Поэтому я, в виде сомнамбулы честно поискала нужную волну, заранее включив магнитофон на запись. Почему-то я решила, что услышать свое имя в эфире – великое событие, которое никогда более в моей жизни не повторится. И в старости, пуская слезы умиления, я буду периодически прослушивать записи из безвозвратно ушедшей юности. Но старания мои успехом не увенчались. Увы, скрасить унылую старость будет нечем. Через полминуты я уже не помнила, какую станцию ищу. И, совсем не расстроенная, с чувством почти выполненного долга, вернулась в кровать, даже не удосужившись выключить аппаратуру.

И теперь, одной рукой стараясь избавиться от усыпанного шерстью полупальто, другой невпопад нажимала на кнопки. В пылу спешки зачем-то попала на перемотку, потом на воспроизведение. Вот тут я и услышала впервые этот странный мужской голос с металлическими нотками. Монотонным тоном он проговорил несколько фраз на разных языках: «help, only you»*, «ich kenne nicht»**, «Бафомет, я Сантей, должна ты, заклинаем Бафомет, помощь ты», «you most»***, «fortging schon»****, «Бафомет. Я Сантей. Бафомет». Было еще что-то на неизвестных мне языках, из которых я смогла распознать французский и испанский. «Вот так песню я записала!» – попыталась я мысленно пошутить. Но в душу предательски закралось гнетущее беспокойство. Даже, можно сказать, паника. С этим малоприятным ощущением, усугубившим мое, и без того неважное, состояние я провела весь рабочий день. На мозги давило до боли знакомое слово «Бафомет». Я тщетно пыталась вспомнить, где и от кого его слышала раньше? С ним было что-то связано. Это не просто промелькнувшее в телевизоре или книге имя. То, что это было имя, я не сомневалась. Возможно, какого-то божества или героя древности. Поэтому, вернувшись домой, я тут же включила компьютер с намерением покопаться в Интернете. Но сделать это я не успела. В углу экрана замелькала зеленая ромашка – на мою «аську» пришло сообщение. Я очень удивилась. Кроме Антона я ни с кем не переписывалась. А его уже больше года, как нет в живых. Антон… Да, вот оно! Это же он рассказывал мне про загадочного Бафомета. Антон был помешан на истории какого-то рыцарского ордена. Последнее время эта тема настолько поглотила его, что я уже начала беспокоиться о его психическом здоровье. Любой наш с ним разговор невольно превращался в лекцию по истории. Как-то, лежа в постели, мы обменивались мнением по поводу верности и преданности. Так мой возлюбленный с личностных отношений опять перескочил на средневековье. И поведал о том, что крестоносцы поклонялись идолу, сущность которого они так ревностно защищали, что не выдали даже под пытками. Одни описывали его, как мужскую голову с длинной бородой, в которой видели голову Иоанна Крестителя, другие — женскую голову или женскую фигуру с козлиной головой. Сейчас я была уверена, что речь шла о Бафомете. До сих пор точно неизвестно, что означает это имя. Некоторые буквально переводят с древнегреческого: «крещение мудростью», «посвящение в знание». Я тогда еще очень разозлилась на этого неведомого мне Бафомета, который отвлек моего любимого от более интересной мне темы.

От всех этих воспоминаний по спине пробежал легкий холодок. Мы с Антоном были очень близки. Дружили с первого класса. Постепенно дружба переросла в симпатию, и как мне казалось, даже любовь. Мы почти не расставались, даже придя вечером домой, подолгу общались в чате. Все изменилось, когда умерла его бабушка. Забавная была старушка. Старенькая, но с такими трезвыми мозгами! И с чувством юмора все в порядке. Это, несмотря на то, что была репрессирована в Сталинские времена, провела несколько лет на Соловецких островах. Все называли ее просто Катрин. Вот она-то, как видно, и подсадила внука на историю. Часто просила его в Интернет лазить, что-то для нее выискивать. Антон, конечно, относился к ее увлечению по-доброму скептически. А вот когда ее не стало, как подменили его. Молчит. Все тайны какие-то. Умер он в Риге, от сердечного приступа. Я сначала не поверила. В его-то годы. То ли к каким-то дальним родственникам, то ли к друзьям семьи поехал. Я о них даже и не слышала раньше. Переживала жутко. Такая пустота вдруг образовалась после его смерти…

С неподдельной дрожью я включила «аську». Вместо номера адресата обнаружила длинный ряд из знаков препинания. «Это еще что за новшества? Такого же не бывает», - подумала я и уверенно открыла текст сообщения. На экране была надпись: «22 часа ваше время 7 Мгц».
- Что за чушь! – произнесла я, выключая технику. Заснула я моментально, лишь только коснулась подушки.

Какой странный сон… Я долго лежала с закрытыми глазами, постепенно начиная воспринимать реальность. Но ощущение сновидения, почти физическое, не отпускало. Я как бы пребывала на перепутье двух миров. Во мне переплелись два сознания, две сущности. С той, которую я знала уже более двадцати лет, было все ясно. Другая была также женского пола, что уже хорошо. Но жила она в средневековом замке, и, к тому же говорила по-французски. Самое интересное, я отчетливо помню, что свободно разговаривала на этом языке. Хотя познания мои далее «шерше ля фам» никогда не заходили. Я попыталась собрать в кучу разбредающиеся по времени и пространству мысли. Сюжет оказался на удивление последовательным и логично построенным. Словно фрагмент из фильма. Интересно только, что было в начале, и чем дело кончилось…

… Раннее осеннее утро. Меня разбудил шум у ворот замка. Я выбегаю во двор. Люди в белых накидках с алым крестом открывают ворота и впускают королевскую стражу. Происходит что-то ужасное и непоправимое. Я чувствую невыразимый страх и обреченность. Эти чувства тяжким грузом повисли в воздухе, отразились на лицах женщин, высыпавших на улицу. Одна из них, как я поняла, моя мать. Она целует в губы мужчину, моего отца. Молча отступает на шаг, подходит ко мне, берет за руку. Слезы ручьем текут по щекам. Но ни единого звука не вырвалось из ее уст. Объятая горем, она молча смотрит вслед уводимому солдатами мужу. Отец обернулся, пристально посмотрел мне в глаза. Он спокоен. Во взгляде – просьба помнить о чем-то важном, известном нам обоим. Там, во сне, я прекрасно понимаю, что он имеет в виду. И понимаю, что вижу его последний раз…

Воспоминания прерываются. Далее я вижу себя уже в стенах замка. Бегу по длинному узкому коридору. Отовсюду слышны возбужденные крики. Стражники обыскивают помещения, круша и ломая все на своем пути. Я очень напугана, спускаюсь куда-то по винтовой лестнице. Вдруг одна из ступеней проваливается подо мной, и я, больно ударившись, падаю вниз. Сильный удар о каменный пол. Чувствую его, как сейчас. Захотелось снять одеяло и осмотреть тело. Но ведь это всего лишь сон. Я откинула эти несуразные мысли и попыталась восстановить в памяти дальнейшее развитие событий.

Поднимаюсь на ноги. Вонь ужасная. Я в каком-то мрачном туннеле. Где-то вдалеке маячит свет. Пробираюсь, почти на четвереньках. Свет исходит от факела. Вдали на стене еще несколько. Подземный ход резко поворачивает вправо. Иду уже в полный рост. И тут до меня доносится еле слышный стон. Я убыстряю шаги. Вдали на земле что-то белое. Это человек. На нем все тот же белый плащ с красным крестом. Коротко остриженные волосы на голове с лихвой компенсированы длинной густой бородой. Из раны на его груди сочится кровь. Он узнает меня, что-то шепчет про моего отца. Во сне наш разговор продолжался довольно долго. Сейчас вспоминаются лишь отдельные фразы. Что-то про тевтонского рыцаря, которого я должна найти, и