СИГИЛ. ЮЖНАЯ НОЧЬ

ЮЖНАЯ НОЧЬ
Что с ней? – Сигил присел на корточки рядом с лежащей без сознания девушкой – выглядит так, будто вот-вот отойдет к предкам.
- Так и есть – старуха-колдунья откинула прядь каштановых волос со лба белой, как мел девушки – ей недолго осталось.
- У нее есть шанс? – Сигил сглотнул – ты ей поможешь, мать?
- Сигил – старуха внимательно, прищурив глаза, посмотрела на юношу – вы, мужчины, все такие бесчувственные или ты особенный?  Стоишь у смертного одра любимой женщины, делаешь вид, что это посторонний человек и спрашиваешь, есть ли у нее шанс.
- Уж, какой есть? – огрызнулся Сигил – так ты ей поможешь?
- Уже помогаю – проворчала старуха – но только тех снадобий, что у меня есть недостаточно. Ведь ее недуг непростой, я думаю, твою подругу заколдовали.
- Что? При всем уважении к тво…Сигил осекся, наткнувшись на жесткий взгляд ведьминых глаз, и продолжил спокойнее – кому она помешала?
- В этой жизни необязательно кому-то навредить, чтобы пострадать – старуха влила в рот тихо стонущей девушке зелье. Красивая женщина не найдет счастья в этом жестоком мире – колдунья засмеялась, обнажив гнилые зубы – я испытала это на себе. Давно я тоже была молодой и красивой. За мной стал бегать кривой подмастерье колдуна. Звали его Виргелом. Я снисходительно посмеивалась над его жалкими ухаживаниями. Но однажды мое терпение лопнуло, и я обозвала его грязным, похотливым ничтожеством. Это произошло в присутствии других девушек. Надо было его видеть. Он побагровел, стал заикаться, зашипел на меня – старуха закатила глаза вспоминая былое – урод прохрипел, что страшным образом отомстит мне за унижение. Тогда я не восприняла его слова всерьез.
- Он выполнил обещанное, отомстил? – спросил, увлеченный рассказом старухи Сигил.
- А ты как думаешь, сынок? – ответила старуха, поглаживая уродливый шрам, рассекающий лицо по диагонали – в колдовском мире принято держать однажды данное слово. Он не только навсегда лишил меня красоты, но и наложил любовное заклятье. А потом исчез из тех краев – старуха вздохнула – я обречена была сохнуть от любви по тому, кто никогда  бы не ответил взаимностью. Мы поменялись ролями.
- Что было дальше? – поинтересовался Сигил.
- Меня выходили служители культа. Они же обучили меня колдовскому ремеслу. И теперь я снова вижу это заклятье – старуха заговорила шепотом – колдун из моего прошлого появился в наших краях.
- Ты уверена, что это он? – Сигил погладил рукоять молота.
- Однажды я пострадала от его руки – злобно прошипела старуха – это точно его заклятье. Убей его, и чары падут – в глазах ведьмы зажегся адский огонь.
- Чего я не пойму – Сигил развел руками – так это где колдун мог ее повстречать?
- В городе – старуха помешала деревянной ложкой бурлящее на огне варево – четверть луны назад она ходила с торговым караваном в город. Я попросила ее выменять нужные мне травы у заезжих колдунов – старуха искоса глянула на Сигила – кто мог знать, что она наткнется на Виргела? Он наложил на девчушку заклятье, лишающее ее разума – старуха достала из темного угла кинжал и провела им себе по горлу – этим она едва не заколола меня. Она рычала и бесновалась, словно самка пумы, защищающая своих детенышей – старуха поежилась – потом демоны оставили ее, и она бросилась на свой кинжал. Я едва успела ее спасти.
- Я найду твоего колдуна – Сигил ткнул в сторону старухи пальцем -  и намотаю его кишки на рукоять своего молота.
- Будь осторожен, он очень опасен – старуха облизала губы – возьми это зелье и выпей перед боем с колдуном. Ведьма дрожащими руками протянула юноше пузырек. Сигил бросил пузырек в котомку и обнял пожилую женщину. – Мне пора мать, позаботься о девушке. Старуха приложила ко лбу Сигила сухую ладонь – иди спокойно, я за всем тут пригляжу.
Как только Сигил вышел из жилища, ведьма бросила в огонь связку трав, которую достала с деревянной полки. Вспыхнув снопом искр, над пламенем повис пузырящийся зеленый шар. Спустя мгновение в шаре возник неясный уродливый облик.
- Слушаю тебя, ведьма – низкий голос из шара сковывал волю – надеюсь, ты беспокоишь меня не по пустякам?
- Сигил, идет к тебе – на лице старухи плясали отблески зеленого огня – он поверил моим россказням. Он попал в нашу ловушку.
- Это добрая весть, сестренка – урода перекосило от удовольствия – наконец-то мы сможем отомстить за все унижения причиненные нашему роду.
- Старуха кивнула, соглашаясь – а что, прикажешь делать с девкой, Виргел?
– Избавься от нее – карлик причмокнул отвратительными лепешками, заменяющими ему губы – она свою роль в этой истории сыграла.
- Ведьма подошла к девушке и, вытащив кинжал, склонилась над ней. – Бедная маленькая Айка как же тебе не повезло – глаза старухи хищно заблестели – впрочем, как и всем красивым женщинам. Колдунья громко рассмеялась. Колдун, засмеявшись, кивнул. Завертевшись вокруг своей оси, шар поднял небольшой смерч, который втянул в себя пламя и угли. Затем все стихло.
* * * * *
Караван неспешно двигался по ухабистой тропе, змеящейся сквозь Дикий Лес. С обеих сторон над тропой нависали дремучие ветви старых деревьев. Заходящее солнце, продираясь сквозь плотную завесу багряной осенней листвы, освещало путников нереальным потусторонним светом. Караванщик, идущий рядом с повозкой, сплюнул, отгоняя темные силы. Караванщик хоть и был мужиком крепким и бывалым, но уж больно дурной славой пользовались эти места. Про лес ходили разные слухи. Знающие люди говорили о неясных тенях, преграждающих дорогу путникам, ярких огоньках на вершинах деревьев, о звонких голосах, доносившихся ниоткуда. Если эти россказни хоть наполовину правда…тогда ему не следует более ходить торговать одному, без охраны. – Какая к демонам охрана? – караванщик рассмеялся над своими мыслями – мне бы повозки подлатать. Охраной пользовались куда более удачливые торговцы, у меня же дела идут помаленьку – размышлял про себя караванщик – а, впрочем, славно – каждому свое. И нечего гневить богов низкими мыслями, а то отнимут, что имеется. Караванщик решил про себя по приходу в город отнести в храм несколько хороших шкур в угоду богам. Тем, что покровительствовали торговле. После такого решения на сердце у караванщика полегчало. Боги его не оставят, потому как живой он им нужнее. Заручившись незримой поддержкой торговых богов, караванщик затопал уверенней, насвистывая себе под нос что-то развеселое про чью-то жену, проводившую мужа в далекое странствие.
Солнце уже давно село. Поднявшийся ветер раскачивал вековые деревья, заставляя их тяжело стонать. Вдалеке отрывисто ухнула ночная птица. Караванщик резко обернулся, махнув перед собой факелом. Померещилось. Он достал из-за голенища кинжал и, почувствовав себя увереннее, похлопал по крупу клячу, успокаивая фыркающее животное. До него снова донесся перестук копыт. Значит, не померещилось. Представлять, кто бродит кривыми тропами непроглядной ночью в этом ужасном лесу караванщику совсем не хотелось. Он уже пообещал богам половину от вырученного при торговле за спасение своей несчастной души. Караванщик как раз прощался с жизнью и проклинал себя за глупость, решившись пересечь лес ночью, как из-за поворота вылетела группа всадников, перегородив каравану дорогу.
При их виде у караванщика внутри все оборвалось. Они вооружены до зубов и их четверо, меня ограбят и убьют – размышлял торговец. Впрочем, был бы на месте караванщика опытный воин, свободным от эмоций взглядом,  он бы увидел не грозных бандитов, а оборванных, доведенных жизнью до крайности бродяг, решивших промышлять разбоем на ночных дорогах.   Но на взгляд караванщика эти четверо выглядели грознее некуда.
Дддоброй ночи, дддобрые люди – произнес караванщик первым, заломив руки в жесте отчаяния – какая приятная встреча.
От группы отделился всадник и вплотную приблизился к караванщику. Торговец задрожал. – Что в тюках, падаль? – грязный, заросший черноволосый детина, по-видимому, главарь банды, ткнул в сторону повозки коротким мечом. Не в силах вымолвить ни слова, караванщик с ужасом вытаращился на отражавший тусклое пламя факела короткий меч бандита. – Ты оглох, торгаш? – чернявый отвесил караванщику звонкую пощечину. – Зря ты его так – заржали бандиты, подначивая главаря – теперь он тебе ничего не продаст. Главарь, разозленный смехом приятелей, со всей силы двинул эфесом меча караванщику в сопатку.  Раздался тошнотворный хруст кости. Торговец мешком обмяк у копыт бандитского жеребца. – Быстро обыщите повозки – главарь дернул поводья, развернув норовистого скакуна к бандитам – все ценное – шкуры, металл, украшения сложите в одну повозку, остальное сожгите. Переговариваясь и шутя, бандиты принялись перелопачивать нехитрый скарб караванщика.
Путь в город был неблизкий, а езда по кривым лесным тропам сильно утомила Сигила. Он скинул кожаные сапоги ручной выделки, и теперь с удовольствием шагал босыми ногами, по щиколотку проваливаясь в сырую осеннюю листву. Рядом тихо, словно боясь нарушить колдовское очарование этого древнего леса, ступал жеребец Сигила. На богатую, полную незнакомых звуков ночную жизнь леса жеребец реагировал неспокойно: тихо фыркал, дергал ушами,  резко поворачивая большую голову в стороны, словно выискивая невидимых врагов.  Сигил на ходу прижался головой к морде четвероногого друга, похлопал по густому спутанному загривку, успокаивая животное.  Жеребец  дернулся и негромко заржал. – Что не так? – Сигил с раннего детства научился распознавать различные интонации животных. Этому немало способствовала врожденная отчужденность мальчика и его тяга к природе. За что сверстники обзывали его Нелюдем. Сигил усмехнулся, вспоминая детство, и потянул воздух. Ноздри защекотал букет различных запахов. Среди прочих сильнее всего выделялся запах гари.
Сигил вскочил на жеребца, и через короткое время тропа вывела его на попавшего в беду караванщика. Торговец сидел без сознания, свесив голову, видимо оглушенный сильным ударом. Из уголка рта вниз тянулся темный ручеек запекшейся крови. Бедняга был привязан к подожженной повозке.
Сигил подскочил к повозке и с ходу, не примеряясь, треснул молотом по колесу. Заскрипев, повозка рухнула на оставшийся без опоры бок и загорелась ярче. Сигил отбросив молот, стянул веревки со ступиц сломанного колеса, освобождая пленника. За шиворот отволок торговца с тропы, под дерево. Сигил достал флягу и сбрызнул лицо погорельца. Караванщик заморгал, приходя в себя.
- На огнепоклонника решившего свести счеты с жизнью, ты не похож – Сигил помог торговцу встать на ноги – тогда что за нужда погнала тебя ночью в лес?
- Я торговец, иду в город – караванщик кивнул подбородком, указывая на полыхающую повозку. Он уже понял, что это широкоплечий малый, взявшийся невесть откуда и освободивший его, скорее друг, чем враг. – Я поплатился за свою глупость – вздохнул караванщик – сэкономил на сторожевом человеке. Из леса выскочили какие-то люди, они были до зубов  вооружены и сразу же избили меня – рассказ давался караванщику тяжело в силу пережитого – теперь же я разорен, а мои дети пойдут побираться. Если бы не ты, я бы потерял и свою жалкую жизнь – договорив караванщик,