Мрак карцера подавлял всякую волю к движению. Тусклое ощущение пещерной отрешенности от мира сковывало и угнетало дух. Жизнь замирала или переходила на медленный шаг, то ли в попытке осмыслить пройденное, то ли напротив – продлить оставшееся время, потому как умирать-то не хотелось, хотя всякий смысл жить постепенно угасал. С приходом лейтенанта Каревой над кованой дверью зажглась лампочка, а на стенах помещения ярче проявились шрамы старости и трещины страданий, которые казалось, помнили еще стоны ссыльных революционеров.
Мина, не размениваясь на реверансы, спросила в лоб:
– Ты любишь Марию?
– Да, – не раздумывая, ответил Алексей, поднимаясь со шконки.
– А она тебя?
Парень уверенно кивнул.
– Полагаешь, твоя любимая девушка оценит столь благородный и донельзя глупый порыв?
– Почему же глупый? – надул губы Дубадзе, – Как вы можете голословно утверждать, что…
– Мне неинтересна вся ваша амурная предыстория, но я хочу знать лишь одно: зачем ты добиваешься того, чтобы сесть за преступление, которое ни ты ни твоя девушка не совершали, а между тем с наигранной театральностью вы выгораживаете друг друга, заставляя нас поверить в несуществующее?
– Но Мария…..она вправду, ни в чем не замешана.
– А если я тебе скажу, что твою Джульетту никто ни в чем не обвиняет, ты тотчас изменишь тактику или будешь продолжать упорствовать, доказывая, что ты – осёл?
– Что вы такое говорите? – замотал головою парень, потирая рукою висок.
В окаменелой позе Алексей застыл, напряженно глядя на Кареву. Он абсолютно не был расположен к беседе, да еще в подобном тоне, но эта женщина буквально гипнотизировала мозг. Еще чуть-чуть и она вцепится в кадык.
– Вы знаете, что Мария не совершала этого преступления?
– Смешно сомневаться в очевидном. Поэтому, если ты не хочешь убедить меня в том, что за признанием в убийстве кроется не попытка спасти любимую девушку, а нечто более прозаическое и заранее запланированное, например, обезопасить собственную жизнь, колись, как дело было.
У Каревой был шанс надавить на самолюбие подростка, который в облаке нежных чувств к Марии, желал бы выглядеть героем. «Ах, мне бы такого как ты лет десять тому назад», – пронеслось у неё в мозгу и поспешило кануть в небытие. Разумеется, Алексей пытался возмутиться заявлению полицейской особы, но по малодушию рассудив, что всё равно никто не оценит его странного поступка, осёкся и испугался пронзительного взгляда Каревой в упор переносицы.
Спина его взмокла, а грудь колола мелкая дрожь. В ложбинках морщин на лбу образовались тонкие ручейки пота, а малочувствительные пальцы рук непрерывно лихорадило.
– Вы обещаете, что с Марией ничего не случится?
– Слово офицера, если скажешь правду.
Дубадзе откинулся спиной к стене и уперся в жесткий матрас кистями. Карева понимающе заметила, как болезненно ему это давалось. Алексей говорил так:
– Я давно стал понимать, что за штучка – Дарина Ветрова. И хотя Мария не очень мне верила, и у неё были для этого серьёзные основания, я поклялся себе, что никогда не свяжусь более с Дариной.
– Но если бы вдруг она забеременела после вашего соития?
– Алексей усмехнулся:
– Что вы! От такого секса не беременеют. Сзади она прекрасна. Когда мы обессилели и упали в траву, разгорячённые, нам захотелось продолжить, но уже спереди. Тогда Дарина одарила свысока коронной улыбкой и ускакала умыться к ручью перед ответственным моментом, ну вы понимаете. Только вот продолжить нам не пришлось. И, слава Богу…
Не давая парню скиснуть, Мина вернула его в настоящее.
– Расскажи, почему тогда ты вызвался проводить Дарину в тот злополучный вечер?
– Я хотел проверить себя. Да-да. Мария тоже не сразу поверила. Выдержать чары Дарины – как тест на истинные чувства к Марии. И я вызвался провожать.
«Как глупы мы бываем в юности», – подумала Мина, но промолчала. Алексей продолжал:
– Дарина ничуть не удивилась, и, не обращая внимания на меня – как на раба, напевала что-то по пути, перепрыгивая через камни. Я шёл и всё думал: «Да, она королева. Фигура досталась от самой Юноны, но всё остальное – от гарпий». Я всё ускорял шаг, приближаясь к ней, а она пела и смеялась. Страшные подлые бесики подзуживали меня, шепча в самую душу: «Вы одни. Одни. Никто не узнает. Даже Мария. Давай же. Ты заслужил её. Пора. Пора заставить её подчиниться тебе».
Ноги заплетались, но несли всё быстрее и когда я был уже в полуметре от Дарины, она неожиданно повернулась и насмешливо стала ёрничать: «Ну, так и будешь стоять, если стоять уже нечему?» И расхохоталась. Меня разобрала ярость. Я рывком схватил Дарину за пояс, впервые ощутив, насколько хрупка она была вся внешне, а из её рта вдруг вырвался стон – то ли испуга, то ли от желания. Внезапно сзади появилась Мария.
– О, какая романтическая встреча, – Дарина сбросила мои руки и сделала несколько па в танце. Она картинно закатила глазки и повела бедром.
– Ну, дорогой, кого ты выберешь? Эту пролетарку или прекрасную королеву? Даю тебе три секунды. Ах, я утомлена и хочу домой. Будешь паинькой, и я позволю тебе взять меня на ручки.
Дарина сделала губки трубочкой и показала, будто целует меня, зажмурив глаза.
– Что ты за бука, иди же скорее проси прощения. Я сегодня буду великодушной к моему любимому рабу. Немедленно приказываю тебе оставить эту чернавку.
Смех Дарины разнёсся по долине и уплыл куда-то по ручью. Мария подошла ко мне, взглядом испепеляя и посылая стрелы упрёков.
– Мария…Маша….поверь мне. Я хотел….
– Отойди, Лёша, – твёрдым, холодным тоном произнесла она. – Ступай к автобусу. Я скоро буду.
И хотя она выглядела воинственно, в голосе зазвучал странный металл, я всё же не ушел, а лишь скрылся за деревьями и стал наблюдать.
– Ой, какие мы грозные, – показала язык Дарина. – И такие смелые. Давно передо мной не стояла на коленях. А что это такое мы за спиной прячем?
Мария выхватила связанный веник из свежей крапивы и наотмашь ударила Дарину по лицу. От неожиданности та пронзительно вскричала, взвыв от жгучей боли. Мария схватила подругу за прядь волос и потащила по камням за собой.
– Мама! – визжала Дарина. – Отпусти сейчас же. Как ты смеешь……Мамочки….
В конце концов, Дарина, теряя самообладание и силы, упала на землю. Но озверевшая Мария с диким азартом, замешанным на страхе и ненависти легко волокла вопящее тело поверженной королевы по острым камням. Тонкие ручки Дарины еле успевали прикрывать места, по которым жалила крапива, разнося визг и плач по горной округе. Фирменные новенькие джинсы превратились в рваную тряпку. Наконец, отшвырнув скорчившуюся подругу к камню, Мария плюнула ей на лицо.
– Я посажу тебя, дрянь! Уничтожу – хрипела от боли и унижения Дарина, глотая слёзы и сопли. – Ты будешь землю жрать, по которой я хожу.
– Фи, – сморщилась Мария. – Как мы сразу из королевы превратились в подзаборную шалаву.
Мария нависла над расцарапанным телом Дарины, легко перехватила тоненькие ножки и гневно приказала: «На живот! Живо!»
Дарина не посмела не подчиниться. Мария рывком стянула ремень с пояса Дарины и связала ей руки. Они так часто дрожали, что пришлось ударить по ним камнем, от чего кисти мгновенно онемели и превратились в плети, а Дарина от боли чуть не лишилась рассудка. Мария подняла зарёванную подругу на ноги, схватила за волосы и потянула голову назад.
– Какая ты безобразная сейчас, королева. – И мокрая.
– Не надо, – стонала Дарина сквозь слёзы, пуская слюни по грязному лицу и шее.
– Горяченького захотелось?
– Я….я больше не буду…. – сквозь всхлипы умоляла Дарина. – Машенька…..пожалуйста….Ма….
Мария оттянула пояс джинсов и всунула внутрь весь пук крапивы. Дарина подпрыгнула на месте, испустив хриплый дикий вопль.
– И чтоб я тебя и близко около Лёшки не видела. В следующий раз придушу. Вон отсюда!
Расширив от ужаса глаза, истеря и содрогаясь в конвульсиях, Дарина со связанными руками запрыгала по камням и ринулась через ручей в лес. И только шум водопада заглушал её удалённые стоны «Мамочкааа….»
Мина поняла теперь о происхождении красных и синих полос в районе паха и бёдер жертвы. «Но что дальше? А дальше Мария поспешила к автобусу. Через пять минут из леса раздался чудовищный крик. И всё замерло. Алексей ринулся по просеке, за которой исчезла Дарина, но от увиденного среди листвы орешника ему стало дурно: в слизистой жиже лежало и билось в конвульсиях обезглавленное тело Дарины, из туловища которого хлестала чёрная кровь.
– Почему же ты не вернулся в автобус? – удивилась Карева.
– Я собирался…. Но, не успев отойти от шока, я увидел чудовищ.
– Алексей, не время чудить. Что еще за чудовища?
– Они были похожи на огромных медведей, только не такие. Один из них бросился на меня и мне пришлось пуститься наутёк, а когда я перевёл дыхание и выбрался на трассу, то обнаружил, что автобус уже ушёл. Я понимаю, в это сложно поверить…
– Я попытаюсь, – с погасшим энтузиазмом ответила Карева. «Он ведь мог преспокойненько сам убить Дарину после того, как Мария оставила её. По времени всё сходится – когда Марию увидели у автобуса, её подруга была еще жива. Но вот Алексей… Он ведь не просто вернулся домой, но и исчез на следующее утро».
– Так…так… – задумалась Мина. – Вроде всё складывается, получается, что и ты мог совершить убийство, если бы не это.
Карева показала на руки парня.
– Чтобы рубануть по шее топором, нужен размах, а у тебя руки выше локтей не поднимаются. Уж не знаю. Я убеждена, что и инспектор заметил это. Да и любой суд отвергнет твой самооговор. Ты уверен, что это конец истории и больше нечего рассказать?
– Да, – отводя глаза в сторону, тихо отвечал Алексей.
Больше Карева ничего не смогла добиться от него. «Но тогда кто?» – задавала себе вопрос Мина.
Лейтенант Чебуридзе решил ещё раз проехать к ручью. Место было ещё огорожено лентами,
Да, раньше я талантливей была))
Супер! Очень интересно написано!))