свояка в угол и в центр. Чекмарёв же в своей командирской рубке не спеша, сосредоточенно изучал содержимое своих карманов. Второй водитель Петрович гремел посудой на кухне, соображая на завтрак – его очередь. Диспетчер Вера Ивановна, скушав яичко с котлеткой, запила их коровьим молочком и теперь бдительно дремала у телефонов.
Пришли Мишка и Борька. С пивом.
- Вакум! Ровно! – Крикнул Черняев в глубину, к бытовке. – Шесть и два наших…
- Проверим, - усмехнулся, бросая кий, Иван Тимофеевич.
НО ТУТ как раз и раздался призывный командирский клёкот: «Караул! Ко мне! Караул!»
Орал так, как будто стряслось нечто ужасное. Словно рвали его на части.
И вот уже оставлены биллиард, генетика наружных паразитов, проверка пивного литража, по 22 копейки за литр. Когда так истошно кричат «караул!», это ж вроде как всегда серьёзно. Всё-всё должно было показаться лишним в данную конкретную минуту. Тем не менее, бойцы совсем не спеша потянулись на зов тоскующего начкара. Потому как давно учёные были. Знали наверняка, что спасать никого на самом деле не надо будет. И не пожар горит. Никто не тонет. Никого разгонять не надо с площадей да улиц. Так что всё нормалёк пока что.
ТАК И ЕСТЬ. Чекмарёв, вправив пустые карманы внутрь, иноходью стреноженного мустанга измерял периметр командирской рубки, не иначе приватизировать собирался. Был спокоен, агрессивен и недвусмыслен.
- Экстренное совещание! – Человечьим голосом возгласил он первым появившимся подчинённым. – Это не учения.
- Да поняли уже. – Ухмыльнулись студенты.
Дождавшись поголовной явки – последним пришёл конюх Филиппыч с подушкой и Богданов с ведром издыхающей пены – начальник караула эффектно выложил на стол измятый рубль, присел и на всякий случай придвинулся к принесённому пиву.
- Ну! К празднику! – Повелительно молвил отец-командир.
- Не гоношись, Василич! – Приставил ведро к себе Вакум. – Рубль в принципе и я могу дать, хоть и нелишний совсем, а пиво тебе ещё заработать надо. Ишь, фофан, сходу пристроился!
- Тс-с. Вера услышит. Ты что, дармовое пиво для друзей-товарищёв жалеешь? Смотри у меня… Ладно, гони рупь.
- Не ж-жалко, - дёрнул плечом Иван Тимофеевич. – Т-только по-моему не стоит. Вдруг т-тревога или опер п-подвалит? Ничего себе удовольствие п-получится за целковый! И потом кузнечик наш, только что, на разводе, п-предупреждал на этот счёт особо. З-забыл?! С-скинут тебя с начкара, ей бо… А-а то и вовсе т-турнут из части! Нас доведёшь до к-кондиции – и к-караул за компашку!.. О то и будет нам ка-караул по полной форме. По д-дружбе говорю, Ваня, остановись!
- Ладно тебе! За себя думай. Как бы снова штаны не посеять и натрезвянку, когда этот салажонок-опер подвалит… Давайте, остальные, неча его слухать. Чё мнётесь? Кузнецов завсегда грозится, на всякий случай. Работа у него такая. Ты как, Петрович?
- Мабуть не стоит, Василич? – Солидно ответствовал начальнику рассудительный Петрович. – Ну его к бису, твой выпивон. Пиво ж есть. Тоби хватит, коли так неможется. И то чуток… Иде ты, на боевом дежурстве али в кабаке?!
- Ну-ну, - стушевался Чекмарёв. – Вакум ить не даёт, зараза, жмот несчастный.
- Уговорил, д-дам, - милостиво согласился Богданов. – Так и б-быть, под процент… А то рубль, рубль… его ещё з-заработай, шоб д-давиться-то!
- Видите, Иван Васильевич, - съехидничал Козлов, - какой он добрый? Так что, может, действительно не будем, а? Сойдёмся на пивке? Тоже ведь неплохо.
- Цыть, молодой! Не лезь к дядям! Без тебя соображаем, шо к чему! – Повёл на него очами Чекмарёв, оглядел безучастный к его судьбе караул и, сникнув, вздохнул, - Лады… Согласен! – И забрал свой рубль. - Пойдём?
- Вперёд! Лишь бы Вера не успела бомбануть по ходу дела!
ПОВЕСЕЛЕВШЕЙ командой бойцы третьего караула отправились на кухню. Уселись за стол, разлили в стаканы пиво и принялись уничтожать приготовленный Петровичем праздничный завтрак.
Вдали тут же послышался чуткий кашель Веры Ивановны. Вскоре и она сама, лёгкая на помин, вплыла на кухню, чуть ли не на помеле, как всегда в маске и шарфиках, подозрительно косясь на притихшее застолье с моментально исчезнувшими стаканами.
- А чего это вы так шумите? – Немигающе уставилась она на Богданова, безошибочно вычислив заглавного банкомёта.
- Д-да ничо, - засуетился Вакум, бодренько улыбаясь. – В-вот… к-кушаем. Едим, то ись.
ВЕРА ИВАНОВНА, постояв чуть, бросила в мусорную корзину бумажку, понюхала пахнущий пивом воздух и в недоверчивом раздумье отбрела назад, к телефонам.
- Ну всё, - зашипел Иван Тимофеевич. – Я ж предупреждал. Влипли! У-унюхала, кобра! Кр-ранты теперь всем!
- Уже? – Деловито осведомился Петрович, жуя. - Что-то быстро сегодня. Не успели начать.
- Не трусь, Вакум, - Чекмарёв самоуверенно улыбался. – Не врубилась она в это дело. Точно! Я говорю! У неё нос заложен. Сам видел, как эта мумия сморкалась в свои бинты.
- Как же?! Т-ты ж д-дыхнёшь, з-закусывать можно. – Убивался Богданов. – Хучь бы отвернулся. В-вот и грю – заметила всё что надо змеищща наша. Просекла твои мысли ещё из диспетчерской. Це ж баба. Они на этом змейском ремесле смальства натасканы… Точняк з-заложит! А Кузнечик наш, тот чуть что – и в раколовку. Сам знаешь.
- Ох и сачок ты, Вакум!.. В общем, кончайте тут шурду-бурду гонять, убирайте со стола. Пошли от греха подальше. Шарики, что ль, покатаим. – Распорядился всё же струхнувший Чекмарёв.
-Т-ты чево это, В-василич? – Озлился вдруг Богданов. – Жрать жы-жрал, а убирать за т-тобой кто б-будет, Пушкин?
- Но-но!
- Что «но-но»?! Н-не будь свиньёй. Ишь, на-начальник на-ашёлся! Бу-бугор чёртов. – И добавил убийственно: - П-пенёк в фуражке!
- Ладно-ладно… Уберу за собой… Развыступался ты чой-то ноне, Вакум! Смотри, вечером учения устрою. На гидрант будешь ставить, на скорость, по случаю праздничка. Кузнец только похвалит. – Отпарировал Чекмарёв, поправив фуражку.
ВСКОРЕ СГРУДИЛИСЬ около биллиардного стола. Первыми начали играть всё ещё переругивающиеся Богданов и Чекмарёв, дымя папиросами. Обнажили кии, как мечи.
- Так что, в п-пирамидку? Или в п-простую, в амириканку?
- Давай американку. Так быстрее. И без подставок.
- Ну держись, б-бугор. Фору дать?
- Это мы ещё посмотрим, Вакум, кто кого.
Иван Тимофеевич прильнул к биллиардному столу, умостив на пальцы кий. Хлёстко ударил. Шары разбежались по сукну. Один рухнул в лузу.
- В-во! Сказал, держись! Хо-хо! – Богданов ржал как жеребец. – Ты заметил, упал-то свояк. При разбиве! - Даже заикаться перестал, так хорошо стало.
- Вот оно и всё счастье Вакума! – С усмешкой процедил будущий главный зоотехник Валерий Козлов. – Что ещё надо?! Пивка на дармовщинку хлебнул, рубль сэкономил, шар в лузу загнал и вот – миссия выполнена. Всё-таки бог шельму точно пометил. Вакум и есть вакуум. Он и в Африке…
- О! – Заинтересованно хмыкнул Чекмарёв. – Опять начали. Ну, давайте-давайте. Токо ты, Вакум, кий не забывай.
- Д-да это я так, не от пива, конешно. П-просто по кайфу всё пока. Да и п-праздник как-никак. Отвязни, студент! – Незлобиво отмахнулся от Валерки Иван Тимофеевич, прицеливаясь на очередной шар. – Д-держи в дальнюю правую лузу, В-василич!.. – Ударил. – Хо-хо-хо! П-придётся тебя, фофана, на су-сухую выдрать! Ничего не поделаешь!
- Не-ет, дорогой Вакуум, - продолжал зудеть Валерка. – Вот у тебя полон дом мёда, пасечник ты наш недобитый. Хоть немного ты принёс в свой родной караул?! Просто так, на интерес. Хотя бы на дегустацию, а? Жалко! У тебя основная ориентация по жизни – это рубль и только он один. Лишь по нему ты людей и ценишь. А для головы ничего, ни ума, ни чувств человеческих, ни верности, ни дружбы какой никакой, хоть завалященькой. Вот скажи, кто и в чём на тебя может положиться?! Уж извини за вопрос с очевидным ответом на него – никто и ни в чём. Ну и как мне с тобой после этого идти в разведку?!
- Во, скаженний! – Крякнул Петрович. – Тоби, Валерка, послухать, так даже пивом поперхнёшься. Сам ты чего тута, не за рублём?!
- Ду-дурак ты, Валерка! Это я с тобой не п-пойду. – Отставив кий, перестал улыбаться Богданов. – С-смотрю, д-дюже ты серьёзный. Это по молодости-то. Д-деньги мои считаешь, мёду на халяву захотел… В-вот у тебя отец кем работает? Агрономом? А вот у меня был трансформатором. П-понижающим. – Хмыкнул. – По-получал д-двести, д-домой приносил двадцать, а на остальные гу-гудел. Так что я смальства цену ру-рублю знаю, с д-детства, если ты разрешишь мне так вы-высказаться. И п-про разведку б-больше не трынди, надоело. Что ты о ней з-знаешь?! С недоучкой б-болтать, з-здоровье тратить. Х-хватит! Сказал – отвязни! Ме-мешаешь играть!
- Серьёзно, что ты пристал к человеку? Иди лучше погуляй, грамотей, остынь маленько. – Хладнокровно посоветовал Мишка.
- Ох, и караул у нас собрался! – Резюмировал Петрович очередной научный диспут в раздевалке. – Хоть караул кричи. Это я так шучу. Ха-ха!
- Ха-ха! – Равнодушно подтвердил Чекмарёв, почёсываясь.
Валерка шевельнул обиженными плечами и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
- Миш, пошли и мы, посидим на фасаде?! Погодка весенняя, как бы ништяковая, - просительно поднялся Борька Петровский.
- Давай. Эй, доиграете, крикните. Я следующий в разведку. Забил!
- А я пойду, сознание потеряю, - зевнул Сапелкин, почёсываясь от нескончаемой скуки как-то так случайно выпавшего на его долю бытия.
- Давно пора! Что-то подзадержался ты здесь голуба! Не переспи и в самом деле начальство! Мало не покажется!
СТУДЕНТЫ вышли из гаража. Сели на скамейке рядом с насупившимся Валеркой. Над воротами махался с привидениями флаг пожарки. С запада как и положено, ползли всякие злые тучи, обещая испоганить ещё и этот праздник. Явно назревала какая-то фигня.
- Успокоился?! Чего цепляешься к Вакуму? И ведь не в первый раз-то. – Помолчав, примирительно толкнул Валерку Мишка. – Безобидный же человек. Что он тебе дался?!
- Чего-чего, - фыркнул Валерка. – А ничего! Ты вон только месяцев шесть здесь работаешь, а я уже два года среди них, безобидных «свояков», кантуюсь. Думаешь, здесь легко?! Студенческий санаторий?! Ага. Скорее лепрозорий. Хоть и на занятия отпускают в институт. Всеобщая тупость засасывает на раз. Как Лизку в болото. Не успел ахнуть, как над тобой уже чавкает бездна. Тупая дурь ничегонеделанья - это трясина. Устоять практически невозможно. Ты вон уже сейчас вовсю согласен гонять с Вакумом «свояков» или «чужаков» по лузам. Тебе что на завтра ничего не нужно по институту?! Что же с тобой будет через два или три года?!
- Да ладно тебе! Я себя контролирую. Всё успеваю.
- Ну да. Нет, ты прикинь. То у Чекмаря с перепою сдвиг по фазе произойдёт, на внеплановые учения погонит. То биллиард бесконечный этот, то тупой телевизор с утра до вечера, да ещё и ночью. Так понемногу да помногу, а потом уже и сам просто так вместе с этими уродами шляешься тупо по гаражу или фасаду. От безделья просто мрёшь на ходу. Главный симптом точки невозврата – когда самому ничего уже неохота, ни читать, ни учить. Разве что дрыхнуть наперегонки с Сапелкиным и пожарным начальством.
- Значит, сам такой.
- Не сам!.. А делают таким. Тут даже притча такая в ходу. Одного парня никак не брали в ментовку. Батя его тогда спрашивает: «Может, на завод пойдёшь? Я тебе место хорошее присмотрел». А сыночек: «Ну не-ет. Всё равно работать не буду!» И пошёл тогда в пожарку. Для нас с тобой эта подработка – просто прибавка к
