стипендии. Для них же – образ жизни, склад души. Родовая метка. Среда обитания. Вытащи, так помрут ведь.
- Да ладно тебе! Размахнулся! Где же ещё отдохнуть, развеяться, шары погонять наконец от души?! И вправду настоящий санаторий.
- Ты что, не чувствуешь?! Этот «санаторий», эти «фофаны» сломают кого угодно. Впрочем, а где сейчас не так?! Все в менты, в пожарники, на худой случай - в кочегары так и лезут.
ИЗ ГЛУБИНЫ ПОЖАРКИ донёсся оглушительный хохот Богданова.
- Мишка! – Торжествующе кричал он. – Выдрал-таки я твоего начальника. Ты на очереди!
- Ну вот. – Сплюнул Валерка. – Это настигает здесь всюду, всегда и всякого. Впивается и исподволь становится тобою. Иди-иди, деградируй дальше. Тебе ж это так нравится!
Черняев встал. Потянувшись, сказал:
- Зря ты, по-моему, злишься. Лады. Я пошёл. У Меня с Вакумом контровая за прошлые разы.
Он потоптался. Достал из кармана замасленной синей гимнастёрки пачку сигарет и протянув Валерке. – Закуривай. Ява.
- Ну хоть что-то от этой жизни. Спасибо.
ПРИКУРИВ, выговоренный и оттого размякший Валерка откинулся на ребристую спинку скамейки. Долго смотрел в наползавшую с запада клубящуюся гадость. Где-то над городом навстречу ей вдруг поднялись дымные чёрные космы, колыхнулись, расплываясь и тут же разносясь порывистым грозовым ветром. Валерка отрешённо глянул на них, дотянул сигарету, бросил и растёр сапогом. Петрович завтра подметёт перед разводом, никуда не денется.
Потом, опомнившись, вскочил, пристальнее всматриваясь в дымный столб на фоне туч. В глубине пожарной части, у диспетчера, зазвонил телефон. Точно, это из преисподней. Вкрадчиво звонил, но сразу ясно стало, что пипец настаёт полный. Такое уже по звонку всегда чувствуется. Любой пожарный подтвердит.
Валерка распахнул ворота и, вбегая, крикнул суетливо вскочившему Борьке:
- Давай! К первому ходу!.. Ох, чувствовала задница, праздничек удастся на все сто! Точно!!!
Спустя мгновение форсированными колоколами громкого боя ударила настоящая, боевая тревога.
Загрохотала, заметалась как бешеная под сводами гаража. Из раздевалки, бросая кии, уже ломился остальной пожарный расчёт. Профессиональный конюх Филиппыч даже отбросил свою неразлучную подушку. Это был знак весьма и весьма суровый. Значит, действительно случилось нечто из ряда вон.
Тревога гремела, не переставая, на самом зашкаливающем пределе. Как бы вот-вот что-то взорвётся уже здесь.
- Ух, родимая! Да как же мы по табе соскучились! Все глазки проглядели!
- Да попки пролежали!
Караул! Спасите!
Анатолий Бочкарёв
Ч а с т ь т р е т ь я
У СКАМЕЕК со снаряжением спешно натягивали робы, застёгивались бойцы. Сапелкин, уже одетый, как и не спал вовсе, первым вскочил в кабину взревевшей автоцистерны. Богданов, прогрев двигатель, дал продолжительную сирену ещё в гараже, оглушив всех окончательно. Мишка в каске, брезентовых брюках и боёвке, с пристёгнутым к ремню топориком и карабином, побежал к окошку диспетчерской за путёвкой. На тот свет. Вера Ивановна, протянув путёвку и смотря крупными глазами, выключила тревогу, едва слышно крикнула сквозь сирену: «Нефтебаза!» Даже маски у неё с лица спали, до того всё серьёзно грохнуло.
- Не забудьте рацию на полный режим! – Суматошно напомнил ей Мишка и последним впрыгнул в кабину, к остальным бойцам.
– Вырубай сирень, Вакум! – Заорал возбуждённо. – Вперё-од!
Иван Тимофеевич, воткнув сразу вторую передачу, с перегазовки рванул с места, до упора закручивая руль вправо. Тяжело вылетел на трассу, распугав идущий поток автомашин, и на предельной скорости повёз третий караул навстречу его очередным и славным боевым свершениям. Следом грузно, враскачку и тоже изредка взвывая нёсся второй ход с Петровичем. Пустой. Под отделение усиления, которое возможно уже экипировалось в головной пожарной части.
Вакум непрерывно рявкал и завывал сиреной. Встречные и попутные машины, как зайцы, прыгали на обочины дороги, уступая её многотонным красным зверюгам, стремительно несущимся навстречу своей судьбе.
Сидящий впереди на командирском месте Чекмарёв сделал громче рацию. Чей-то голос звал:
- Севастополь! Севастополь! Я – Кронштадт. Я – Кронштадт. Как меня слышите?! Приём-приём…
- Кронштадт. Кронштадт. – Торопливо прозвучал голос Веры Ивановны. – Я – Севастополь. Слышу вас хорошо. Вышли оба хода. Сообщите обстановку. Приём-приём!
- Севастополь! Я на объезде. Направляюсь к месту происшествия. Связь поддерживаю. Связь поддерживаю.
- Семьсот тридцать седьмой! Семьсот тридцать седьмой! – Продолжала вызывать Вера Ивановна теперь уже свой расчёт. – Я – Севастополь. Держу связь. Держу связь. Как поняли? Приём!
- Севастополь. Понял тебя… Я тоже. – Буркнул Чекмарёв в микрофон и, выключив и положив его на место, обернулся, ухмыляясь через внутреннее оконце во вторую кабину: - Оперативный в эфире. Молодой. Загулял где-то. Наверно у бабы был. На объезде он. Ну да. Успел ли… объехать-то?!
- Ой-й! – Отшатнулся от окошка Борька. – Глухо, как в танке!
ОГРОМНЫЙ ДЫМНЫЙ ГРИБ рядом. Из-за длинного серого забора, на месте пустынного сливного котлована, нестерпимо полыхало чёрно-красное пламя. Жаром опалило стёкла кабин подъезжавших пожарных автоцистерн. В сотне метров серебрились ёмкости нефтебазы. Стоявшая на почтительном расстоянии от огня небольшая группа зевак, поспешно расступилась, радостно крича: «Пожарнички приехали! Проснулись! Ура! Воду взяли?!»
Иван Тимофеевич, лихо развернувшись, резко затормозил. Рядом остановилась, осела на землю вторая автоцистерна. Пожарные выскочили из кабин.
- Второй ход ставить на гидрант! От бака первого хода ствол первой помощи! – Отрывисто приказывал преобразившийся Чекмарёв. – Живее! Борька, очнись! Не стой у машины! Возьми распылительный ствол и через разветвление от второго хода бегом на охлаждение ёмкостей нефтебазы. Действуй! Бегом - я тебе сказал!!!
Борька помчался, позабыв про всё на свете, лишь чётко намереваясь совершить какой-нибудь подвиг.
ВОДА В БАКЕ первой автоцистерны мгновенно закончилась. Две тонны вылетели в несколько секунд. Второй ход к этому времени уж был поставлен Петровичем на гидрант, подключил к магистрали водоканала. Спешно искали пож-водоёмы нефтебазы. Схем не было. Даже на стенках не висели. Местное начальство где-то праздновало, на объезде. Охрана базы тоже не в курсе, хотя конечно должна была.
Валерка, бросив иссякший главный ствол вместе с Мишкой сноровисто сняли с первого хода громоздкий лафетный ствол. Почти сбросили. Потащили его как пушку на колёсах к кромке обжигающего котлована. Из отсеков хода выброшены все скатки рукавов основного литера, по двадцать метров каждый. За считанные секунды проложена и подключена магистральная линия к пожару.
Борька с распылительным стволом добежал-таки к пока целым цистернам нефтебазы. Петрович дал ему воды предварительно из своего бака. «Орошай!» Сам Чекмарёв с ручным стволом второй линии от разветвления встал неподалеку от лафетной пушки, также нацелившись на беснующийся котлован.
- Филиппыч! – Прокричал он, оборачиваясь. – Бегом на нефтебазу! Найди добровольную пожарную дружину и электрика. Или сам отключи подачу энергии на цистерны. Не мне тебя учить как!
ДВИГАТЕЛИ запараллеленных обеих автоцистерн ещё раз неистово взревели. Мгновенно взбухли прорезиненные рукава, напружились и вот уже с большого калибра лафетного спрыска в дым, в пламя ударила по-настоящему мощная струя.
- Стой! Что за чёрт?! – Закричал, опомнившись Чекмарёв. – Зачем водой?! Там же соляра! Всплывает! Всё равно горит!
- Точно! Переливает через край! Гляди-и! Пламя потекло к базе!
- Вакум! Ваку-ум! Сто-ой! Сбрасывай давление! Давление-е! Отключай воду! Где он там?!
- Отсиживается! – Ввернул ухмыляющийся, весь в копоти, Валерка.
Примолкли двигатели. Опали, похудели тугие рукава высокого давления.
- Тащите воздушный ствол! – Скомандовал начальник караула. Со второго хода волоките пеногенератор. Валерка! Слышишь? Чо скалишься?! Вакум! Петрович! Включайте пенообразователь!.. Брысь отседа! – Цыкнул на шныряющего рядам конопатого пацана.
Скрутив спрыск с лафета, поставили на него воздушно механический ствол. Мишка с Валеркой опять взялись за лафетные рукояти. Резво прибежавший Сапелкин невдалеке прикрепил раструб генератора высокократной пены ко второй от разветвления рукавной линии. Чекмарёв махнул рукой водителям. Пали!!!
ВЗРЕВЕЛИ под капотами сотни лошадиных сил. От лафета оторвался, вонзился в котлован длинный пенный луч.
Зрелище, как при войне миров! С новой силой закипело совершенно потрясающее сражение.
Разбежались переставшие хихикать последние зеваки.
- Больше давление, Петрович! Вакум! Больше! Удержим ствол. Удержим! Давайте! Попёрли, милые! – И Чекмарёв, нахлобучив покрепче блестящую командирскую каску, тоже встал за вырывающуюся лафетную пушку.
Из действительно переполненного котлована пополз в агонии к лафету, силясь достать, огромный горящий язык солярки. Как протуберанец от солнца. Ворочался, брызгал во все стороны ошмётками трескающего пламени, шипел. Его стали сбивать, а потом и добивать, заваливая грудами пены уже с двух генераторных стволов.
- Мишка! Валера! Ребяты! Ниже ствол, ниже! Ещё-о! – В азарте кричал Чекмарёв, с усилием поднимая рукоять лафетной пушки.
ПЛАМЯ СБИТО. Осилили, кажись. Давление в магистральной линии к пожару сброшено до минимума. Котлован белоснежен, весь в пене. По краям кое-где ещё взмётывались огоньки, но с треском, захлебнувшись, глохли. Лишь столбы электропередачи на дальнем берегу котлована всё ещё горели, истекая алым дымом и роняя сизые переливающиеся угли.
Над пожарищем курился едкий туман. Закрапал пока редкий дождь.
- Сапелкину и Черняеву залить те столбы. – Показал Чекмарёв. – Только из вёдер. Не вздумайте стволом. Там ещё может быть напряжение. С городской подстанции, олухи, наверно не вырубили. Как закончите, обследуйте. Чтоб ни огонька не осталось. Потом сюда. Живо! Аллюр три креста. Гроза надвигается! Гроза!
ОКОЛО продольных стеклянных лужиц, натёкших с рукавной линии, круто завернул, тормозя, краснощёкий рафик. Распахнулась дверца. С сиденья на подножку, потом на землю суматошно соскочил молоденький лейтенант. Оперативный дежурный. Побежал к пожарищу, поблёскивая начищенными сапогами.
- Ну что? – Выдохнул он, подбежав к Чекмарёву. – Ерунда была?!
- Что-то долговатенько ты был в объезде. Кого объезжал?
- Как вы со мной разговариваете? – Обиделся лейтенант, блеснув глазами. – Я на другом краю города был на объекте. Доложите обстановку!
- Нормальная обстановка. Тушим. Пеной. Соляра там. Сейчас на охлаждении работаем. Сеть из города, кажется, нам так и не отключили. Займитесь хоть этим.
- Займусь. – Буркнул обиженный опер. – А вы продолжайте.
- Убедил. – На ходу окликнул Валерку. - Пошли к Петровскому. Вакум! Выдерживай три-четыре атмосферы на насосе ещё минут двадцать. Ёмкости долго охлаждать будем. Петрович! Перекрой на разветвлении все вентеля, кроме Борькиного.
- Ого! Здорово нагрелась, паразитка! – Подойдя и коснувшись рукой тусклого бока огромной цистерны, вскрикнул Чекмарёв. – Плохо охлаждаешь, Борис! Надо лить не в одну точку, а орошать всю поверхность. Как можно это снизу сделать,
