на фоне всего этого происходящего причине, а сейчас у него столько причин появилось для долгого разговора и остановки этого типа, что он прямо и не знает, с чего начать, будучи так растерян от понимания того, как всё-таки сложен мир, и он никогда не останавливается на одном варианте предложения для твоего будущего пути.
– На именно тех, которые вы только что вслух озвучили. – Умело находит выход из своей растерянности постовой, всё же не обошедшийся без подсказки со стороны Алекса, прокручивающего в своей голове эту их беседу. Где он за всем этим отвлёкся от дороги и только сейчас заметил, что и он, как оказывается, остановился. Правда, причиной его остановки не была той же самой, что и того ретивого автомобилиста, а он, как все участники движения с этой стороны дороги, ждал разрешающего сигнала светофора.
И вот он загорелся и ряд машин, в первое число которых входил Альфис, тронулся со своего места. К чему собрался было присоединиться и Алекс, да вот только он было тронулся, как перед его глазами с той самой неожиданностью, которая называется ещё вдруг, предстаёт картина появления на перекрёстке в нарушении всех дорожных правил со своей стороны движения, велосипедиста. И он выезжает прямо поперёк движения автомобиля Альфиса. Ну а Альфис только тронулся с места на своём автомобиле, и он отчётливо видит это внезапное появление этого нарушителя правил дорожного движения, и... И значит, он, имея приоритетное право на движение и решение того, как применить своё право на урегулированное светофором движение, решает, как его применить.
И Альфис, как видит это своё право, так его и использует, бампером своего автомобиля пресеча попытку велосипедиста нарушить установленные правила и законы дорожного движения, которые являются более приоритетной ценностью, чем все другие последствия травматического характера, полученные велосипедистом во время этого столкновения.
И вот тут-то, в тот самый момент, когда автомобиль Альфиса сбивает велосипедиста на перекрёстке, что видится другими, Альфиса глазами иначе, по-другому и как налёт велосипедиста исподтишка на ненавистных ему автомобилистов, жизни свободной им не дающим, а тот начинает валиться с велосипеда с ничего непонимающим видом (однозначно притворяется, всё он, гад, понимает), как на Алекса в одно мгновение находит туманное очень наваждение, как он сперва подумал, в виде того, что и он в тот же самый момент этого столкновения с велосипедистом, также пересёкся в этой точке с другим участником движения уже по этой своей нейронной дороге.
Что было очень похоже на то, что ему объяснял Максимилиан, инструктируя его перед этой поездкой. И тот, с кем так в одно мгновение пересёкся Алекс в этой точке пересечения не только дорог автомагистрали, но и мысленных путей, прошёл сквозь Алекса практически незаметно для него, если не считать вспышку ясности в Алексе, на одно мгновение высветившее из этой туманности женское лицо, смотревшее на него во все глаза, и тем и не давшее Алексу ни на чём больше в нём сконцентрироваться.
Когда же Алекс себя одёрнул от этого, пронизавшего его насквозь странного впечатления чьего-то участия и проникновения в себя, то он уже находился на пути по отъезду от места падения велосипедиста. Кто, как глядя в его сторону Алекс выясняет, остался лежать на месте своего падения, оставленный без помощи со стороны Альфиса, посчитавшим за не нужное для себя здесь задерживаться.
Что тут же возмутило Алекса в сторону не оказавшего помощь Альфиса, и вообще, так у нас не делается, и… А вот здесь Алекс сбился, вспомнив, как поступил Максимилиан в случае с тем типом из подворотни, Лимитом, да и высказанные в порыве негодования слова идентификации этого места, как живущего по своим системным механизмам и регуляторам правил, указывали ему на то, что на всё происходящее нужно смотреть через фокус местных правил и установлений. И это его, спонтанно вырвавшееся ограничение своей субъектности: «У нас так не делается!», указывало на то, что мир живёт не только теми правилами жизни, которые вы там, у себя придумали и посчитали безусловно правильными, а есть и такие ареолы жизни, где действуют другие законодательства и регуляторы системности жизни.
И за всем этим перевозбуждением и растерянностью, Алекс, перед чьими глазами сейчас стояла картина лежащего на дороге велосипедиста, кто возможно из-за своего мотоциклетного шлема и не сориентировался на дороге, а вот его велосипед вызвал запоминающийся интерес у Алекса тем, что на его раме был нанесён знак бесконечности, почти такой же, что он видел в гараже на капсулах корпорации (да на своей же), находясь в умственной турбулентности состояния больше несознательности, чем чего-то другого, скорее не мог, чем мог заметить, как он оказался гораздо далеко от этого места, и притом в совершенно непохожей на эту, столько высотных домов местности.
А здесь всё вокруг было ближе к нему в плане того, что дома здесь всё были более доступного размера для проживания и приобретения человека, и оттого они не заслоняли собой, как оказывается, всё-таки голубое небо, а не ту глубинную синеву иллюминаций, которая даже не видится, а сверху на всех позиционируется. Да и смотреть вверх редко кто себе позволит, будучи убеждён тем, что задирать голову перед своим соплеменником низ культурного эстетизма и одновременно верх драматизма твоей надуманности и фантазии о себе чёрт знает чего. И так себя ведут только самые отъявленные маргиналы, кто давно переступил через себя и записался в лица той культурной эстетики, которая вызывает в вас оторопь и культурный шок, всё же необходимый для окультуренного цивилизацией и её эстетикой современника, чтобы он не забывал о роли эволюции в жизни человека, и с каких начал всё это в нас зародилось и пошло-поехало.
И личностные напоминания современнику о его дремучем прошлом и заодно о том, что он не отворачивает себя от своего прошлого и отдаёт ему всегда должное (только вот какая неприятность, нынче все расчёты производятся безналично, и вам, милостивый государь, придётся рассчитывать только на самого себя), будет совсем не лишним. А то и так сложно бывает с ним, что он так себя прокачает технологическим совершенством, что в одни момент попытается оторваться от своих природных корней, посчитав на данный порядок своего здравомыслия о том, что как не ему, венцу природы и цивилизации, пора уж перестать быть всего лишь головным убором для нечто основного. А ему пора заявить свои права на тот престол, где он выступал в качестве всего лишь головного убора. Ну а дальше уже многие пытались и представляют, что случается при переходе из одной значимости бытия в другую.
Где первый же шаг вашего нового значения бытия, – он, как правило, делается в сторону открытого окна из вашего пентхауса, где вы прибываете под высоким градусом осознанности себя как личности небожителя, пусть на сегодня Икара, – в сторону всем доказать, что вы выше всех этих человеческих предубеждений, считающих, что человек есть существо приземлённое и ничего больше. Тогда как вы все сейчас убедитесь в обратном.
И вот чёрт! Все и в первую очередь выпавший из окна человек-доказательство своей конечной принадлежности высшим сферам понимания человеческого бытия, как есть воспарил, избавившись правда вначале от своей тленной оболочки. Но ведь главное он доказал! А вот что, то его личное дело и никто не вправе вмешиваться в его личную жизнь и её идентификационные определения.
В общем, Алекс тоже имел право, возможности и что для него главное, причины не быть на ты с этим сознанием своей реальности, на которую каждое твоё мгновение осознания себя давит вся эта твоя приземлённость, прямо-таки подгибая тебя к земле. И что самое удивительное, так это то, что давят эти силы приземления на тебя сверху, тогда как их источник находится под твоими ногами. Что наводит человека, иногда ещё думающего о том, что всё здесь не так просто устроено, и определённо есть некая взаимосвязь между тобой и этой силой твоего притяжения к земле, которые сто пудов или на крайняк мера твоего земного веса, прямо чему-то пропорциональны и обратно обратному чему-то тоже анти-пропорциональны.
Да вот только Алекс всего этого не успел сделать, как это бывает обычно, когда не ты являешься ведомым, а кто-то другой, да ещё такой как Альфис, кто ведёт себя всё-таки не так предсказуемо, как это было вначале его пути на этой автомагистрали. Где мысль о последнем событии, участником которого стал Альфис, а Алекс, хорошо, что только свидетель, правда это хорошо совсем не хорошо сказывается на Алексе, уже и не понимающий, в каком статусе ему было бы предпочтительней выступать во время этого происшествия на дороге с велосипедистом, и не дала ему отследить путь к тому дому, к которому прибыл Альфис.
Но это всё попутные мысли, волнения и неразумности Алекса, которые кто знает куда бы его завели в этом для него совершенно неизвестном месте, если бы не тот же Альфис, ведущий его за собой по этому спальному району. Что уже немного успокаивает тем, что, если тебя здесь будут гипотетически раздевать и грабить, конечно, не намерено, а в качестве объяснения тебе, заблудшей душе, на практике, что есть социализация общества со своей справедливостью, и как всё это работает на низовом уровне, а не там, на верху объясняется в академических кабинетах, то всё это будет проделано уважительно и взаимовыгодно для обеих сторон этого взаиморасчёта.
Так вот, Альфис, наконец-то, для прежде всего Алекса паркует свой автомобиль на специальной стоянке у этого дома, выполненного в архитектурном решении в виде таунхаса. Он знаете какой, экологично-гигиеничный в плане вашей обособленности и общения от своих соседей, где каждая наёмная, а может и своя квартира имеет отдельный для себя вход и вам не нужно изо дня в день тратить своё время на демонстрацию своих знаний правил вежливости и этикета, с натянутой улыбкой желая доброго дня, а может и того больше, здоровья своим, чаще бывает так, что невыносимым и вы терпеть их не можете соседям. Которые уже вот таким, столь как у вас схожим выбором места для своего проживания, чрезвычайно удивили вас тем, что вы чего-то ничего на себя похожего в них не видите, и даже наоборот, вы полная противоположность этим некультурным и малоинтеллигентным людям.
Но они, эти ваши соседи, вечно в лице припухшего вида (видимо от большой радости, что у них так жизнь сложилась и им удалось поселиться среди людей, уважаемых и приличных, что для них, людей без всякого образования, уже удача), скорей всего, так не считают, раз с таким невыносимым для вас воодушевлением видят вас там же где и они, а это значит, что и вы не так уж далеко от них ушли. И получается, что вы с ними чем-то схожи. Хотя бы тем, что у вас точно такие же что у них возможности в плане реализации своих желаний, в общем, мало какие.
– Хм. Интересно. И кому предназначается эта бандероль? – задался вопросом Алекс, глядя на Альфиса, сразу выдвинувшегося в сторону одного из крылец таунхауза, что указывало на то, Альфис здесь уже не в первый раз оказывается. И у Алекса есть уже некоторые подозрения и соображения насчёт пункта
