СТРЕЛЕЦ И ЛИЛИЯ.

Он пригласил ее на должность начальника бюро и вообще проявлял все знаки внимания. Виктор не был ревнивым мужчиной, но все же пробивались мужские инстинкты…  Однажды после ее восторгов  разозленный Виктор прямо спросил ее – не собирается ли она с ним спать. Ответила странно: «Надо будет попробовать». Это было уже похоже на предательство. Но ради чего? Ради женского любопытства или….?  Что было делать Виктору ?  Ситуацией в семейной жизни владеет тот,  кто не боится ее разрушить и принять первым окончательное решение. Виктор не привык  получать поражение. Не хотел сдаваться. И он терпел все это. И, наконец, получил свою квартиру. Никакой особой радости с ее стороны. Не похвалила. Восприняла как должное. Для кого же он так старался ? Когда Виктор однажды ее спросил, было ли что-то у нее с Ларионовым, она ответила опять как-то странно: «Что может быть серьезного у замужней женщины с таким человеком». Как это понять ? Сказала бы, что любит только Виктора. Что этого не может быть в принципе. Что ее муж самый, самый…..Нет, так не сказала. Ума не хватило, или….?  Или ! Он знал – было, но почему-то не получило развития. Может потому, что Ларионов умотал в Питер. Или жена его пронюхала. Иногда противно чувствовать себя оленем. «Дались тебе эти рога, ты сам-то их видел?»,- подал голос оппонент. Но где доказательства ? Чувства ведь могут и обмануть. Он опять подумал, что не смог разбудить в ней женщину. Нужен ли ей вообще сейчас мужчина? Он виноват во всем. Она не была идеалом, так он пытался ее таковым считать, напрасно пыжился сам для себя. Есть такое мнение, что все плохое, что с нами происходит, происходит с нашего согласия. Так вот он теперь не согласился бы отменить эту измену, если бы это было возможным. Значит  был на нее заранее согласен на каком-то неосознаваемом уровне. Измена Ирины показала ему всю его внутреннюю неустроенность, мальчишескую ранимость, отсутствие самодостаточности взрослой личности. И, конечно, преувеличение своей значимости в жизни Ирины. Любовь как будто была, но сейчас уже ушла. А ему было выгодно считать, что все в порядке. Самообман слабого человека. Да и все остальное в жизни - теперь сплошной облом. Виктор почувствовал, что падает в бездну… Где тот гений, который парит над хаосом? Неожиданно для себя он позавидовал Зимину, ушедшему на взлете и не дожившему до такого бессовестного развала. Его мучительные размышления прервал звонок телефона.
-Я сейчас разговаривала с женщиной…,- услышал он незнакомый голос.
-Извините, нет здесь никаких женщин,-прервал он незнакомую даму.
-Я только что по этому телефону разговаривала с женщиной,-продолжал настаивать голос. - Но я ведь не женщина!-не выдержал Виктор.
-Тогда зачем вы взяли трубку?-резонно заметила дама.
«Какая ерунда !» -подумал Виктор. «Действительно нет у меня никакой женщины. Давно нет. Тогда зачем он здесь находиться ? Сын ? Наверное. Какой-то странный звонок. Надо кончать этот самоанализ». Как бы в подтверждение его слов в дверь сначала позвонили, а потом он услышал, как вставляют ключ в замок. Федя побежал к двери.
Пришел Вовка из школы. Пока он здоровался с Фрэдом, Виктор быстро спрятал бутылку и стопку в холодильник.
- Папа ? Пап, а Петька говорит, что по правде гиперболоидов не бывает, -выпалил Вова, заметив сидящего за кухонным столом отца. -Ты чего не на работе? В командировку уезжаешь ? Ты же давно обещал рассказать мне  еще о гиперболоиде инженера Гарина.
Вова говорил и раскладывал по всем сторонам свою одежду и вытащенные из портфеля книги.
- Во-первых, не разбрасывай свои вещи, скоро придет мама. Ты же знаешь, она будет тебя ругать за это. Во-вторых, я  тебе  дал книгу Алексея Толстого. Почему сам не почитаешь?
- Я читал, но в ней все не так, как ты рассказываешь. У тебя получается  намного интересней. И про американские гиперболоиды в книге ничего нет, а у тебя есть. Пап, давай, сначала ты мне дорасскажешь, а потом я уже книгу почитаю. Вовка хитро улыбался.
    Что ж, куда теперь спешить отставному главному конструктору боевого лазера?  И Виктор коротко рассказал сыну, как на берегу дальнего моря военные строители пробили глубокий туннель в скале. Вход в этот туннель закрывает толстая плита из крепкой брони. И когда к нашей великой и могучей державе летят американские космические бомбардировщики и плывут морские ракетные катера, то плита отодвигается, и из туннеля выходит невидимый луч, который пока бьет в десятки раз слабее, чем может. Но и тогда бомбардировщики и катера, почувствовав его, уже не могут лететь и плыть дальше. Начинается паника среди экипажей, а их радиостанции не слышат друг друга. В страхе командиры этих боевых машин приказывают повернуть обратно и возвращаются на свои базы.
-Так советские гиперболоиды надежно охраняют нашу границу,-закончил Виктор.
Вовка сидел на стуле, подложил под себя одну ногу по старой детской привычке, от которой было его трудно отучить. Рядом лежал Федя и прикрыв глаза тоже слушал рассказ Виктора. Он рассказывал сыну эти сказки, немного приукрашивая, с едва заметным юмором, как ему в свое время рассказывал такие же сказки отец. Смешно вспоминать это. Например, его отец назвал немецкий пистолет Вальтер: Вальтер Скот. Когда Витя говорил ребятам, что у него Вальтер Скот, показывая игрушечный пистолет, парни, кто побольше, просто ржали. А Витя верил своему папе. Некоторые такие сказки Виктор пересказывал Вовке, подчеркивая героические черты, которые были присуще его деду. Часто сын просил рассказать, как дед один на один взял матерого парашютиста-диверсанта, или как дед ходил на охоту на кабанов с немецким шмайсером. Последняя история пользовалась у Вовки самым большим успехом. « И вот сидят они в засаде и ждут, когда пойдут кабаны. Прошел один час, потом второй….. Стал к ним уже незаметно подкрадываться сон. Вдруг видит дед: прямо из тумана на них идет большущее стадо кабанов-секачей, здоровых, с огромными страшными клыками. Вскинул дед немецкий автомат и дал длинную очередь по вожаку стаи – как ни в чем не бывало идет вожак прямо на него. Бьет дед из автомата -  пули летят рикошетом от крутого крепкого лба секача, а ему хоть бы что. Увидели это охотники, вскочили и побежали прочь. Тогда дед поднялся во весь рост, как будто перед атакой на фронте, отбросил немецкий шмайсер и вынул из кобуры свой незаменимый ТТэшник, с которым он ловил парашютистов-диверсантов. И со словами «коммунисты не сдаются» пострелял всех кабанов из самого лучшего для контрразведчика пистолета». И так далее…….с подробностями, которые Виктор каждый раз придумывал с пользой для сына. К концу рассказа Вовка обычно медленно приподнимался со стула и слушал затем стоя с полуоткрытым ртом.
    К слову сказать, отец Виктора иногда «отмачивал» такие номера…., про которые Вовке было еще рано рассказывать. Мог пострадать авторитет его деда. Как-то в канун ноябрьских праздников нужно было зарезать поросенка, а специалист, которого приглашал отец по этому важному делу, ушел в суровый запой. Мать тогда «набросилась» на отца. Мол, какой же ты мужчина и контрразведчик, если такое простое дело сделать не можешь. И будем мы теперь сидеть в праздник без холодца. А холодец бывал очень вкусный. Виктор хорошо это запомнил на всю жизнь. (Вот такой бы холодец сейчас на закуску). Конечно не мог отец так подвести свое семейство. Надежный был человек во всех отношениях. Он решил взять вопрос на себя. Но видно жалко было поросенка Вячеславу Васильевичу, как безобидное живое существо. И решил он сначала борова оглушить, а уж потом….Выстругал отец топором дубину из подходящей березы. Делал все тщательно и с любовью, он умел работать руками. Молча за ним наблюдала его жена и маленький Витя. Потом мама увела сына домой. Через некоторое время в дом влетел отец и схватил свою кобуру с ремнем, которую имел обыкновение подвешивать над кроватью. Мама с Витей выскочили во двор и увидели отца, который бежал к мосту через речку Канавку. Спустя некоторое время под мостом раздались выстрелы. Потом они повторились еще несколько раз. Затем на берег выбрался отец с ТТэшником в одной руке и кобурой в другой. По виду пистолета Витя понял, что в нем кончились патроны. Под насмешки мамы отец пошел к соседу просить помощи для того чтобы притащить тяжелого  порося во двор. Вечером, после того как поросенка опалили и подвесили в коридоре, отец за ужином рассказал что случилось. Пока он примеривался как надежнее ударить оглушенного борова ножом (а скорее не решался зарезать живое существо), тот неожиданно вскочил и, сломав изгородь, бросился под мост, где и был расстрелян из личного оружия, многократно проверенного на оперативной работе. Правда попасть удалось не сразу. Мама долго вспоминала отцу этот анекдотичный случай, как пример его мужской несостоятельности. А Витя считал тогда отца чуть ли не героем. Юмор в этой истории он почувствовал много позднее.
    Виктору сейчас было неважно на душе. В такие минуты он все чаще вспоминал отца. И эту историю тоже иногда вспоминал. Никогда он не видел его недовольным жизнью, не слышал, чтобы отец жаловался. Так и стоит он перед глазами с семиструнной гитарой и улыбкой на его смуглом мужественном лице. Отец хорошо и весело с переборами пел под семиструнную гитару.

        Девушка Ада,
        Чего тебе надо ?
        Ничего не надо
        Кроме шоколада…

  Эх, отец, отец… На душе было грустно и тепло. Однако Вовка  вновь о чем-то его спрашивает.
- Пап, ты мне всегда рассказываешь как маленькому, а ты скажи правду, где такие лазеры установлены на самом деле, а то Петька не верит. Говорит, что я все выдумал.
- А где они установлены, есть военная тайна. Не болтай об этом, сынок. Наступит время, и я все тебе расскажу. Сейчас попей чайку и садись за уроки. Скоро придет мама и нас чем-нибудь покормит.
- Так бы сразу сказал, что тайна. Не бойся, я никому не проболтаюсь, даже Петьке, хотя он мой лучший друг. Правда, пап. А мама нескоро придет. Она идет сегодня на день рождения к тете Неле. Мама сказала, чтобы я сходил за хлебом и сварил  на ужин пельмени из морозилки. На обед – суп стоит на балконе.
«Ах да, конечно. Придется самому идти в магазин. Надоели эти магазинные пельмени, а  суп уже должен умереть от старости». У нее была привычка наварить им с Вовкой кастрюлю супа на три дня. Они ели, куда ж деваться. Иногда Виктор обедал в столовой, но столовскую пищу не принимал желудок. «Что они туда кладут ?», - всякий раз думал он, отведав какой-нибудь комплексный обед. Он вспомнил, что Ирина накануне как всегда твердо объявила: «Сегодня я иду на день рождения к Нелли Петровне.  Приду поздно. Меня не ждите». И Виктор тогда в очередной раз подумал:  «Может быть, меня нет ? Я для нее не существую ? Ну, пусть ходит в гости, раз ей там так хорошо без меня. Но ведь можно это и по-другому сказать. Не скажет по другому». Он знал это- уже никогда не скажет. Иногда Виктору становилось себя жалко. Он страдал от ее душевной черствости и закрытости. Похоже, что никого и никогда Ирина в свое сердце не пускала. Сначала, наверное, не умела: родители не научили, а потом уже не хотела, потому что привыкла к душевному одиночеству в те лучшие для женщины десять лет, когда