СТРЕЛЕЦ И ЛИЛИЯ.

сейчас, стало быть, это место Михайлов занимает. Владимир Николаевич так говорил: Как только диссертацию защитит, сразу переведу его поближе к себе.  И Седов его поддерживал. Хороший, говорил парень, надежный, такой Родину не подведет -  сын чекиста.
    После этих слов Бушкевича Виктор вспомнил про агентов влияния, которые, по мнению Ивана Ильича, «довели» державу. К КГБ Виктор особой любви не испытывал, хотя и был действительно сыном чекиста. Но Седов вызывал у него определенную симпатию как человек, после одного их разговора. Да и в командировки ездили вместе несколько раз. Случалось в гостинице вместе выпивали. Заметил, подлостей за Седовым не числилось. Когда Виктора только взяли в ОКБ, Седов пригласил его на беседу в свой кабинет с портретом Дзержинского. Он стал рассказывать  о важности и секретности работ, ведущихся здесь, и обязанности каждого, кому посчастливилось сюда попасть, свято хранить государственную тайну. Кроме того, необходимо проявлять бдительность к болтунам и потенциальным источникам информации для американской разведки. И в этом смысле он крепко надеется на Виктора Александрова, как на сына чекиста. Что касается органов, призванных защищать государственную тайну от посягательства иностранных разведок, то за помощь Виктор  будет иметь от них поддержку и доверие в случае чего. И долг советского гражданина прямо обязывает Виктора оказывать помощь службе, которую возглавляет полковник Седов. Про полковника Виктор узнал, конечно, позже. Только потом, спустя годы, Виктор понял, что происходила обычная вербовка информатора КГБ. А тогда он, нетерпеливо выслушав длинную речь зама по режиму, просто сказал: «Если кто болтать будет, о чем не положено, одерну такого болтуна, но стучать не буду». Вообще здесь на кого нарвешься. Надо похитрее было ответить. Хитрить Виктор не умел. Всегда помнил он – на его отца писали. И он ненавидел этих «писателей» с тех самых пор, когда ему рассказала об этом мать. Мораль Седов читать не стал, пожал руку и отпустил. Так их разговор с Седовым ничем и закончился. Но при встрече с Виктором Седов здоровался с ним за руку, что многих в ОКБ в то время очень удивляло. Виктор тогда был лишь одним из многих рядовых инженеров, кому посчастливилось здесь работать.
- Видел тебя в этом списке и Михайлов. Иван Ильич  волю Зимина нарушать не захотел. Все-таки они были приятели . Да, по-моему, к тебе он тоже неплохо относится. Ну, давай еще по одной примем за твое будущее.
Виктор не стал возражать, потому что понял, что сейчас речь об его будущем и пойдет. Разговор к этому подходил все ближе и ближе. И, конечно, этот мифический список, был вытащен Бушкевичем с какой-то целью.
- Как ты, понимаешь, Виктор Вячеславович, никакие старые списки сейчас значения не имеют, а вот мнение коллектива – это же другое дело. Согласие-то дал ?-неожиданно спросил Бушкевич ,заглянув Виктору в глаза. «О чем это он ?»-подумал Виктор. «Держи паузу»,-напомнил оппонент. Он спокойно выдержал взгляд Михаила Сергеевича, обдумывая, что ответить.
- Еще не спрашивали, - наконец полушутливо сказал Виктор, не представляя пока, о чем речь.
- Вот те на ! А списки уже, говорят, собрали с необходимым количеством подписей.
Виктор начал догадываться, что речь идет о выборах совета директоров на собрании акционеров ОКБ. Похоже, его коллектив так и не захотел успокоиться.
- Должен сказать, что шансы пройти в совет директоров у тебя есть. Да…, не малые шансы. Знаешь, не можем понять – весь экспериментальный завод за тебя. Ты же их всегда раздражал своей несговорчивостью, сверхтребовательностью, извини, конечно. И вдруг такая единодушная поддержка. Как на съезде, понимаешь….
    Бушкевич даже на некоторое время задумался после этих слов. Потом покачал головой, как бы осуждая их за это.
- На партсобраниях сколько на тебя грязи лили,-с удовлетворением продолжал он,-а теперь вдруг такое большое доверие. Понять не можем….
Это «понять не можем» и партсобрания Виктор вспомнит в своей жизни еще не раз. Кто не мог понять ? Один Бушкевич, или Бушкевич и Михайлов ? Что касается партсобраний, то  тут действительно грязь лили. Иван Ильич вел политику разделения инженерно-технического персонала и рабочих. Умел влиять на одних с помощью других. В начале партсобрания для затравки давали слово какому-нибудь крикуну с партбилетом в кармане, но, мягко сказать, специалисту посредственному, поэтому,  испытавшему на себе разнос главного конструктора или его заместителей. Когда в опытном цехе выявляли серьезный брак, Александров доходил до исполнителя и в выражениях себя не ограничивал. На партсобрании они менялись местами. Администрации это было нужно, чтобы держать местного гения-реформатора в узде. Да и рабочим надо дать выход - гегемон все-таки. Конечно, человеку уровня Александрова бодаться с рабочим на партсобрании было глупо. Раз-два за все время он поговорил на эту тему с директором и  с Сучковым. Не оперативка же это, в конце концов. Но всех такой расклад устраивал. И Сучкова тоже. «На партсобрании шел принципиальный разговор…..Слышалась критика в адрес……Слово взял простой рабочий….. и т.д.» Глас народа аж прямо главному конструктору. Иван Ильич тогда даже обнял  Виктора:
- Не бери ты в голову. Пусть порезвятся. Потерпи. Мы тебя знаем, что ты у нас незаменимый. В обиду не дадим.
  Приходилось терпеть…. годами. Если бы кто-нибудь задал ему вопрос, что не любит Виктор Александров, он бы не задумываясь ответил – прежде всего партсобрания, а еще – ползучие электрички и очереди в магазинах.
- Короче, я хочу тебе помочь, -объяснил наконец цель визита Бушкевич. – Подбить тебе сторонников, так чтобы уж наверняка прошел. Зачем мне это надо - объясню. Михайлов имеет свою команду, а мне всего два годика до пенсии осталось. Надо тебя на директора выдвигать. Если у нас получится, оставишь меня замом. Не много  прошу ?
- Не много,-подтвердил Виктор.
- Но действовать в ОКБ надо сейчас с командой. Есть у меня кое-кто – все толковые мужики -пока только несколько человек. Сам знаешь, нервы ты многим потрепал. Но работу ведем, ведем… Ведь и у тебя есть ребята, на кого особо можно положиться. И поддержка, наверное есть, а ? Надо работать вместе. Так верней. Думаю, будет правильно, если ты меня с этими ребятами как-нибудь свяжешь. Как твое мнение ?
- Понял, я подумаю, -автоматически ответил Виктор.
- Подумай. А я позвоню через денек- другой. Да, еще просьба есть. Ты же понимаешь, если кто узнает, что я у тебя был….. Бушкевич характерным жестом показал, что его может ждать в этом случае.
- Понимаю, можешь быть спокойным. Сын чекиста не выдаст, -улыбнулся Виктор.
Бушкевич вскоре ушел, а вырвавшийся из комнаты Федя еще долго бегал, нюхая его следы и чихая при этом.
«Собака и та понимает, чем это дело пахнет»,-подумал он. «Эх, Бушкевич, Бушкевич».
«А может быть он просто искренне хочет помочь, но наивный немного человек, -вставил свое мнение оппонент.
«Наивных на кадрах не держат»,-парировал Виктор.
    Вовка уже спал, а Ирина с Фрэдом смотрели телевизор.
– Договорились ?-спросила она Виктора.
– Договорились. «Все знает, откуда ? Бушкевич сначала с ней говорил ?»
- Я тебя очень прошу, не вздумай сбежать, как всегда. Это твой последний шанс,-сказала Ирина.
- Зачем тебе все это ?-спросил он.
- Тебя не возьмут никуда на работу. Все здесь тебя знают с твоим умищем. Разве что в школу учителем по физике. Подумай серьезно о сыне.
Виктор знал, что она скажет дальше. Что он идеалист (для нее это как  идиот). Что сейчас другие времена. Что у него нет друзей, которые ему могут помочь. Что скоро они с сыном умрут от бедности. Что ей уже сейчас неудобно перед кем-то на работе. Что когда она выходила за него, то была на 100% уверена….
    Он поцеловал ее в шею, потом в губы, прижимая ее встрепенувшуюся руку к подушке.
- Созрел ? Наверное из-за этого и приехал с дачи ? Ну хоть Фрэда тогда выброси в прихожую. Телевизор только не выключай…….
    Виктор наконец почувствовал, как по ее спине прокатилась волна, и  Ирина молча пережила вынужденное удовольствие. Как всегда сдержался и он. И от этого что-то осело опять внутри.
- Я пойду к себе, - сказал он потом. – Иди. Сделай звук чуть погромче.
«Дался ей этот телевизор. Прямо кукла какая-то. Души не слышно». Виктор даже думал иногда, что если бы его спросили совета, стоит ли жениться на какой-нибудь женщине, то он бы посоветовал сначала понаблюдать ее отношение к этому дурацкому зомбо-ящику. Если смотрит ящик, находясь наедине с мужчиной, то дело гиблое- жениться не стоит. Так и будет жить в телевизоре чужими страстями всю жизнь. Но никто Виктора об этом не спрашивал, а сам он вернуться в прошлое не мог, чтобы сделать там иной выбор. Но разве судьба ему что-то предлагала иное ? Он не помнил.
      Гуляя с Федей в соседнем скверике, Виктор обдумывал разговор с Бушкевичем. «Значит, я еще не ушел совсем ?». Почему-то хотелось уйти совсем. Он потом будет жалеть, что не прислушался к этому желанию души. Но чтобы уйти совсем, нужно разделаться с ближним окружением, уйти и от Ирины. Куда ? К  кому ? И что станет с сыном ? Он уже наметил себе кого-то дальнего, какую-то неведомую женскую душу, которая где-то есть и может быть ждет его…. Незнакомка ?
    На следующий день позвонил начальник КБ Ефим Шатров, который официально спросил  согласие на выдвижение Виктора Александрова от инициативной группы в совет директоров ОКБ. Виктор согласился без обсуждения.
    Все последующее время до выборов он жил в основном на даче со своим другом Федей и писал там статьи, которые давно хотел написать, но времени и сил на них раньше не было. Ирина холодно ждала предстоящих событий, надеясь, что Александров сможет разрубить назревающую проблему победным броском на должность директора. Этого же хотело большинство коллектива ОКБ. В коллективе тогда почему-то думали, что генерального директора будут выбирать путем прямого голосования всех акционеров. «Странный у нас народ»,- рассуждал  Виктор,- «когда никто не мешает нам спокойно спать на работе и получать положенный кусок (он называл это-иметь приход), то мы хотим начальника с большими грешками. Чтобы не мешал никому, и грешки его можно было на кухне обсудить. За это терпеть будут любое разгильдяйство. Стоит только запахнуть жареным (война или перестройка) - когда нависла угроза, скажем, потерять этот приход (или, не дай бог, жизнь) , ну уж тогда страна ищет своих героев-защитников. Вспоминают строгих, но справедливых. Мол, мы такая нация, что нас надо сильно заставлять. Вспоминают сталинские времена, когда за  опоздание на работу давали десять лет». (Здесь уместно предоставить слово Макиавелли: «В трудные времена выдвигают достойных людей, в обычные – тех, кто имеет деньги и связи»). «Ничего странного нет»,-комментировал его мысли оппонент, -«каждому овощу свое время. Ты же понял, что ничего постоянного не существует  в природе. Сегодня один, завтра другой- полностью противоположный предыдущему. И можно ли представить, чтобы постоянно было хорошо. Такого никогда не бывает. Обязательно когда-нибудь станет плохо. И кто-то должен опять сделать хорошо. А когда хорошо, кто-то должен же все развалить, чтобы опять стало плохо. В этом реальная